Игра

Кершоу Скотт

15

Пятый игрок

Линда уставилась на сообщение.

Она анализирует слова, язык, проверяет, нет ли чего-то такого, что может выдать автора. Его изложение довольно элементарное. В каком-то смысле невыразительное. Буквы все заглавные, но без восклицательных знаков. Властный, но не кричит. Она подносит бутылку к губам – чистый джин, найденный в недрах кухонного шкафа – и слышит стук передних зубов о горлышко. Слышит, но ничего не чувствует. Бутылка давно опустела. Линда оцепенела, отстранилась, как будто наблюдая за этой жуткой картиной со стороны.

Она сидит со скрещенными ногами на кровати в комнате Алиссы, накинув на плечи одеяло своей девочки. От него слабо пахнет

ее дочерью… Кажется, запах выветривается. Между ног лежит единственная мягкая игрушка, сохранившаяся с раннего детства Алиссы, – потрепанный зверек, валявшийся на шкафу. Это вязаный дракончик по имени Дракоша. Много лет этот бездушный кусок шерсти, набитый ватой, был лучшим другом Алиссы на всем белом свете. Теперь он запылился, а черные шарики глаз поцарапаны, но его можно подержать в руках. Что-то настоящее. Снаружи зимнее солнце с ленивой неохотой собирается всходить. Кажется, что с момента разыгравшейся драмы в «Экспресс еда и вино» прошла целая жизнь. Без дочери время не имеет значения. Все изменилось.

Установленный порядок Линде известен. Она должна набрать 999 и положить конец этому безумию, еще до его начала. Если не на 999, тогда кому-нибудь из бывших коллег, начать хотя бы с этого. Но она не может заставить себя сделать это. Алиссы больше нет. Слишком поздно. Запущенный маховик уже не остановить, пока все не закончится так или иначе.

Она оглядывает освещенную только мягким белым светом экрана спальню, и среди разбросанных вещей Алиссы видит в очертаниях теней невозможные вещи. То, что заставляет волоски на коже встать дыбом. Годы работы в полиции превращаются в материализовавшихся монстров, мутировавших и уродливых, и все те лица, что она пыталась забыть, сейчас уставились на нее пустыми стеклянными глазами.

Аманда Бирн; Лаура Коллинз; Анна Кещинская; Кайрон Гарвуд.

Чемодан; русло реки; морозильная камера; печь.

Она чувствует вкус слез на верхней губе из-за каждого из них. Как дошло до этого? Каким образом все могло пойти настолько неправильно? Отрешенно она отмечает про себя жестокую иронию всего этого. Ричард, ее муж, ее бывший муж, говорил, что она никогда не могла отделить «работу от семьи». Он обвинял ее в том, что она приносила это домой, к их дочери, это извечное клише о домочадцах за тонкой синей линией [10] , и сейчас она здесь, в темноте, и эти противоположные миры действительно столкнулись.

10

Тонкая синяя линия – фраза и символ, используемый правоохранительными органами во многих странах. Эта фраза фигурально означает и позиционирует правоохранительные органы как тонкую грань между порядком и анархией (прим. пер.).

Бедфордшир – одно из самых маленьких графств Англии, но уровень преступности в нем сопоставим с показателями большинства мегаполисов. На протяжении многих лет наркотики, банды, убийства и терроризм были ежедневной работой Линды. Сейчас она вспомнила погибших.

Бирн, Коллинз, Кещинская, Гарвуд.

Четыре дела – совершенно не связанные между собой и разделенные годами, дела, в которых все офицеры, волонтеры, листовки и человеко-часы, которые ей удалось подключить, привели к одинаково душераздирающей развязке.

Чемодан. Русло реки. Морозильная камера. Печь.

Мертвые в четырех текстурах, и никакие законы этой страны не спасли их. Так что даже если она позвонит, как мигалки могут помочь в этой ситуации? Никак. Криминалисты перевернут дом вверх дном, прочешут дома всех знакомых и родственников, конфискуют телефоны, чтобы просмотреть личные сообщения и истории поиска, соберут зубные щетки и нижнее белье для определения ДНК.

