Игра в молчанку
Шрифт:
Начав «беседовать» с Мэгги, я не без удивления обнаружил, что у меня понемногу развязывается язык. Действительно понемногу, но прогресс был налицо. Я снова мог говорить откровенно. Да, я предпочитал выбирать приятные или, в крайнем случае, нейтральные темы, и тем не менее дело, пусть медленно, все-таки пошло. Отчасти это можно было объяснить тем, что я оказался в каком-то смысле в безвыходном положении: вот больничная койка, на которой лежит мой самый дорогой человек, а вот я, который обязан находиться рядом, и от этого мне не уйти, не спрятаться. Я должен быть здесь – и нигде больше. Я больше не могу закрыться в своем кабинете, не могу зарыться в бумаги или уткнуться в кроссворд, не попытавшись
Как я дошел до жизни такой? В самом страшном сне я не мог представить, что вещи, которые я должен был сказать тебе, Мегс, в последние несколько месяцев – или в течение всей жизни – мне придется говорить, обращаясь к твоему неподвижному лицу, которое за последние сорок восемь часов даже ни разу не дрогнуло.
– Так вы останетесь, Фрэнк? – спросила Дейзи, принимая от следовавшей за ней по пятам ассистентки новый комплект дыхательных трубок.
– Простите, что?
– Вы останетесь здесь или..?
– Я не могу уйти, Дейзи. Просто не могу.
– Я и не говорила, что вы должны. Правда, некоторые врачи считают, что родственники могут посещать пациентов строго в установленные часы, но вам повезло: вы имеете дело не с кем-нибудь, а с Дейзи. А если Дейзи что-то сказала, значит, так тому и быть. Сейчас Дейзи говорит, что, если вы решили побыть с миссис Мэгги подольше, это можно устроить. Перед концом моей смены я принесу вам постельные принадлежности и все остальное. Ну, хотите?..
Согнув руку в запястье, она потерла глаза острым суставом, видневшимся между рукавом халата и резиновыми перчатками. Когда Дейзи опустила руку, ее глаза показались мне еще больше, чем раньше. Два тускло-голубых кружка уставились на меня в ожидании ответа.
– Если вам не трудно.
– Что вы, Фрэнк, совсем не трудно! Только предупреждаю заранее: на многое не рассчитывайте, удобства у нас минимальные: что-то вроде кемпинга или даже похуже. С другой стороны, вы сэкономите время, так как вам не нужно будет лишний раз ездить туда-сюда. Или, может быть, вам нужно побывать дома, чтобы взять какие-нибудь мелочи?
Да, время… Вечный и могущественный враг. Сколько часов или дней у меня еще осталось, прежде чем врачи решат отключить приборы, удерживающие Мэгги на грани жизни и смерти? Они вполне могут сделать это. Из сострадания. Ради экономии бюджета. Ради сохранения рассудка у всех нас. От этих мыслей меня охватила тошнота, и я постарался отогнать от себя страшное видение: рука в хирургической перчатке выдергивает электрический штепсель из стенной розетки за изголовьем Мэгги.
Дейзи закончила свои медицинские манипуляции, и в течение нескольких мгновений мы просто глядим друг другу в глаза. Я отвожу взгляд первым. Каким-то образом ее присутствие создает в палате исповедальную атмосферу, а я пока не готов к откровениям, хотя сделанный мною шаг в этом направлении оказался неожиданно большим. Не готов. Быть может, потом. Позже. Да, определенно… Но не сейчас. Надеюсь, времени мне хватит.
Потом Дейзи отправилась на поиски раскладушки и одеял, а я придвинулся чуть ближе к Мэгги. Под ложечкой у меня тотчас засосало – мой желудок всегда реагировал подобным образом, когда я начинал нервничать. Всю жизнь я пытался оказаться как можно ближе к Мэгги, но сейчас мне слишком страшно.
