Игра престолов. Битва королей

Мартин Джордж Р.Р.

– Твоей дочери мы не нашли, десница, – скрежетнул Пес. – Но день провели не напрасно. Мы добыли ее приятеля. – Протянув руку назад, он сбросил свою ношу, упавшую прямо перед Недом. Согнувшись, тот отвернул плащ, страшась тех слов, которые придется искать для Арьи, но перед ним оказалась не Нимерия, а сын мясника, Мика. Тело его, покрытое запекшейся кровью, было перерублено почти пополам – от плеча до поясницы – тяжелым, нанесенным сверху ударом.

– Значит, загнал его, – сказал Нед.

Глаза Пса блеснули сквозь стальное забрало жуткой собачьей морды.

– Он бежал. – Сандор поглядел в глаза Неда и расхохотался. –

Но недостаточно быстро.

Бран

Казалось, что он падал годы и годы. Лети, шептал ему голос во сне. Бран летать не умел, поэтому оставалось лишь падать. Мейстер Лювин слепил из глины мальчишку и обжег его, чтобы тело сделалось твердым и хрупким. Одел в одежды Брана и сбросил с крыши. Бран вспомнил, как разбилась фигурка.

– Но я никогда не упаду, – сказал он падая.

Земля была так далеко, что Бран едва мог разглядеть ее сквозь туман, кружившийся вокруг, но он чувствовал, насколько быстро летит, и знал, что его ждет внизу. Даже во сне нельзя падать вечно. Он проснется за мгновение до того, как ударится о землю. Бран знал это, потому что всегда просыпался за мгновение до того, как ударялся о землю.

– А если нет? – прошептал чей-то голос.

Земля приближалась, оставаясь еще далеко, – в тысяче миль, но уже ближе, чем раньше. Здесь, во тьме, было холодно. Здесь не было звезд, не было солнца, лишь земля надвигалась, чтобы разбить его тело, и серый туман, и шепчущий голос. Ему захотелось плакать.

– Не плачь. Лети.

– Я не могу летать, – сказал Бран. – Не могу, не могу…

– Откуда ты знаешь? Разве ты пытался?

Голос был высоким и тонким. Бран огляделся, чтобы понять, откуда он доносится. Рядом с ним спиралью опускался ворон, но Бран падал и не мог дотянуться до него рукой.

– Помоги мне, – сказал Бран.

– Я пытаюсь, – отвечал ворон. – Скажи, а зерно принес?

Бран полез в карман, а земля кружила голову и вращалась вокруг. Он извлек руку, и золотые зернышки посыпались между пальцами в воздух. Они падали вместе с ним. Ворон уселся на его руку и начал есть.

– А ты и в самом деле ворон? – спросил Бран.

– А ты и в самом деле падаешь? – ответил тот вопросом на вопрос.

– Это просто сон, – сказал Бран.

– Разве? – спросил ворон.

– Я проснусь, когда ударюсь о землю, – сказал Бран птице.

– Ты умрешь, когда ударишься о землю, – поправил его ворон, продолжая клевать зерно.

Бран поглядел вниз. Он теперь видел горы, белые снеговые вершины и серебряные нити рек в темных лесах. Он закрыл глаза и заплакал.

– А вот это не поможет, – сказал ворон. – Я же объяснил тебе: надо лететь, а не плакать. Ты считаешь, что это трудно? Но ведь я летаю. – Поднявшись в воздух, ворон облетел вокруг руки Брана.

– Но у тебя есть крылья, – возразил Бран.

– Возможно, они есть и у тебя.

Бран потянулся рукой к плечам, надеясь нащупать перья.

– Крылья бывают разными, – заметил ворон.

Бран поглядел на свои руки, на свои ноги. Он стал настолько худым, ну просто кожа, натянутая на кости. Неужели он всегда был таким? Он попытался вспомнить. Из серого тумана, осветившись, выплыло золотое лицо.

– Чего не сделаешь ради любви, – проговорили губы.

Бран вскрикнул. Ворон, каркнув, взмыл в воздух.

– Только не это! – закричал он. – Забудь об этом,

тебе не нужно про это знать, забудь, забудь. – Птица приземлилась на плечо Брана, клюнула его, и золотое сияющее лицо исчезло.

Бран падал уже быстрее, чем прежде. Серые туманы выли вокруг, а он несся к земле.

– Что ты делаешь со мной? – со слезами в голосе спросил он у ворона.

– Учу тебя летать.

– Я не могу летать.

– Ты уже летишь.

– Я падаю.

– Каждый полет начинается с падения, – сказал ворон. – Погляди вниз.

– Я боюсь…

– Погляди вниз!!!

Бран поглядел вниз и ощутил, что внутренности его обратились в воду. Теперь земля неслась навстречу ему. Весь мир распростерся под ним, словно ковер, расшитый белой, бурой и зеленой нитями. Он видел все настолько отчетливо, что на мгновение забыл об испуге. Он видел всю страну и каждого в ней.

Он увидел Винтерфелл, каким видят замок орлы: высокие башни казались сверху приземистыми огрызками, а стены превратились в линии, прорисованные на земле. Бран увидел мейстера Лювина на балконе, изучающего небо через полированную бронзовую трубку; ученый, хмурясь, делал заметки. Увидел своего брата Робба, подросшего и окрепшего по сравнению с тем, каким он помнил его; брат занимался во дворе фехтованием с настоящей сталью в руке. Он увидел Ходора, простодушного гиганта из конюшни, тот нес наковальню кузнецу Миккену, взвалив ее на плечо, словно простое бревно. В сердце богорощи огромное чардрево размышляло над своим отражением в черной воде, листья его шелестели под холодным ветром. Ощутив, что Бран наблюдает за ним, оно подняло свои глаза от тихих вод и ответило ему понимающим взглядом.

Он поглядел на восток и увидел галею, несущуюся по волнам. И мать, одиноко сидевшую в каюте. Она рассматривала окровавленный нож, лежавший перед ней на столе; гребцы налегали на весла, а сир Родрик привалился к поручням, содрогаясь всем телом. Впереди них собрался шторм, ревущую тьму прорезали молнии, но корабельщики почему-то не видели бурю.

Он поглядел на юг и увидел огромный сине-зеленый поток Трезубца. Увидел, как отец, лицо которого искажало горе, о чем-то просит короля. Увидел, как плачет Санса и не может никак заснуть. Увидел, как затаилась молчаливая Арья, скрывая свои секреты. Их окружали тени. Одна черная, словно кленовый ствол с жуткой собачьей мордой. Другая была как солнце в золотой и прекрасной броне. Над всеми возвышался гигант в панцире, выкованном из камня, но когда он отвел забрало, под ним ничего не оказалось – лишь тьма и густая черная кровь.

Он поднял глаза и увидел мир за Узким морем: Вольные Города, зеленый океан дотракийских трав, а за ним Вейес Дотрак под горой, сказочные острова Яшмового моря и Асшай у Тени, прячущей до рассвета драконов.

Потом Бран поглядел на север. Стена сверкала, как синий кристалл, и его незаконнорожденный брат Джон спал возле нее в холодной постели; кожа его бледнела и становилась жесткой, утрачивая даже память о тепле. Он поглядел за Стену, за бесконечный лес, укутанный снегом, мимо замерзшего побережья, за огромные иссиня-белые ледяные реки и мертвые равнины, где ничего не могло расти или жить. Все дальше и дальше на север уходил его взгляд – к завесе света в конце мира, а потом и за эту завесу. Бран заглянул в самое сердце зимы, ужаснулся, испуганно вскрикнул, и щеки его обожгли слезы.