Игра теней. Дилогия
Шрифт:
Профессия: нет; Спецификации: нет.
HP: 50; Урон: 5–8; Мана: нет;
Атака: 0; Защита: 0; Сила: 0; Ловкость: 0;
Выносливость: 0; Сила магии: 0.
М-да-а…
Боевая статистика также была девственно-чиста, а вся экипировка состояла из холщовых штанов, рубахи и кожаной безрукавки. Естественно, все без каких-либо особых свойств. Типичный прикид простолюдина.
Не густо, что тут скажешь. Но, как говорится, нас мало, но мы в Утгарде!
Окно
Так, что у нас по игровому времени? Поздний вечер. Интересно, работают ли местные лавки после захода солнца? Не хотелось бы осматриваться в городе босиком, кто его знает, может, здесь и лошади есть, которые очень любят расставлять мины на улицах. Это вам не в лужу пива вступить.
Подумав, я решительно двинулся к выходу, громко шлепая по дощатому полу босыми стопами. Пофиг, пусть думают, что я хоббит.
Под моей рукой двойные двери трактира распахнулись, пахнуло пронзительной свежестью, кажущейся невероятно вкусной после трактирного воздуха. Я вновь поразился, насколько правдиво реализован Утгард. Неудивительно, что его три года готовили, да и до сих пор еще не открывают.
Я спустился с крыльца. На мини-карте тут же вспыхнул алый кружочек, обозначающий место личного ящика и комнаты. Добавилось на карту также название трактира – «Гнедой конь» – и наименование этого города в мире Утгарда: Дарквуд.
Улицы Дарквуда вполне подходят к названию города. Мрачные в ночи, со множеством заполненных тьмой закоулков. Немногочисленные факелы не освещали, а лишь подчеркивали тени. Над землей стелилась пока еще тончайшая полоска промозглого зловещего тумана. Ночное небо одето рваным саваном облаков, в свете луны кажущихся белой ватой.
Я фыркнул. Пахло сеном, сыростью и скотом. Где-то тревожно храпели во сне кони, слышались далекие переклички часовых на городских стенах.
То ли от ночной прохлады, то ли от впечатления, но по коже рассыпалась снежная крошка мурашек. Сразу захотелось вернуться в трактир, откуда слышались веселые голоса, стук деревянных кружек.
Нет, все-таки создатели игры – гении. Надо же так тонко передавать атмосферу! Реально не по себе от кажущейся опасной ночной улицы!
Встряхнувшись, я решительно двинулся вдоль домов. Под ногами захлюпала сырая земля, противно размазываясь и оставаясь комьями между пальцами.
Большинство домов в Дарквуде были деревянными, во многих не горел свет. Были и каменные. У таких над крыльцом потрескивали в специальной ложе факелы.
Однажды я заметил в конце улицы патруль из трех стражников, те наградили тяжелыми взглядами, но в молчании проследовали дальше, позвякивая амуницией.
Где-то заунывно и как-то неуверенно ударил колокол. Ориентируясь на звук, я рассмотрел над крышами домов далекий шпиль каменной церкви, потусторонний отсвет луны
Колокол ударил повторно. Тут же где-то наверху зашипело. Задрав голову, я успел заметить рванувшуюся по черепичным крышам огромную черную кошку размером с лабрадора.
Это еще что?!
От неожиданности я едва не вскрикнул, шарахнулся в сторону и прижался спиной к дому. От увиденного под ложечкой засосало. И сколько я себя ни пытался убедить, что это обычное поведение диких зверей, что бывают такие здоровенные коты, но гадкая память услужливо напоминала, что кошек с багровыми глазами в природе нет.
Кажется, нужно пересмотреть мнение насчет ночных прогулок. У меня уровень такой, что самый слабый оборотень легко мною пообедает…
К счастью, в конце улицы я заметил вывеску в виде башмака. Оглядываясь, поспешил туда.
Дверь оказалась запертой. Пришлось пару раз бухнуть в нее кулаком, чтобы услышать изнутри неразборчивое пожелание гореть в аду.
– Кто там?!
– Доброго вечера! – крикнул я. – Мне бы пару сапог купить, мастер.
– А до утра подождать не можешь?
Возвращаться опять босиком не хотелось. Поэтому я пригрозил:
– Пойду к конкурентам! Открывай, говорю, человек ждет.
За дверью воцарилось молчание, потом со стуком отодвинули засов, и я увидел сапожника. Худощавый мужик с интересом воззрился на меня, поигрывая ножом с узким лезвием.
– Это кто такой смелый по ночам гулять в Дарквуде? Аль нечисти не боишься?
– Я крещеный, – отмахнулся я. – Неча нам, православным, черта бояться. Как поймаю, хвост откручу.
Сапожник хмыкнул с сомнением, но нож убрал. Разрешил войти, чем я сразу воспользовался. Тем более что внутри сапожной лавки уютно горели свечи и потрескивали поленья в камине. А еще пахло выделанной кожей.
С тщательностью заперев дверь, хозяин обернулся, сложил руки на груди. Выглядел он странно: жилистые руки, широкие плечи, шрамы на лице явно не от сапожного шила, а одет в простенькие штаны, рубаху и старый, но чистый фартук. Ага! Вон в углу меч в ножнах, щит и топор. Теперь все стало на свои места: мужик бизнес держит, а в свободное время качается битвами с мобами. Неплохо, если, конечно, в реал доходы выводит.
– Чего тебе? – осведомился он.
– Сказал же: сапоги купить хочу.
– Решил благотворительностью заняться? – пошутил сапожник мрачно. – А я-то думаю, сколько можно нашему палачу в рваных сапогах ходить…
Я не сразу врубился, о чем речь. Потом вспомнил, что по обычаю Средних веков у палача есть законное право забирать обувь у своей жертвы. Черт! Тут и палач есть. Оригинально придумано! Такой аналог банхаммера – публичная казнь на площади. Ай да молодцы! Креативненько.
– Обойдется ваш мастер заплечных дел, – парировал я бодро. – А что, часто тут у вас головы в корзину летят?