– Ты узнаёшь мой голос? – спрашиваю я, проводя кончиком пальца по ее мягкой щеке. Когда я дохожу до подбородка, я вижу, что палец дрожит. – Тебе еще хочется его слышать? Пожалуйста, Мэгги, проснись! Проснись и скажи мне, что еще не поздно…
Ты согласилась на второе свидание.
Невероятно! Немыслимо!
Мои нервы напоминают электрические провода под напряжением – слишком многое было поставлено
Мы встретились в конце узкого переулка. Ты его помнишь?.. Два года спустя где-то поблизости от него поселилась твоя подруга Эди. Уже тогда этот район выглядел небезопасным или, во всяком случае, не романтическим, но… За несколько дней до нашей встречи я передал записку с подробным описанием места нашей встречи в приемную хирургического отделения, одновременно и опасаясь, что мое послание до тебя не дойдет, и боясь, что, прочтя его, ты не появишься. Лишь впоследствии мне было суждено узнать, что ничто не доставляет тебе большего удовольствия, чем неожиданное, непредвиденное. Ты и меня научила ценить неожиданное. Впрочем, я с самого начала догадывался, что ты – настоящая волшебница, которой подвластны еще и не такие чудеса.
– Ну что?.. – спросила ты.
– В каком смысле? – не понял я.
– Чем мы займемся сегодня? Куда пойдем? У тебя такое взволнованное лицо, Фрэнк!.. Наверное, ты приготовил для меня что-нибудь интересное.
– Я хотел предложить немного покататься на лодке, – произнес я с интонацией, которую я всю неделю ежедневно репетировал в душе. Мне хотелось, чтобы мой голос звучал солидно. Уверенно. Именно таким голосом пристало говорить новому Фрэнку – Фрэнку, в существование которого, если признаться честно, я никак не мог поверить.
– О-о, это замечательно!
Не успел я мысленно поздравить себя с очередным успехом («Два очка из двух возможных! Неужели и в третий раз все получится?»), как в небе глухо загрохотало, и мы как по команде вскинули головы, чтобы взглянуть на плотные серые тучи, среди которых виднелось всего два или три светлых пятнышка. Я первым опустил глаза и успел заметить, как по твоим губам скользнула легкая улыбка.
– По радио обещали, что будет ясно. Все-таки начало весны… – начал я. На самом деле стоял конец февраля, мы оба были в куртках и шарфах, и я мысленно пожалел, что доверился болтливому синоптику. – Хотя, – добавил я чуть менее уверенно, – хотя, быть может, сегодня действительно не самая подходящая погода для катания на лодке…
– А может, наоборот?.. – возразила ты, бросая на меня озорной и чуть-чуть вызывающий взгляд. – Мы уже почти пришли. Теперь я ни за что не поверну назад, пока не покатаюсь.
От радости мое сердце бьется так громко, что я пугаюсь, вдруг ты его услышишь.
– Ты правда не против немного прокатиться?..
– А то!..
Но несмотря на прозвучавший в твоем голосе оптимизм, ситуация оставалась не самой простой. В борту лодки, которую я позаимствовал у одного из близких друзей Петра (никогда больше не поверю ему на слово!), оказалась довольно большая щель, которую я не сразу заметил под скамьей, а весла были такими короткими, каких я не видел никогда в жизни. Желая показать себя джентльменом, я сел на скамью над трещиной и вызвался грести, тебе же выпало столкнуть лодку на воду. Твой разбег оказался, однако, слишком стремительным; наше суденышко отошло от берега быстрее, чем мы оба ожидали, поэтому последние несколько шагов тебе пришлось пробежать по воде. В самый последний момент ты успела всем телом навалиться на корму и с такой силой оттолкнулась ногами, что лодка закачалась из стороны в сторону и едва не перевернулась. К счастью, крушения удалось избежать, и к тому моменту, когда ты наконец забралась внутрь, мы оба буквально задыхались от смеха.