Фургон телевизионщиков припаркуется у входа. Алиби поставят под сомнения, тщательно изучат, папарацци будут жаждать крови. Никто не захочет такого. Это ее крест, она должна нести его сама. Она часто задавалась вопросом, сколько похищений остается незарегистрированными каждый год. Их может быть сотни, даже тысячи, те, что завершаются без какого-либо вмешательства полиции. И кто может их винить?

Просто следуйте инструкциям и совершите сделку. Вот так это должно быть. Просто и ясно, и все закончится в считаные часы. Урок усвоен и никогда не забудется. Никто не должен пострадать. Она сделает для Алиссы все и начнет с этого сообщения.

Возвращаясь к нему, она начинает дрожать.

Ответить невозможно. Разумеется, это первое, что она проверила.

Односторонняя передача сообщений. Линда помнит стажировку: сотрудники ее отдела расположились за столами, уставившись перед собой. Большинство или раздражены, или зевают, потому что утром стояла удушливая жара, а в кабинете не было ни окон, ни кондиционера. Приглашенный спикер потеет, крайне медленно елозя по своей презентации в PowerPoint.

– Односторонняя передача сообщений, – монотонно бубнит он, – чаще называют массовой sms-рассылкой. Это система, широко используемая в мобильных маркетинговых кампаниях. Уверен, вы все с ними сталкивались. Компании доставки используют эту технологию для отправки автоматизированных систем слежения, хирурги – для напоминания о приеме, а банки – для одноразовых кодов аутентификации. Если вы, как и я, любите иногда полакомиться пиццей, то, возможно, получали специальные предложения, но не с номера мобильного телефона как такового, а в смс, отправленном от имени ресторана. – Клик, и слайд сменился. – Часто номер не отображается, потому что его действительно нет. Эти сообщения отправляются из интернета, и отправитель может выбрать любой дескриптор, который ему нравится. Иногда они сопровождаются виртуальным номером мобильного телефона, который также генерируется в сети, или коротким кодом, на который нужно ответить. Например, «ответьте „ДА“, чтобы подтвердить заказ», или «отправьте „ГОЛОСОВАНИЕ“ на номер 5404…» К сожалению, односторонняя передача сообщений становится мощным подспорьем для киберпреступников, которые могут маскироваться, в частности, под ваш банк, вашего дантиста или даже школу вашего ребенка. Сейчас откройте ноутбуки, лежащие перед вами, и я покажу вам, как это работает, как устроена эта система и что мы можем сделать, чтобы распознать риски…

Линда трет глаза, глядя в экран.

У данного сообщения нет виртуального номера, на который можно было бы ответить. Это будет не так просто. Это полностью односторонний разговор. Всем командует Игра.

Линда знает, что команда уже давно могла бы отследить это сообщение, если бы о нем доложили, но куда в итоге это приведет? В лабиринт даркнета? Через пятьдесят тысяч порталов, через Китай и Россию, через столько невероятно сложных международных протоколов, а все это время в песочных часах песок убывает. Дверь закрывается.

Чемодан; русло реки; морозильная камера; печь. Исчез; потерялся; умер; навсегда.

К горлу поднимается тошнота из желудка, в котором полно неразбавленного джина – того, что они называли «выворотное зелье».

Выворотное зелье. Как смешно. Только она не улыбается.

Все, что у нее сейчас есть – это фотография Алиссы. Она снова и снова смотрит на нее, лодыжки и запястья не связаны, и вновь накатившая боль прогоняет оцепенение, вырывая из горла Линды громкий стон. Это ее девочка! Ее красивая, талантливая, невероятная девочка, но на фотографии нет ни юмора, ни искры, ничего из того, что есть у Алиссы. Это кадр ужаса, запечатленный в широко распахнутых изумленных глазах. Паника застыла на лице ее дочери, как мошки в кубиках льда.