Игра в обольщение
Шрифт:
Инсульт?
– Он в порядке?
– Доктора утверждают, что будет. Я здесь, чтобы помочь ему оправиться и снова встать на ноги. Но он терпеть не может лекарства… впрочем, это не важно. У него бывают хорошие дни и плохие. Я просто не знаю, согласится ли он поговорить с вами.
Черт возьми!
Временами Хантер думал, что мысли о Стейше всегда будут его терзать. Может, это справедливо. Может, Вселенная восстанавливает равновесие, мстя за то, что он не смог ее защитить.
Он не знал.
– Можно мне попытаться? – спросил наконец Хантер.
– Да, – кивнула Феррин.
Он допил лимонад, но отметил, что она не прикоснулась к своему стакану и продолжает смотреть на него.
Дьявол! Неужели узнала?
– Я незнакома со всеми игроками тренера. Когда вы играли под его началом?
– Десять лет назад.
Хантер не хотел упоминать Стейшу, пока не сумеет потолковать с тренером.
– Вы один из знаменитых игроков? – спросила она.
– То есть?
– НФЛ, верно? Квотербек?
– Нет, это мой друг Кингсли. Я был ресивером.
Очевидно, она не узнала в нем героя скандала с убийством в общежитии.
– Папа будет счастлив видеть вас. Позвольте отвести вас к нему, – предложила Феррин, выходя из кухни.
Хантер пытался смотреть только на фотографии команд в рамках, висевшие на стене рядом с винтовой лестницей, но непослушные глаза постоянно возвращались к ее бедрам. Одежда была отнюдь не вызывающей, но его привлекала ее манера двигаться.
Она остановилась на верхней площадке:
– Это ваша команда, верно?
Он взлетел на последние две ступеньки и встал рядом с ней. Да, это его команда. До того, как все случилось. Он стоял рядом с Клайвом и Кингсли. Боже, каким же он был молодым!
Молодым и энергичным. Кто еще так широко улыбается на этом фото?
Парень, воображавший, что станет звездой НФЛ, и считавший, что мир принадлежит ему. Вот он кто.
– Это было так давно.
Она промолчала, идя дальше по коридору к последней двери слева. Открыла ее и жестом попросила остаться на пороге.
– Тренер! – окликнула она. – У тебя гость.
– Кто такой, солнышко?
Слова были почти неразборчивы, и, когда Феррин открыла дверь пошире, Хантер заметил, что когда-то сильный человек, которого он помнил, превратился в беспомощного старика.
«Солнышко»?
Тренер не казался ему человеком, который дает кому-то ласковые прозвища. Но теперь он видел другую сторону Гейнера.
– Хантер. Когда-то он играл в футбол в твоей команде, – пояснила Феррин.
– Хантер Карутерс?
– Да, сэр, он хочет поговорить, – ответила Феррин. – Можно?
– Да, впусти его.
Феррин спустилась в отцовский кабинет, чтобы поработать, пока Хантер беседует с тренером. Она писала
Она ничего не знала о Хантере, но пронизывающие зеленые глаза и темные волосы, подстриженные в стиле свободного художника, занимали ее воображение. Вместо того чтобы работать в ворде, она едва не поддалась искушению напечатать в поисковике Интернета имя Хантера и что-нибудь узнать о нем.
Но она ясно представляла, какую информацию именно сможет найти. Спортсмен, суперстар НФЛ. Возможно, более уверен в себе, чем Геркулес после всех своих подвигов. Не важно, что она приехала сюда забыть свой разрыв с последним парнем и разобраться с запутанными отношениями с отцом. Мать как-то заметила, что она, возможно, не разрешив проблем прошлого, повторяет это прошлое, встречаясь с эмоционально недоступными мужчинами.
Брр…
Мама права. Но все же…
Хантер… он заинтриговал ее.
Почему?
Потому что легче справиться с влечением к бывшему футболисту, чем разобраться в отношениях с отцом. Она это знала. Проблемы с отцом не настолько необычны или сложны для понимания.
Здесь, в отцовском доме, было так скучно. Особенно потому, что виделись они исключительно за столом.
Услышав шаги на лестнице, она быстро сохранила текст, который печатала, и вскочила посмотреть, кто это.
Хантер.
Он выглядел почти рассерженным.
– Все в порядке?
– Да.
– Вы кажетесь расстроенным.
– Расстроенным? Вы проводите с мужчинами не так много времени, верно?
– Провожу, и много. Впрочем, это не ваше дело. Почему вы спрашиваете?
– Простите, Феррин. Просто я слишком зол. Полагаю, вы общаетесь с мужчинами более высокого класса, чем я.
В этом она сильно сомневалась. Более чопорными, возможно, но классом выше? Она бы не назвала кафедру психологии классной.
– Злитесь? Почему? Я же сказала, он еще не оправился.
– Знаю, – ответил Хантер. Взгляд его был таким сосредоточенным, словно он что-то прикидывал. – Тренер сказал, что колледж прислал сюда все материалы, что были в его офисе. Я хотел бы знать… нельзя ли взглянуть на них.
– Зачем?
– По правде говоря, мне нужна кое-какая информация, и я думал, что она есть у тренера. Он не помнит деталей, но знаю, что он отслеживал кое-что из всех этих вещей.
– Каких именно?
– Видеозаписи тренировок в зале и на поле, – пояснил он. – Не позволите мне посмотреть, что в коробках?
– Что сказал ваш тренер?
– Ничего. Он не ответил мне, когда я спросил. Собственно говоря, он почти ничего не говорил, – ответил Хантер.
Она посчитала это странным.