Игра законом
Шрифт:
Загородный дом профессора с виду ничем приметным не отличался. Достаточно большой, но без присущих нынешним мажорам излишеств, которые нарушают технологию строительства и долговечность сооружения. Коричневая крыша, бежевый сайдинг, пластиковые окна, надо заметить, без решёток. Выделялось крыльцо. Двусторонние ступени были обрамлены коваными поручнями в цвет меди, а четыре несущих опоры, выделанные ручной лепниной, напоминали старинные дворцовые подъезды.
Большие и светлые помещения внутри дома удивительно лаконично сочетались с маленькими хозяйственными отделениями
Глеб устроился возле камина и задремал. Несмотря на то, что он уже научился подключаться к «небесной электростанции», одаривающей неограниченным потоком энергии Творца, тело материального мира требовало отдыха.
Корчагину показалось, что он только на мгновение прикрыл глаза. Однако в каминной стало куда темнее, а огонь камелька успел затухнуть. На остывавших углях медленно нарастал пепел. Было тепло и уютно. Сумрак заполнял жилье, и только бледный отсвет большого окна освещал сидевшего у очага профессора. Он не двигался, прислонившись к гладкой деревянной стене. Чувствуя, что не может заснуть, Жига отколупнул воск стоявшей рядом с диваном свечи, поправил подсвечник, взял со стола одну из книг, привезённых из Пещеры. Из книжки выпал листок. Он ранее его не замечал. Подняв, Глеб увидел, что это была Х’Арийская Руника. Славянская Жреческая письменность из состава 256 рун. Освоить целиком Корчагин её не смог, однако прекрасно знал со слов отца, что Ка-Руна лёгла в основу древнего Сам-Скрыта (санскрита) и языка Деванагари (от слов «Дева на Горе», ибо благодаря ему древние жрецы Индии и Тибета с гор передавали свои послания и знания людям, через жриц, демонстрирующих языком тела похожие на руны фигуры), а также славянской Руницы на основе «черт и резов», китайских иероглифов и многих других языков.
Глебу пришла небесная телеграмма. По-другому это назвать было нельзя. Вот так, наверное, и изобретают великие вещи, пишутся шедевры литературы, музыки и происходят все великие открытия. Просто кто-то вкладывает нам в голову то, для чего ты уже готов и для чего готова Земля.
– Я знаю где источник силы, я знаю где пирамида! – заорал моголинян.
Профессор не иначе как подпрыгнул на своём стуле и зашипел:
– И чего ты тогда орёшь-то, дурень! Я и не сомневался, что пришлют тебе «дедушки» подсказку, когда время придёт. Далеко хоть она?
– Я там недавно был!
– Говори скорей, не томи, – заерзал Хран.
– Руна Ка это объединение, то есть Ка-Руна это объединение, вмещающее в себя все Руны. Слов, начинающихся на «КА» в русском языке хватает.
– Прекрасно. Далыпе-то, что?
– Ты помнишь фразу в этой книге, которая была образом между строчек? – Глеб взял в руки писание.
– Дословно не помню…
Корчагин открыл книгу. Удивило, что образы букв засверкали не на том же месте, а чуть-чуть ниже прежнего:
– «И будет тот источник в горе людьми сотворимой у гарда, что луга в себя вместил»…
– Догадался, Хран?
– Ка – объединение, и луга… – промямлил Чувилов.
– Правильно…
– Может быть…
– Не может быть, а точно! – воскликнул Жига.
– Твой Род оттуда! Во как оно Творец всё устроил! Ай, как всё сплетено грамотно!
– Вот именно! Теперь только осталось найти гору рукотворную. За тысячи лет от неё холмик мог один остаться…
– Это уже мелочи, – воодушевился Сергей Харитонович, – не Египет, не Китай и даже не Кольский полуостров.
– Это да. Потом у меня ещё кое-что есть, – сказал Глеб и достал ту самую карту, которая была передана ему в деревне Дугиней.
Профессор поглядел в зеркало. Вид у него был удивлённый и возбуждённый. Отчего-то на цыпочках, может, по старой городской привычке, Чувилов подошёл к тумбе, зажег настольную лампу и, тщательно укутавшись в плед, сел рядом с моголиняном.
– Таа-ак, – протянул он каким-то старческим басом, – давай-ка посмотрим, что тут у нас.
– Любая пирамида представляет собой систему перехода энергии и информации из одного пространства и состояния в другое. Мне кажется, что я смогу её почувствовать.
– Сможешь. Но ты должен находиться рядом с ней. Не более десяти километров, я думаю.
– Надо попробовать. Рукотворная пирамида это всегда резонатор и генератор одновременно. Может быть, найду по этому принципу.
Так ничего толком и не решив, друзья собирались разбредаться по комнатам. Не успел Сергей Харитонович подняться на лестницу, как кто-то настойчиво затрезвонил в дверь.
– Иду, Денисочка, бегу-у, – заторопился Чувилов.
Молодому следователю потребовалось немного времени, чтобы целиком осознать смысл увиденного. Однако затем подвижное молодое лицо словно окаменело, глаза превратились в два ледяных кристалла, и, если Глеб еще понимал что-нибудь в людях, Денис успел горько пожалеть о том, что находится в доме своего дяди. Но тут уж ничего поделать было нельзя.
«Погоди! – усмехаясь про себя, мысленно утешил его Глеб. – Не всегда мы будем гостями в этом доме». Чувилов младший еще не выучился как следует прятать свои чувства! Он уже открывал рот – явно для того, чтобы во всеуслышание окатить Корчагина именно теми словами, что мысленно подсказывал ему моголинян, но тут между ними решительно протолкался Сергей Харитонович. Денис был воспитан в строгости и не счел возможным продолжать действо в присутствии гостя родного брата своего отца.
– Вы, что, сожрать хотите друг друга? – спросил учёный. Следователь почувствовал, что не может сейчас быть слугой закона и молча опустил глаза.
– Это твой выбор, капитан, – поймав состояние Дениса, изрёк Глеб, – я готов прямо сейчас пойти с тобой, куда скажешь, но прежде выслушай нас.
– Ты хоть понимаешь, что, если кто-нибудь нас увидит вместе, мне больше лет дадут? – возмущался Чувилов-младший.
– Я об этом не думал. Идея пригласить тебя, поверь, была не моя.
– Тогда всё нормально, – нервно засмеялся следователь, – тогда я спокоен…
– Спокуха, – с этими словами профессор побежал куда-то вглубь дома.