Игра престолов
Шрифт:
— Умри, — зарычал противник, нанося отчаянный удар.
Тирион едва успел поднять щит, и дерево словно взорвалось под могучим ударом, осыпав щепками его руку.
— Умри, — завопил меченосец, ударив Тириона в висок так, что в голове его зазвенело. Клинок врага скрежетнул по стали шлема. Высокий ухмыльнулся… но тут конь Тириона со змеиной быстротой укусил его, открыв щеку до кости. Враг закричал, и Тирион погрузил топор в его голову.
— Сам умри, — сказал он; противнику другого и не оставалось.
Вырвав свой топор, Тирион услыхал крик.
— За Эддарда! — звенел голос. — За Эддарда Винтерфелла!
На
— Тирион-Бес, — прогрохотал он. — Ты — мой. Сдаешься, Ланнистер?
Да, подумал Тирион, но слово застряло в его горле. Крякнув, он попытался подняться на колени, отыскать оружие. Меч, кинжал, что угодно…
— Сдаешься? — Рыцарь на бронированном коне нависал над ним. Человек и лошадь казались огромными. Шипастый шар лениво кружил в воздухе. Руки Тириона онемели, он плохо видел, ножны были пусты.
— Сдавайся или умри, — объявил рыцарь, ускоряя вращение шара. Вскочив на ноги, Тирион ткнул головой в брюхо коня. Животное с ужасным воплем встало на дыбы, пытаясь избавиться от муки. Ливень крови обрушился на Тириона. Конь рухнул лавиной. Потом он понял, что забрало его забито грязью и что-то давит на ногу. Тирион едва вырвался на свободу, горло так перехватило, что он почти не мог говорить.
— Сдаюсь, — едва сумел выдавить он.
— Сдаюсь, — повторил полный боли голос.
Тирион стер грязь со шлема и мог теперь видеть, что конь упал на своего всадника. Нога рыцаря оставалась под животным; рука, которой он попытался остановить падение, вывернулась под причудливым углом.
— Сдаюсь, — повторил тот и, отстегнув меч, здоровой рукой бросил оружие к ногам Тириона. — Сдаюсь, милорд.
Ошеломленный карлик пригнулся и поднял меч. Боль пронзила его локоть, когда он шевельнул рукой. Битва, похоже, ушла вперед. Рядом никого не было, если не считать изрядного количества трупов. Вороны уже кружили над ними. Тирион заметил, что сир Киван повернул центр на поддержку авангарда, огромное скопление копейщиков оттесняло северян обратно к холмам. Борьба шла на склонах, пики упирались в стену овальных щитов, скрепленных железными нашлепками. Воздух вновь наполнился свистом, и люди позади дубовой стены начали падать под ударами убийственных наконечников.
— По-моему, вы проигрываете, сир, — сказал он рыцарю, лежавшему под конем. Тот не ответил.
Звук копыт за спиной заставил карлика обернуться, хотя он едва ли сумел бы поднять меч из-за терзающей локоть боли. Бронн остановился и поглядел на него сверху вниз.
— Большой пользы ты мне не принес, — укорил его Тирион.
— Вижу, что ты прекрасно справился сам, — ответил Бронн. — Хотя и потерял рог на своем шлеме.
Тирион потянулся к макушке шлема. Шип отломился начисто.
— Я не потерял его. Я знаю, где он находится. А ты не видишь моего коня?
Когда они отыскали животное, трубы запели снова, и лорд Тайвин пустил свой резерв вдоль реки. Тирион видел, как отец пролетел мимо под пурпурным и золотым знаменем Ланнистеров, трепетавшим над его головой. Пять сотен рыцарей окружали его, солнечный свет играл на остриях пик. Оборона Старков рассыпалась как стекло под их сокрушительным ударом.
Ощущая пульсирующую боль в локте, Тирион не стал пытаться присоединиться к смертоубийству. Они с Бронном принялись разыскивать своих людей. Многие нашлись среди мертвых, Улф, сын Умара, лежал в луже густевшей крови — без руки, отсеченной ниже локтя, вокруг него распростерлась дюжина Лунных Братьев. Утыканный стрелами Шагга скрючился под деревом, голова Конна лежала на его коленях. Тирион решил, что оба мертвы, но когда он спешился, Шагга открыл глаза и проговорил:
— Они убили Конна, сына Коратта.
Симпатичный Конн с виду был цел, если не считать алого пятна, оставленного на груди ударом копья. Когда Бронн поднял Шаггу на ноги, рослый горец, казалось, впервые заметил стрелы в своем теле. И по одной принялся вырывать их, проклиная дырки, которые острия оставили в его кольчуге и куртке. Те немногие, которые добрались до его плоти, он извлекал с младенческими стенаниями. Тут к ним подъехала Челла, дочь Чейка, предъявляя четыре отрезанных ею уха. Тиметта они обнаружили за грабежом: он раздевал убитых вместе со своими Обгорелыми. Из трех сотен горцев, которые выехали на поле битвы позади Тириона Ланнистера, уцелела, наверное, половина.
Он оставил живых приглядеть за убитыми, приказал Бронну позаботиться о пленном рыцаре и отправился разыскивать отца. Лорд Тайвин восседал у реки, прихлебывая вино из украшенной самоцветами чаши, сквайр возился с завязками на его панцире.
— Прекрасная победа, — проговорил сир Киван, заметив Тириона. — Твои дикари сражались отлично.
Глаза отца были обращены к нему, их бледная зелень, усыпанная золотыми искорками, казалась настолько холодной, что Тирион поежился.
— Ты удивлен, отец, — спросил он, — или это расстроило твои планы? Наверное, мы обязаны были погибнуть?
Лорд Тайвин осушил чашу, выражение на лице его не изменилось.
— Я поставил на левый фланг менее дисциплинированных. Я ожидал, что они не выдержат натиска… Робб Старк — зеленый мальчишка, он скорее проявит отвагу, чем мудрость. Я надеялся, что, заметив провал на нашем левом фланге, он бросится развивать успех. И тогда копейщики сира Кивана, развернувшись, ударили бы северян в бок, загнали бы в реку, а я с резервом добил бы их.
— И вы отправили меня в самое пекло, не сообщив ничего о своих планах?
— Нельзя убедительно изобразить отступление, — сказал отец, — а я не склонен доверять свои планы человеку, общающемуся с наемниками и дикарями.
— Как жаль, что мои дикари испортили танец. — Тирион стащил с руки стальную перчатку и выронил ее, вздрогнув от пронзившей локоть боли.
— Мальчишка Старк оказался осторожнее, чем я ожидал, — признался лорд Тайвин. — Но победа — всегда победа. Кажется, ты ранен?
Правый рукав Тириона был пропитан кровью.
— Спасибо, что вы заметили это, отец, — проговорил он, скрипнув зубами. — Могу ли я обременить вас просьбой? Пошлите кого-нибудь за вашими мейстерами. Если только вы не предпочтете иметь в качестве сына однорукого карлика.