Игра в молчанку
Шрифт:
– Как прошел твой день, Мэгги?
– Нормально. Ифа заболела, так что работы было побольше, а так – как всегда.
Твой ответ поразил меня несвойственным тебе лаконизмом, и мне захотелось бросить чертов велосипед, схватить тебя в объятия и целовать, целовать, целовать до тех пор, пока я снова не услышу твою милую скороговорку, повествующую о сегодняшних забавных происшествиях с врачами или пациентами.
– Послушай, Мегс, я не хочу лезть не в свое дело, но мне кажется – с тобой что-то происходит. У тебя неприятности?
Она не ответила.
– В последнее время ты как будто
Тишина.
– Если я тебя чем-то обидел, ты только скажи!.. Я сделаю все, что захочешь, лишь бы ты снова стала веселой и счастливой, – пробормотал я, чувствуя, как страх сковывает холодом мои внутренности. Если я потеряю то, что мне дороже всего…
– Дело не в тебе, Фрэнк… – Подняв голову, ты взглянула на меня, и я увидел слезы в твоих глазах. Эти зеленовато-серые озера, в которых было так сладостно тонуть, теперь потемнели как море перед бурей, а я… я не мог даже вытереть тебе слезы, потому что боялся тебя оттолкнуть.
– Я не хочу, чтобы ты меня возненавидел.
– Ты же знаешь, Мегс, этого никогда не будет. Что бы ни случилось, вместе мы сможем справиться с чем угодно. – Я наконец решился отложить велосипедное колесо и коснуться твоей руки в надежде, что этот простой жест тебя успокоит. Мой мозг тем временем лихорадочно работал. В чем все-таки дело? Может, ты мне изменила? Или я тебе надоел, и ты хочешь прекратить наши отношения?
– Я… я беременна, Фрэнк. У нас будет ребенок…
Признаюсь честно: я ожидал чего угодно, но только не этого.
– …И я не могу от него избавиться. Просто не могу! – с этими словами ты уронила или, точнее, оттолкнула свой велосипед, так что он упал на мой, запутавшись рулем в спицах заднего колеса. Почти минуту мы стояли и смотрели друг на друга поверх груды крашеного железа. На твоих щеках блестели дорожки слез, и я подумал, что еще никогда ты не выглядела такой красивой – или такой испуганной.
Потом – очень медленно, словно ты была норовистой лошадью, готовой каждую минуту прянуть в сторону, – я обогнул велосипеды и, обняв тебя за плечи, крепко прижал к себе.
– Все будет хорошо, Мегс. У нас все будет хорошо.
Я понятия не имел, насколько верным окажется мое пророчество. Мне, однако, было совершенно очевидно, что именно это ты хочешь от меня услышать, а я готов был говорить все что угодно, лишь бы хоть немного уменьшить твой страх.
Не могу сказать, как долго мы стояли посреди дороги. В конце концов я поднял наши велосипеды и повел тебя домой. Вечером, когда ты надевала пижаму, я встал перед тобой на одно колено.
– Пожалуй, нам стоит оформить наши отношения официально. Ты выйдешь за меня, Мэгги?..
Мои слова застали тебя врасплох. На мгновение ты замерла, успев лишь наполовину влезть в рукав своей пижамной курточки. И все же ты кивнула, прежде чем из твоих глаз снова брызнули слезы. Нужно было срочно что-то предпринять, и я принялся лихорадочно рыться в карманах. Конечно, никакого кольца там быть не могло, поскольку мое решение было в значительной степени спонтанным. Наконец мне под руку попался старый чек из универмага, и я скатал его трубочкой, кое-как связав
В тот вечер ты впервые заснула раньше меня. Я же не сомкнул глаз до самого рассвета. У меня было полных восемь часов, чтобы подумать как следует, какой станет теперь наша жизнь. Я то впадал в состояние, близкое к панике, то испытывал небывалое счастье. Провести с тобой всю жизнь? Стать счастливой, крепкой семьей? Для меня это было пределом самых смелых надежд и мечтаний. Никогда я не задумывался о том, каково это – быть отцом. Что это означает?.. Но каждый раз, когда я вспоминал своих родителей, их размеренное, скучное существование, их сдержанность и способность избегать разговоров на любые неловкие темы, я думал о том, что должен стать лучше, чем они. Ради тебя, Мегс. Ради нашего ребенка. За крошечный комок клеток, который будет похож на тебя, будет иметь твой характер, я готов был отдать полжизни. Все хорошо, Мегс, думал я. Все будет очень хорошо.
Так хорошо, как нам с тобой и не снилось.
6
Дейзи я не видел до следующего утра, когда она пришла в палату, чтобы в очередной раз снять показания приборов. В первые несколько секунд я видел ее не слишком ясно – мои глаза уже привыкли смотреть на небольшое расстояние, к тому же они опухли и болели, да и стекла моих очков за прошедшие дни покрылись пылью и сальными пятнами. Так всегда бывает, когда то и дело снимаешь очки, чтобы потереть глаза кулаком.
Не говоря ни слова, Дейзи положила на тумбочку рядом с койкой пачку бумажных салфеток и поправила на Мэгги простыню.
– А вам известно, что миссис Мэгги чувствует, когда вы рядом?
– Сомневаюсь в этом, – сказал я и тут же возненавидел себя за скепсис и цинизм.
– Она чувствует, можете мне поверить.
– Хорошо если так. – Я попытался улыбнуться, но получилось не слишком искренне.
– Я вижу это по показаниям приборов. Сначала были одни показания, а когда под утро вы заснули – другие. Снизились частота сердцебиений и кислородный обмен. Нет, Фрэнк, она очень хочет вернуться, но пока не может. И… ей очень приятно слушать все, что вы ей говорите.
– Да, я разговариваю с ней сколько могу, но… мне это нелегко дается. – Я сглотнул. Самое трудное было еще впереди, и я не представлял, хватит ли мне сил сказать то, что я хотел. Что должен был сказать. Так было всегда – каждый раз, когда я разговаривал с Мэгги, мне хотелось только одного: радовать или смешить ее, по возможности избегая неприятных тем.
– Я понимаю. Не вы первый, не вы последний.
– Послушайте, как вы вообще выдерживаете?..
– Вы имеете в виду мою работу?