Игра в прятки
Шрифт:
— Есть у меня в мешке, а зачем тебе?
— Шакур, понимаешь, я не могу поставить там свой отпечаток, а твой перстень подойдёт. Тем более, деньги с дохода будешь получать ты, как предъявитель перстня. То есть, будешь как бы моим родственником. Я же здесь жить не собираюсь, а тебе надо Лию поднимать, и жену может, найдёшь. Так что, доставай сургуч и дай мне свой перстень.
Он передал мне свой перстень с эмблемой скорпиона и каллиграфической арабской вязью.
Я незаметно сунул его в нагрудный карман, и вновь вернулся к полицейскому.
— Одну минуту, господин лейтенант. Сейчас мой человек достанет сургуч, и я подпишу документы, но прошу вас внести ещё один пункт в договор — деньги может получить только предъявитель моего родового перстня, оттиск которого я сделаю вместо печати.
— Хорошо, тогда пройдём ещё раз в комнату, а то здесь писать неудобно, да и печати ставить тоже.
Я обернулся и крикнул:
— Шакур, принесёшь сургуч в комнату, — и пошёл вслед за полицаем.
Австриец оставался там и, по-видимому, писал отчёт о проделанной работе. Он глянул на нас, сам себе ухмыльнулся и продолжил работу. Абу Салех сел рядом и дописал в договор мои условия. Выразительно посмотрел на меня и протянул мне бумаги, я сделал вид, что читаю справа налево. Потом одобрительно кивнул головой и поставил подпись на всех листах. Вбежал Шакур и передал мне сургуч. Пришлось его разогревать на свечке в большой ложке для готовки еды. Капнув на все четыре листа жидкий сургуч, я приложил к ним перстень Шакура. Получилось очень даже симпатично.
Полицай взял бумаги, посмотрел на оттиск и уважительно кивнул, отдав два листка мне и оставив два себе.
— Ну вот, уважаемый Гург, все формальности закончены. Теперь, при получении денег, вашему доверенному достаточно предъявить этот перстень или другой такой же. Извините, не знал, что вас принял такой уважаемый род и позволил вам, Гург, представлять их интересы, — и в наглую уставился мне в глаза. Мне стоило немалых усилий выдержать этот взгляд, не показывая своего недоумения. И столь же невозмутимо сказать:
— Абу Салех, это не вашего ума дело и постарайтесь оставить это в тайне. Незачем знать посторонним о нашем договоре.
— Я понял вас, уважаемый, мир вашему дому.
— И вам благоденствия, Абу Салех.
Раскланявшись с ним, я передал бумаги Шакуру, а себе сделал пометку — поговорить с ним «тет-а-тет» об этом перстне.
Раскланявшись с ним, я передал бумаги Шакуру, а себе сделал пометку — поговорить с ним «тет-а-тет» об этом перстне. Как только мы вышли из жилища, сразу направились к ожидающим нас парням.
— Ребята, грузимся и уносим ноги отсюда, пока полицаи не передумали. Миха, Батур и Шакур со мной, остальные — в УАЗ, — и мы вчетвером пошли со двора к оставленной нами «Тойоте». Загрузившись в машину, я сразу вышел на связь с Романом, дав ему данные, куда направляемся и, проехав базарную улицу, мы вдавили педали газа в пол. Пятнадцать минут такой езды и мы снова у кишлака Кехил Духтаран. Теперь, не заезжая в кишлак, мы сразу направились в вотчину Ахмеда. На его свалке почти ничего не изменилось, но на этот раз он нас встретил более дружелюбно, как старых знакомых.
— Асалом Алейкум, гости дорогие, а я вам уже все запчасти приготовил, — лукаво произнёс он.
— Алейкум Асалом, Ахмед. Мы к вам надолго, где нам лучше обустроиться?
— Я не настолько богат, чтобы иметь гостевой дом, но если вы мне поможете очистить вон то здание, — и он указал пальцем на глинобитную халупу, которая, по-видимому, раньше и была его домом, — то там вполне можно жить.
