Игра вынужденных убийц
Шрифт:
Телефонный звонок вывел его из приятных раздумий. Это был тот самый звонок, которого он ждал с самого утра. Именно сегодня, тридцать первого декабря Константин Конев станет еще богаче, впереди его ждет огромный успех и влияние на сильных мира сего. Когда приходят деньги, большие деньги, тогда человек начинает по-настоящему жаждать власти. Не власти ради еще больших денег, а настоящей, когда становишься вершителем судеб, и этот особый уровень удовольствия доступен далеко не каждому.
– Константин, доброе утро! – поприветствовали его по-итальянски. – У нас все готово?
– Не беспокойтесь, дон Лучано, – на хорошем итальянском ответил Константин собеседнику. Последние пять лет он усердно занимался с репетитором и делал успехи в произношении. Этот эмоциональный язык нравился ему тем, что передавал не только информацию, но и настроение. – Я лично остаюсь сегодня в офисе и сделаю все сам. Не переживайте.
– Но ведь сегодня Новый год, – удивился собеседник, – и, насколько я знаю, в России этот праздник отмечается так же широко, как Рождество в Италии. Однажды я был в Москве тридцать первого декабря, и меня поразило, с каким неистовством русские отмечают переход календаря. Тогда мне это было непонятно и странно. Итальянцы так радостно празднуют рождение Спасителя, ведь это чудо на земле, и ликование естественно, чего не скажешь о простой смене чисел, – собеседник надменно хмыкнул в трубку. – Очень странно видеть в этом что-то особенное.
– Это всего лишь наследие нашего советского прошлого, когда коммунисты отменили религию, – непринуждённо поддержал разговор Константин. – Тогда все праздники надо было заменить, чтобы народ не чувствовал себя обманутым. Потому-то Новый год и заменил по значению Рождество. Получился некий суррогат с елкой, подарками и волшебником из сказки – эдакая адская смесь, но советский народ принял ее и даже возвел в культ. Я же спокойно отношусь к этому празднику и потому, подняв бокал шампанского в офисе, загадаю желание об успехе нашего дела.
– Это плохая примета – рассказывать, какое желание вы хотите загадать, – философски прокомментировал его спич дон Лучано. – Оно может не сбыться.
– Я не верю в приметы, – нарочито засмеялся Константин. – Я верю только в себя.
– Это похвально – протянул его собеседник, – но чересчур самоуверенно. Будем надеяться, что ваша уверенность в своих силах имеет под собой почву. У нас в Италии есть поговорка: «Жизнь как новогодняя елка – всегда найдется тот, кто разобьет шары».
Константин хотел было едко ответить, но вдруг понял, что его собеседник повесил трубку, не попрощавшись.
– Сволочь макаронная, – выругался он уже по-русски. – Я тоже знаю итальянские пословицы, и мне больше подходит другая: «Лучше прожить один день львом, чем сто лет овцой». Ну ничего, после сегодняшней ночи, не я, а ты будешь пресмыкаться передо мной и просить об услуге! – Константин встал и посмотрел в окно на поздний зимний рассвет, который будил сонный город. Искусственная ель у входа в бизнес-центр переливалась разноцветными гирляндами, напоминая, что сегодня главный праздник года, а дворник усердно чистил дорожку от выпавшего за ночь снега, так будто от этого зависело, придет сегодня в полночь Новый год или нет.
Люди готовились к чему-то необыкновенному, к чуду, к сказке, но их, как всегда, обманет мифический Дед Мороз, а вот Константин действительно обретет в эту новогоднюю ночь многое. Он получит власть и могущество, и поможет ему в этом не старик из советских мультфильмов, а реальный человек – молодой, умный и бедный, который по наивности даже не будет подозревать об этом. – Ты будешь просить, а я тебе откажу, – прокрутив в воображении приятную ему ситуацию, проговорил Константин, обращаясь к сумрачному окну. – Потому что я все продумал, потому что на моей елке шары пластиковые, и их невозможно разбить. – Он зло усмехнулся и щелкнул по носу свое исчезающее отражение.
В этот момент в кабинет постучались, тихо и неуверенно. Так, будто он нашкодивший кот, мог скрестись только Адам, неуверенный по жизни человек, несмотря на его светлый ум. Именно поэтому Константин и терпел его рядом так долго. Адам не умел пользоваться своими мозгами себе на пользу, а Константин с успехом проделывал это вот уже лет десять.
– Заходи, – крикнул он, и дверь тут же открылась. Адам зашел в кабинет, словно школьник, который боится, что его будут ругать за опоздание. Но Константин знал, что помощник не сделал ничего плохого. Этот уже взрослый мужчина просто испуганный сын деспотичной мамы, который даже к тридцати пяти не разучился бояться взрослых и сильных по его мнению людей.
– Здравствуйте, Константин, – произнес он, не проходя внутрь кабинета, словно и для этого ему нужно было отдельное разрешение. – У нас все готово. Останется лишь на вашем компьютере, когда ровно в двенадцать программа перезапустится, прописать счета из этого конверта. Я их только что получил от посыльного.
Адам вытащил из папки листок бумаги и протянул шефу.
– Положи на стол, – скучающим тоном велел Константин, отметив лениво, что макаронник не доверяет интернету и прислал своего человека, чтобы передать нужные цифры лично в руки.
– Я могу быть свободным на сегодня? – спросил Адам осторожно и, казалось, сам испугался этого вопроса.
– Ты это серьезно? – Константин обернулся и грозно взглянул на помощника. Ему доставляло удовольствие видеть, как взрослый мужик достаточно крупной комплекции моментально терялся от малейшего повышения голоса и начинал поправлять свои крупные кудри. – У нас сегодня такое серьезное дело, – еще жестче продолжил Константин, – у нас, можно сказать, все поставлено на кон. Если выгорит – мы с тобой будем королями, к нам выстроится очередь желающих воспользоваться нашими услугами, а мы будем выбирать, кому помочь, а кого послать на три буквы. А если все провалится, то самое малое, что может произойти, это то, что макаронник, забрав свои деньги, потребует с нас еще и проценты компенсации. А с той суммы, что он сейчас нам доверил, очень и очень большие проценты. Я, конечно, выкручусь, но это подорвет мое финансовое состояние, не говоря уже об имидже. Главное, что меня никто после этого не будет воспринимать всерьез. Это равносильно бизнес-самоубийству ведь никто из деловой среды больше не захочет иметь со мной дел.
Константин разошелся и последние слова уже прокричал, разделяя на слоги, словно пытался напугать помощника еще сильнее. Он, конечно, лукавил – успех сегодняшней операции будет только его победой, королем станет один – Константин, а умный еврейский мальчик Адам будет совершенно ни при чем.
– Все будет хорошо, – так же по слогам, но только тихо и испуганно ответил шефу Адам. – Мы с вами ровно год назад проверяли систему и все прошло идеально.
– Да, – снова перейдя на спокойный тон ответил Константин. – Но тогда это были мои деньги и сумма на десять порядков меньше сегодняшней, к тому же они не принадлежали итальянской мафии.