Игра престолов. Часть II
Шрифт:
Дени ударила пятками свою Серебрянку, подъехала ближе.
– Мой господин, - сказала она.– Дрого, мое солнце и звезды!
Он как будто не слышал. Новая муха заползла под его вислый ус и перебралась на щеку - в складку возле носа.
Дени охнула:
– Дрого, - и неловкой рукой коснулась его плеча. Кхал Дрого пошатнулся в седле, медленно накренился и тяжело рухнул с коня. Мухи взлетели на мгновение, затем закружили снова, чтобы усесться на лежащего.
– Нет, - проговорила Дени, останавливая коня. Не обращая внимания на живот, она слезла с коня и подбежала к кхалу. Трава под ним была бурой и сухой. Дрого
– Коня, - выдохнул он. Дени согнала мух с его груди и раздавила одну, как сделал бы он сам. Кожа кхала обожгла ее пальцы. Кровные следовали за ними. Она услыхала крик подъехавшего Хагго. Кохолло спрыгнул с коня.
– Кровь моей крови, - сказал он, падая на колени. Двое остальных оставались на конях.
– Нет, - застонал кхал Дрого, напрягаясь в руках Дени.– Надо ехать. Ехать. Нет.
– Он упал с коня, - сказал Хагго, поглядев вниз. Широкое лицо его было бесстрастным, но в голосе звучал свинец.
– Ты не должен говорить так, - сказала Дени.– Мы отъехали достаточно далеко. Мы остановимся здесь.
– Здесь?– Хагго огляделся. Земля вокруг казалась выгоревшей и негостеприимной.– Здесь не станешь.
– Женщина не приказывает остановиться, - сказал Квото.– Даже кхалиси не вправе этого делать.
– Мы остановимся здесь, - повторила Дени.– Хагго, скажи всем, что кхал Дрого велел остановиться. Если кто-нибудь спросит о причине, скажи, что мое время близко и я не могу продолжать путь. Кохолло, пришли рабов, пусть они немедленно поставят шатер кхала. Квото...
– Ты не приказываешь мне, кхалиси, - проговорил Киото.
– Отыщи Мирри Маз Дуур, - сказала она. Божья жена шла среди других ягнячьих людей, в длинной колонне рабов.– Приведи ее ко мне вместе с сундучком!
Квото яростно поглядел на нее, глазами жесткими как кремень.
– Мейега.– Он плюнул.– Этого я не сделаю.
– Ты сделаешь это, - сказала Дени.– Когда Дрого очнется, он захочет узнать, почему ты не послушался меня.
Разъяренный Квото развернул жеребца и отъехал... и Дени знала, что он вернется с Мирри Маз Дуур, нравится это ему или нет. Рабы поставили шатер кхала Дрого у зубастого выступа черной скалы, тень которого давала некоторое облегчение от полуденного солнца. Но и несмотря на это, под песчаным шелком было жарко, когда Ирри и Дореа помогли Дени внести Дрого внутрь. Землю прикрыли толстыми коврами и по углам разбросали подушки. Ероих, застенчивая девушка, которую Дени спасла возле сырцовых стен города ягнячьих людей, разожгла жаровню. Они положили Дрого на плетеные циновки.
– Нет, - пробормотал он на общем языке.– Нет, нет.– И ничего больше. У него уже не осталось сил, чтобы говорить.
Дореа расцепила его пояс из медальонов, сняла жилет и штаны, а Чхику склонилась у ног кхала, расплетая шнурки сандалий.
Ирри решила оставить тент открытым, чтобы впустить ветер, но Дени запретила ей. Она не хотела, чтобы кто-нибудь увидел Дрого в лихорадочном забытьи. Когда ее кхас собрался, она поставила их снаружи на стражу.
– Никого не пускайте без моего разрешения, - приказала она Чхого. Никого.
Ероих с испугом поглядела на Дрого.
– Он умирает, - прошептала она. Дени ударила ее.
– Кхал не может умереть. Он
– Кхалиси, - проговорила Чхику, - он упал с коня. Дрожа, с полными внезапных слез глазами, Дени отвернулась от них.
Он упал с коня! Это было так, она видела это, как и кровные всадники, служанки и люди ее кхаса. Сколько их было еще? Случившееся нельзя было сохранить в тайне, а Дени понимала, что это значит. Кхал, который не может ехать, не способен и править. А Дрого упал с коня.
– Мы должны выкупать его, - сказала она упрямо. Ей нельзя было отчаиваться.– Немедленно принесите ванну. Дореа и Ероих, найдите воды холодной, у него жар.– Кожа кхала под ее рукой горела огнем.
Рабы поставили тяжелую медную ванну в уголке шатра. Когда Дореа принесла первый кувшин воды, Дени смочила длинный шелк, чтобы положить его на лоб Дрого, на его горящую кожу. Глаза кхала обратились к ней, но он ничего не видел. Когда его губы открылись, с них сошел только стон, но не слова.
– А где Мирри Маз Дуур?– вопросила ома, страх уносил ее терпение.
– Квото найдет ее, - ответила Ирри.
Служанки наполнили ванну теплой, пахнувшей серой водой, усладили ее кувшинчиками горького масла и горстями листьев мяты.
Когда ванну приготовили, Дени неловко встала на колени возле своего благородного мужа, не обращая внимания на живот. Она расплела его косу пальцами, как было в ту ночь, когда он впервые взял ее под звездным небом. Колокольчики она отложила в сторону, один за одним. Они понадобятся Дрого, когда он поправится.
Дуновение воздуха вошло в шатер вместе с Агго, просунувшим голову сквозь щель в шелке.
– Кхалиси!– сказал он.– Пришел Андал и просит разрешения войти.
Андал, так дотракийцы звали сира Джораха.
– Да, - сказала Дени поднимаясь.– Пусть войдет.– Она доверяла рыцарю. Если кто-то способен ей помочь, так только он.
Сир Джорах Мормонт нырнул под дверной полог и подождал мгновения, чтобы глаза его приспособились к полумраку. В великой заре юга он носил широкие штаны из пятнистого песчаного шелка и зашнурованные до колена ездовые сандалии с открытыми пальцами. Ножны его свисали с пояса, сплетенного из конского волоса. Выгоревший добела жилет прикрывал обнаженное тело, солнце окрасило кожу загаром.
– Изо рта в ухо по всему кхаласару говорят, - сказал он, - что кхал Дрого упал с коня.
– Помоги ему, - попросила Дени, - ради той любви, которую ты испытываешь ко мне, помоги ему теперь!
Рыцарь склонился возле Дрого. Он поглядел на него долгим и жестким взглядом, потом перевел взгляд на Дени.
– Отошли своих служанок.
Не говоря ни слова - горло ее перехватил страх, - Дени сделала жест. Ирри выгнала остальных девиц из шатра.
Когда они остались одни, сир Джорах извлек свой кинжал и с деликатностью, удивительной для столь рослого мужа, начал срезать черные листья и засохшую синюю глину с груди Дрого. Пластырь запекся, как земляные кирпичи людей-ягнят, и как их стены, он легко ломался. Сир Джорах разбил сухую глину ножом, сковырнул обломки с плоти и по одному снял листья. Гнусный сладкий запах поднялся от раны, едва ли не удушая. Листья были покрыты сукровицей и гноем. Загнившая грудь Дрого почернела и вздулась.