Игра на выживание
Шрифт:
– Теодоро, вам разыскивает Констансия! Вас к телефону!
– Да? А где можно поговорить? В этой комнате?
– Лучше наверху, в моей спальне! Это единственное место в доме, где вы сможете хоть что-нибудь расслышать!
Теодор поднялся на второй этаж, заглянул сначала не в ту комнату, но потому все-таки нашел спальню, где на застеленной синим атласным покрывалом кровати стоял телефонный аппарат со снятой трубкой.
– Алло?
– сказал он, слыша в трубке гул множества голосов.
– Алло?
– отозвался женский мелодичный голос.
– Алло. Это Теодор.
– Теодор! Это я, Элисса. Ну, как дела?
– Лучше всех. А у тебя?
– Я сейчас на вечеринке. Ну, той, о которой я тебе говорила, в Педрегале. Ты как, не хочешь приехать? А то я могу выслать за тобой машину.
– Она говорила медленно, нараспев.
– Ну, вообще-то, Элисса, я не знаю, потому что...
Внезапно на пороге возник зеленый изящный силуэт Нанеты. Она выжидающе замерла на одной ножке, держась руками за косяк.
– Честно говоря, я уже отправила за тобой машину, так что мучиться и выбирать тебе не придется. Если не захочешь поехать, просто отправь машину обратно, и дело с концом. У нас здесь вечеринка только-только начинается! И я очень надеюсь увидеть тебя.
– Как ты узнала, что я здесь?
– спросил Теодор, начиная нервничать, потому что Нанета уже льнула к нему.
– О, у меня везде свои люди, - тихонько хохотнула Элисса.
– До скорой встречи, Теодор, - сказала она, сказала она, произнося его имя на французский манер, и повесила трубку.
Нанета снова обняла его за шею, её зеленая ослиная голова, от которой тонко пахло духами, была совсем близко. Она не сказала ни слова. Они опустились, а вернее сказать, повалились на кровать, и Теодор между прочим заметил, что войдя сюда, она закрыла за собой дверь. Заниматься этим в маскарадных костюмах было очень смешно и нелепо - лежать, обнявшись с совершенно незнакомым человеком, даже не имея никакой возможности увидеть его лица - и в то же время, это было необычайно приятно. Франциско и Нанета. Он целовал её зеленую полотняную шею, крепко прижимая её к себе, стараясь ощутить хотя бы немного тепла от её тела. Ее же руки гладили его по спине.
Затем дверь с грохотом распахнулась.
– Нанета! Чем, черт возьми, ты тут занимаешься? ВставаЙ Вставай, ты, маленькая дрянь...
– Я не сделала ничего такого!
– громко запротестовала девушка, вскакивая на ноги.
– А вы, сеньор!
– Это был африканский вождь. Его толстое брюхо выглядело вполне натурально, и скорее всего, он был её дядюшкой , а то и вовсе мужем.
– Не-ори-на-него-он-очень-милый!
– монотонно прогундосила девица.
– А я и не собираюсь на него орать, а вот ты у меня получишь! разорялся ряженный негр.
– Школа ей нужна! Да по тебе монастырь плачет!
Они вышли в коридор, а Теодор ещё какое-то время смущенно стоял посреди комнаты, мысленно споря сам с собой:
"Все равно никто не знает, кто ты такой." "Дело не в этом. Зачем тебе вообще это понадобилось?" "Ольга поймет. И, вообще, чего такого особенного я сделал?" "Может быть, они и не знают, кто ты такой, но зато когда ты снова спустишься вниз, то твой костюм признают все, будь уверен." "Да ладно, никто не обратит на это внимания. Ведь это всего лишь карнавал." "Теперь и Рамон обо всем узнает. Нет, какой же ты все-таки идиот. Ведь девчонке, наверное, всего лет восемнадцать, не больше! Идиот!" - Теодор разглядывал свое отражение в большом зеркале, висевшем на стене. А затем резко развернулся и направился к двери.
Вопреки его ожиданиям, внизу имевший место инцедент не прошел незамеченным. Взгляд Теодора привлекла группка эмоционально жестикулировавших и как будто пребывавших в смущении людей, собравшихся в углу гостиной. Среди них был заметен и серый мышиный наряд Ольги, которая, едва завидев его, тут же отделилась от компании и бросилась к нему. Потянув его за руку, она заставила Теодора наклониться, чтобы иметь возможность прошептать ему в самое ухо:
– Теодор, не обращай на него внимания. У него ужасный характер, к тому же он уже не вполне трезв. А уж эта девица! Это его племянница, её на днях исключили из колледжа. Полагаю, ты догадываешься, за что!
Теодор сказал ей, что ничего не было, кроме того, что девушка пыталась поцеловать его, пока он разговаривал по телефону, и что он вообще, не понимает, из-за чего весь этот переполох, но затем понял, что все это звучит так же неубедительно, как звучали в свое время оправдания Рамона, и замолчал. Толстый дядюшка тем временем уже направлялся к нему через всю комнату - по крайней мере, так Теодору показалось в тот момент - и к большому своему неудовольствию Теодор заметил, что взгляды некоторых гостей устремлены на него, и ему даже казалось, что он слышал их, как они перешептываются между собой: "Кенгуру... Это был кенгуру!" Однако вождь африканского племени, крепко державший за руку племянницу, решительно проследовал мимо, направляясь к двери в коридор, и проходя мимо Теодора, девица послала ему воздушный поцелуй.
Теодор отправился в сад на поиски Рамона. Но в саду его не оказалось. Там метали дротики, выбрав в качестве мишени одного из чертиков из папьемаше, так что идти в дворик через сад было отнюдь небезопасно. В конце концов он заметил Рамона среди других пар, танцевавших возле оркестра. Он о чем-то увлеченно разговаривал со своей партнершей, высокой, стройной женщиной в длинном, до пола платье и обязательной черной полумаске. Затем он заметил, как компания из трех человек обернулась, словно по команде, и уставилась на него. Конечно, среди знакомых Ольги наверняка было несколько зануд, но вот уж никогда бы не подумал, что даже на карнавале... Теодор наблюдал за Рамоном, дожидаясь первой удобной возможности подойти и поговорить, и в конце пести, он начал решительно пробираться к нему сквозь толпу.
– Прошу меня извинить, - галантно поклонился он, обращаясь к даме. Рамон, можно тебя на пару слов?
– Я не Рамон!
– хихикнул клоун. Но это был голос Рамона и его смех.
– Пабло... Перестань, я знаю, что ты Рамон!
– Теодор потянул его за руку.
– Я собираюсь поехать на другую вечеринку. Если хочешь, можешь составить мне компанию. Тебе там будут рады.
– А где это?
– Вечеринка в Педрегале. Они выслали за нами машину, и скоро она должна подъехать. Ольга нас извинит. Поехали.