Игра вслепую
Шрифт:
Почему все именно так? Думаю, императора это устраивает. Существенная часть городов находится под непосредственным управлением его наместников, что только усиливает его власть. По сути, наместником назначается тоже кто-то из дворян. Разница лишь в том, что назначение это может быть отменено в любой момент в отличие от владения жалованными землями. Все ли устраивает самих дворян? В большинстве случаев — да. С той поры, когда развалилась старая империя и после нескольких десятков лет брожения и междоусобиц на части ее территории основалась новая, все устроено именно так. В том числе существуют и вольные поселения. Как правило, они не
Теперь о гвардии. Чем отличалась имперская гвардия от личной? Собственно, финансированием. Герцог Фагуа содержит свою гвардию, и довольно немалую. Естественно, платит он за это из своего кармана. Что до имперской гвардии, то комплектование того или иного полка поручается определенному вельможе, в частности, барону Лефлеру. На содержание сформированного полка отпускаются средства из императорской казны.
Отношения между гвардейцами и легионерами вряд ли можно назвать дружескими. До откровенных конфликтов не доходило, но гвардия считает себя привилегированным формированием и смотрит на полевую пехоту несколько свысока. Отчасти они правы. Отбор в гвардию более строг, и используется она зачастую для специальных поручений. Но часть — это всего лишь часть. Легионеры считают, что основная нагрузка по обороне империи падает на них. Надо признать, считают небезосновательно. И те и другие в чем-то правы, но, как это часто бывает, видят только часть правды, ту, которую им видеть предпочтительно. Людям вообще свойственно замечать лишь то, что им хочется заметить, отметая в сторону то, что им видеть не хотелось бы. Такие вот непростые взаимоотношения между родами войск. Это в целом. В частности бывает по-разному: от взаимного уважения до неприязни.
Кроме гвардии и легионов, есть еще ополчение, но оно носит нерегулярный характер и собирается только в случае необходимости.
Командовал гвардейской сотней лейтенант с лихо закрученными усами, имеющий бравую выправку. Гвардейцы все-таки не стали атаковать наши силы правопорядка с ходу. Они остановились шагах в пяти от перекрывших дорогу людей Кулана. Сам инструктор стоял в двух шагах впереди, положив руку на меч, находящийся в ножнах. Успокоить это могло только человека, не знающего начальника наших сил правопорядка. Для того чтобы выхватить меч, Кулану достаточно доли секунды.
— В чем дело?! — недовольно спросил гвардеец.
Кулан молча стоял у него на пути, и лейтенанту пришлось продолжить:
— Почему вы преградили нам дорогу?!
— Потому что это не дорога. Это въезд на территорию поместья.
— Что за чушь! Летом здесь настоящий проходной двор и никого не задерживают!
— Скажите, какое у вас дело. Возможно, вам мы тоже не будем препятствовать.
— Нам препятствовать?! Препятствовать имперской гвардии решались немногие, и всем им пришлось об этом пожалеть!
Гвардеец тронул своего коня, но холодный взгляд Кулана заставил животное с ржанием попятиться.
— Что за фокусы?! — вскричал лейтенант.
— Кони сообразительны. Ваша лошадь знает, что не переступит этой черты, — отозвался инструктор.
— Все, мне это надоело! — Гвардеец потянулся за мечом.
— А стоит ли? — спросил Кулан. — Мы все еще можем договориться.
— Чего ты хочешь?
— Всего лишь узнать цель вашего визита.
— У нас дело к виконту Вику, и говорить мы будем только с ним!
— Так бы сразу и сказали. Нет ничего проще, — сказал Кулан, и гвардеец убрал руку с меча. — Но виконт не любит лишнего шума. Всю сотню не пропущу.
Лейтенант на секунду задумался.
— Первый десяток за мной, остальным ждать здесь! — скомандовал гвардеец.
Расстояние от моего дома до ворот — около двух сотен метров. Лейтенант решил, что ничем не рискует, оставляя здесь большую часть своих людей. Я же довольно улыбнулся. В данной ситуации эта уступка была максимально возможной. Десять гвардейцев — это тоже слишком много, но все же меньше сотни.
Я подготовился как мог. Если рассчитал все правильно, у меня будет около четырех минут на то, чтобы поговорить с лейтенантом. Ну а потом придется срочно уносить ноги. Сонъер уже должен был поставить мачту и парус. Нам надо не более пары минут, чтобы выкатить буер из ангара и набрать приличную скорость.
Гвардейцы спешились и подошли к дому, когда я окликнул их. Они удивленно обернулись.
— Виконт Вик? — Лейтенант расплылся в самодовольной улыбке.
Представляю, что он себе вообразил.
— К вашим услугам, не знаю, как вас там…
— Лейтенант Щапс, — представился гвардеец. — Виконт, что вы там делаете?
Вслед за лейтенантом рассмеялись и гвардейцы. Уж не вообразили ли они, что я таким образом решил укрыться от них.
— Наблюдаю за рекой. Отсюда, знаете ли, открывается замечательный вид.
Вид и правда был замечательный: на реку, на прорубь, на водяное колесо, вращающееся и приводящее в действие водяной насос. На тонкий трос, медленно наматывающийся на вал привода насоса. Трос хорошо идет, больше половины уже намоталось.
Насос был самый простейший — поршневой. Водяное колесо вращало кривошип и обеспечивало поступательное движение поршня в цилиндре. Тот подавал воду в трубы через простейший обратный клапан. Финалом путешествия воды из реки была водонапорная башня — большая бочка объемом около семи кубометров, поставленная на три опоры. К одной из этих опор и был привязан второй конец троса. Того самого, который в данный момент продолжал натягиваться.
— Хватит шутить, виконт. Слезайте.
— Шутить? Я пока еще и не начинал. Чем обязан?
— Вам придется поехать с нами.
— Куда? Зачем?
— В столицу.
Я сделал вид, что задумался.
— Признаться, у меня пока нет таких планов. Возможно, позже…
— У меня приказ в случае неповиновения применить оружие, — начал кипятиться лейтенант.
— Чей приказ? Лефлера? Император в курсе того разбоя, что вы творите на дорогах?
— Какого разбоя?
— Ваш отряд напал на наш караван! Я хочу знать: чей это был приказ?!
— Я не обязан отчитываться! — выкрикнул лейтенант.