Игра на двоих
Шрифт:
Только закрыв прицел и опустив винтовку, я понимаю, как сильно устала. Руки и тело немеют от непривычной позы, глаза способны различить лишь дымящиеся обломки, а в ушах еще звучат выстрелы и взрывы, перемежающиеся комментариями Боггса. Глава охраны оказывается еще более строгим тренером, чем мой бывший ментор, но все же, в самом конце, я удостаиваюсь от него скупой похвалы.
Мы уходим со стрельбища за час до момента, когда прозвенит будильник и проснется все население Дистрикта. Очень хочется спать или хотя бы выпить чашку кофе, чтобы продержаться еще сутки, но вместо этого я возвращаюсь в свой
Нет. Нельзя, слышишь? Упрямым жестом подставляю голову под струю воды и зябко передергиваю плечами. Холод перекрывает все остальные чувства. Освежившись, переодеваюсь, завязываю еще влажные волосы в высокий хвост и иду завтракать.
Пока я училась стрелять, Бити успел запустить один из смонтированных роликов в эфир. Об этом мне сообщает сама Президент, когда я вхожу в Штаб.
— Оперативно. Можно взглянуть?
— Конечно, — потирает руки изобретатель. — Мы собираемся показать его несколько раз, а за это время Крессида подготовит еще пару новых видео.
— Материала так много? — я поворачиваюсь к режиссеру.
— Достаточно, — кивает она. — У Плутарха возникла идея разбить ролики по разным темам. Например, в одном мы видим, как Китнисс приходит в госпиталь Восьмого и разговаривает с ранеными и с семьями погибших, а в другом — как Сойка сражается бок о бок с жителями Дистрикта, пытаясь отбить атаку Капитолия. Что скажешь?
— Хорошая идея.
Тут Бити запускает первое видео, и я, так и не успев высказаться, замолкаю. Следующие пару минут меня нет ни в Штабе, ни в Тринадцатом: я там, в самой гуще битвы, среди взрывов, тел убитых и обломков госпиталя. Мне в лицо летят слова, призванные вновь разжечь в людях огонь революции, и я, сама того не замечая, впускаю их и в своё сердце:
— Мы знаем, кто они и на что они способны. Это — дело рук Капитолия! Мы должны сопротивляться! Вы можете пытать нас, бомбить нас, сжигать наши Дистрикты дотла, но вы видите это?! Пламя разгорелось! Если сгорим мы, то только вместе с вами!
Потемневший было экран вспыхивает, и восставшая из пепла Сойка-Пересмешница расправляет крылья на фоне ярко горящего пламени.
Со всех сторон раздаются аплодисменты, и я присоединяюсь к ним. От моей неприязни по отношению к Крессиде и ее команде не остается и следа: они не задумываясь рискнули жизнью, пошли за Китнисс в огонь, только бы сделать свою работу, внести вклад в дело революции. Теперь я смотрю на режиссера совсем другими глазами: своей страстью к любимому делу она напоминает мне погибшего друга. Уверена, работая с ней, Эвердин тоже не раз подумала о Цинне. Смотрю на нее и задумываюсь о том, что толкнуло эту женщину с бритой головой и татуировками на путь революции, что стало ее целью в нашем нелегком пути. Спрашиваю себя, был ли ее выбор добровольным или принудительным.
Размышления прерывает появление Китнисс с инвалидном кресле.
— Ранения настолько серьезны? — обеспокоенно спрашиваю стоящего за ее спиной Гейла, но ответ получаю от Плутарха.
— Нет, но врачи считают, что сейчас ей лучше
— Сделали из меня беспомощного инвалида, — ворчит Эвердин.
Я взглядом показываю на свободное место рядом с моим стулом, и оба устраиваются за столом справа от меня.
Койн объявляет утреннее собрание открытым и предлагает прокрутить ролик специально для вновь прибывших.
— Его уже запустили в эфир? — в голосе Сойки слышится страх.
— Не один раз, — довольно поясняет Бити.
Выходит, не одна я ожидала провала. Мы смотрим видео еще раз: Гейл — спокойно, с вежливым интересом, Китнисс — взволнованно, со сжатыми в кулаки руками. Ее ладони разжимаются только в самом конце, на последних словах. И снова по окончании раздается гром аплодисментов, но на этот раз — «звезде экрана», как называет Сойку помощник режиссера Мессала. Крессида и ее команда уже получили свою долю оваций.
Президент планирует провести общее собрание сегодня вечером, чтобы показать народу Дистрикта первые результаты сотрудничества Тринадцатого и Сойки-Пересмешницы.
— Плутарх не зря так сильно верил в вас, солдат Эвердин, — Койн улыбается, но взгляд серых глаз остается таким же холодным, как и ум, который уже решает следующую задачу.
Она снова ставит вопрос о съемках в условиях реального боя, делая акцент на том, что это настолько же непредсказуемо и небезопасно, насколько эффективно. Китнисс высказывается в поддержку моего изначального замысла:
— Так я хоть как-то оправдываю имя лидера революции.
— И вас не останавливают жертвы?
Ей сложно отвечать на вопрос Президента, но она берет себя в руки:
— Пусть уж я буду рядом с ними в момент их гибели. Так будет легче. Всем.
Однако девушку останавливают Плутарх и Крессида: у них возникла новая идея, но попасть под еще один обстрел бомбардировщиков в нее не входит. Режиссер хочет снять нас — Китнисс, Гейла и меня, — в окружении обломков Дистрикта-12: сделать несколько кадров наших разрушенных домов и взять интервью у тех немногих, кому удалось спастись.
— Может, стоит привлечь ещё кого-то из выживших? — предлагает Койн.
— Возможно, — задумывается над её словами Крессида. — Но только не в Двенадцатом, а здесь, в студии.
Я согласно киваю. Понятно, что никто из беженцев не в силах вернуться в Дистрикт, тем более только за тем, чтобы рассказать на камеру о своем горе. Мы решаем отправиться в Двенадцатый, как только Эвердин придёт в себя после бойни в Восьмом.
Собрание заканчивается. Гейл отвозит Китнисс обратно в госпиталь, а сам отправляется в Оружейную. Койн скрывается у себя в кабинете, Плутарх и Фалвия обсуждают что-то вполголоса. Мессала монтирует следующий ролик — интервью очевидцев бомбежки в Восьмом: Крессида, Гейл, Боггс, командующая Пэйлор и другие. Я показываю режиссеру кадры из Голодных Игр, и между нами слово за слово завязывается ненавязчивый разговор.
— Ты хочешь смонтировать из этих отрывков один ролик?
— Нет. Мы с Плутархом подумали и решили, что будет лучше показать историю каждого Победителя. Так мы сможем сделать из вас настоящую команду. Материала много, хватит на несколько дней. Будем запускать ваши видео по очереди, как бы представляя — или напоминая — вас народу. Надеюсь, удастся перехватить эфир хотя бы в Дистриктах.
— А в Капитолии?
— Пока не получается пробиться, — качает головой Крессида, краем глаза просматривая видео и разбрасывая их по папкам, озаглавленным нашими именами.