Мишка потёр руки, ему страсть как надоело безделье, обернулся ко всем и спросил:
— Ну что, парни? Обустроим себе гостиницу, пока наши высокие стороны договариваться будут? — и выразительно поглядел на меня.
— Миха, хватит паясничать. Переговоры подождут, давайте сначала устроимся, а потом за чаем все вместе и поговорим?
— Ладно, Волк, не принимай близко к сердцу. Просто достало меня уже всё, а особенно наглые «пиндостанцы», хозяева мира, мля. Везде лезут, везде диктуют, как жить, и их наглости нет придела.
— Давай об этом позже, а пока нам надо сделать себе нормальный ночлег.
Все остальные, тем временем, не стали слушать нашу словесную перепалку, а тихо по-будничному разоружились и направились к хижине. Нам с Мишкой ничего не оставалось, как последовать их примеру. Мы тоже сняли снаряжение, и пошли к домику. Там я отозвал Батура и направил его обратно к машинам в качестве охранника и наблюдателя, сказав ему, что его сменят через пару часов. Остальные принялись за работу. Хлама в этом помещении было много, от всевозможных запчастей до ненужных частей мебели и тряпок. Работали молча, каждый думая о своём. Вещи раскладывали на три кучи — железо отдельно, тряпки и мебель тоже. В куче с железяками копался Ахмед, выбирая нужное для его работы. Батура сменил Шакур, его сменил Харез и только спустя ещё час мы закончили с этой избушкой. Вымели остатки мусора, обрызгали помещение водой, но это слабо помогло, к концу дня температура стояла плюс сорок. И вместо прохлады мы получили парилку. Тогда Назир залез на крышу и очистил дыру дымохода в потолке, это не очень помогло, хоть и образовалась тяга, но воздух снаружи был слишком горячим. Но мои друзья афганцы, дело свое знали — сходили, насобирали верблюжьей колючки и завесили этими зарослями вход. Потом принесли ведро воды, и обрызгали заросли с помощью веника. Получился кондиционер по-афгански — тёплый воздух, проходя через эти заросли, охлаждался водой и вытеснял горячий воздух вверх в дымоход хижины. Мы, тем временем, соорудили импровизированный достархан из остатков мебели, а из тряпок сделали навес. И площадка возле хижины приобрела обжитой вид. Ахмед, видя наши успехи, принёс нам несколько циновок и приличных размеров казан. Готовить ужин направились Харез с Назиром, а мы стали расширять площадку возле дома, чтобы было можно подогнать машины. А когда всё закончили и перегнали автомобили, ужин был уже готов. Шакур сходил пригласить Ахмеда, но тот отказался, сказав, что ужинать будет с семьёй и придёт к нам только на чай. Уговаривать его никто не стал, не до визитов вежливости. Наша компания расселась на ужин и с огромным удовольствием поглощала сладкий плов. Никогда не думал, что можно сделать такое вкусное блюдо, используя вместо мяса тушёнку. Наелась наша орава до отвалу, аж пальчики облизали и когда отвалились от казана в расслабленных позах с пиалами чая в руках, пришёл Ахмед.
— Присаживайтесь, уважаемый Ахмед, угощайтесь чаем.
— Благодарю вас, гости дорогие, чай — это хорошо, — и он расположился среди нас на достархане.
Чай пили не спеша, с чувством, с толком, с расстановкой. После трудов праведных нет ничего лучше, чем расслабиться вот в такой компании. Лица моих друзей были сытые и довольные, да и у меня улыбка блаженства не сходила с лица.
— Спасибо вам, гости дорогие, если бы не вы, я бы ещё долго не смог разобрать эту хижину, — начал издалека Ахмед.
— Да что вы, Ахмед? Мы сами рады поработать, соскучились по делу в дороге, — ответил ему Шакур. — Да и спать в помещении приятней, чем под открытым небом.
— Гург, скажи, мне радиатор на ваш пикап менять или нет? — обратился хозяин дома ко мне.
— Конечно — менять, мы же договаривались, что на обратном пути заедем.
— Тогда за свою работу я с вас плату не возьму, вы и так мне доброе дело сделали, хоть самому вам платить.
— Не переживай, Ахмед, работы мы найдём тебе много, в накладе не останешься.