Игра

Пира Арип

Кхуши.

Я медленно поднималась по лестнице, направляясь в комнату Арнава. Даже в мыслях я не могла назвать эту комнату своей, а тем более нашей. НАС не существовало. Прошедший день грузом лежал на моих плечах, тяжелый, как каменная плита. Со мной никто не разговаривал, только милый Нанке пытался хоть чуть-чуть меня развеселить. Я ничего не ела весь день, так как меня явно не желали видеть за семейными трапезами. Тетя прямо высказалась, что мое лицо испортит всем аппетит. Слезы целый день наворачивались мне на глаза, огромным усилием воли я сдерживала их, когда находилась в поле зрения хоть кого-то из членов семьи. Арнав со всей присущей ему жестокостью заявил, что мы должны изображать счастливых и влюбленных молодоженов. Иначе пострадает брак Паяль. Моя сестренка даже не смотрела в мою сторону. Это было больнее всего. После обеда Харипракаш принес в комнату Арнава одежду, обувь и украшения. Он сказал, что все это прислал мой муж. Я только хмыкнула, посмотрев на кучу свертков и пакетов с известными логотипами. Логичный поступок, иначе его жене

не в чем будет ходить. Я старательно гнала от себя эти мысли, но моя семья ясно дала мне понять, что не считают меня родной, поэтому дорога домой для меня была закрыта, и забрать свою одежду не представлялось возможным. И как бы мне не было противно принимать что-то от него, но как ни крути, ходить в чем-то надо было. Я распаковала одежду, и если куча дизайнерских дорогущих сари и всевозможных туфелек и босоножек вопросов не вызвали, а украшения я даже не открывала, то пакет с бельем вогнал меня в краску. Я даже не видела никогда таких вещей. Они... они абсолютно нескромные. Комплекты нижнего белья сдержанных расцветок, открытые и закрытые, скромные и откровенные. Шелковые и почти прозрачные батистовые сорочки, короткие и длинные, кремовые, бледно-розовые, нежно-лавандовые. На удивление, все вещи оказались моего размера, даже лифчики. Я снова покраснела, вспомнив о том, как его руки накрыли мою грудь. «Конечно, – зло подумала я, – с его опытом ему не составило труда на ощупь, так сказать, определить размер». Я в задумчивости пропускала их сквозь руки. Ткань послушно скользила в заданном направлении, лаская кожу. Целый день мои мысли возвращались к утреннему эпизоду. Как мне избежать повторения этого? Я не хотела, не хотела так. Зная о его ненависти ко мне. Чувствуя ненависть к нему. Меня очень напугала реакция собственного тела, но, подумав, я пришла к выводу, что смогу справиться с этим, просто он застал меня врасплох, поэтому я и не смогла контролировать себя. Если он не дождется отклика от меня, возможно, оставит в покое. Приняв такое решение, я просто поставила все пакеты в шкаф, приготовив сари на завтра и самую длинную сорочку для сна.

Целый день я пыталась найти себе применение в этом доме. Единственное место, куда меня без вопросов и косых взглядов пустили, это кухня. И я готовила. На нервах я наготовила целую кучу еды, даже не снимая пробы. В этом доме мне теперь кусок в горло не лезет. Ближе к ужину я, захватив сумочку с оставшимися у меня деньгами, отправилась в кафе при рынке. Мне необходим был глоток свежего воздуха. Заказав свою любимую картофельную запеканку и чай с джалеби, я, на удивление, с аппетитом поужинала. Из открытого кафе открывался великолепный вид на храм. Колокол, который по традиции задевали все входящие и выходящие из храма, отбивал звонкие удары. На город опускались первые сумерки. Все ярче и ярче становился свет лампад, начиналось вечернее служение. Но я не спешила к Богине, не покупала приношения ей. Мне надо подумать, что делать дальше со своей жизнью. Я не могу разговаривать с Подругой, потому что в моей голове царит сплошной сумбур. Что ей сказать, о чем попросить? Я не понимала сегодняшнего, не видела завтрашнего, и потеряла прошедшее. Застыла в безвременье. Я просто сидела и наслаждалась моментом отдыха, остро чувствуя вкус чая с корицей и гвоздикой, хрусткость сладких джалеби. Подставляла лицо и распущенные волосы ветру, который, казалось, уносил все мои беды и горести с собой. Я наслаждалась мгновением покоя, зная, что в Шантиване для меня не уготовано ничего радостного.

Арнав.

Я возвращался домой. Целый день я нагружал себя работой, сняв часть обязанностей с Амана, только чтобы не анализировать свой поспешный поступок, свой брак, свою жизнь. Точнее, то, что от нее осталось. Когда никаких оснований для того, чтобы еще задержаться на работе, не осталось, я поехал домой. Заходя в Шантиван, я был на взводе. Из-за нее. Той, что стала моей женой. Против воли. Черт, почему я всегда добавляю эти слова? Чтобы не забыть, чтобы помнить о том, что она любит другого? В комнате было пусто. Именно так. Никаких следов Кхуши. Ни запаха, ни звука, ничего. Сердце пропустило ритм. Рывком открыв дверь шкафа, я увидел пакеты с присланным гардеробом. И хмыкнул. Кхуши все оставила в пакетах, приготовив только сорочку для сна и сари на завтра. Я мечтательно прикоснулся к нежной ткани, думая о мгновении, когда увижу Кхуши в этом одеянии. В горле моментально пересохло. Перед глазами мелькали ее тело, ее волосы, ее кожа. И сводящие с ума своей недоступностью губы девушки. Я уверен, что у них вкус джалеби. Сладость. Запретная для меня сладость. Розовые, пухлые, изгибающиеся от каждой эмоции, отражающейся в ее глазах. Улыбающиеся. Раньше, теперь нет. Она ни разу ни улыбнулась поле нашей свадьбы. И я хорошо помнил, что она не позволила себя поцеловать. И если ее тело я мог заставить откликаться на мои ласки, то губы… ее губы я не мог взять даже силой. Это не было бы поцелуем. Злость и желание – ядерная смесь – накатили на меня. Она сама попросит меня поцеловать ее. Или меня зовут не Арнав Сингх Райзада.

Колокол внизу оповестил о том, что через 10 минут подадут ужин, что привело меня в чувство, и, быстро ополоснувшись в душе, смыв усталость тяжелого дня, я спустился в гостиную. Стол был накрыт и все члены семьи сидели за столом, за исключением Паяль, которая приносила из кухни все новые и новые блюда. Что за? Где Кхуши? И почему на столе недельный запас еды? Хотя, Кхуши, вероятно, на кухне. Я сел за стол, осознав, как я голоден. Запахи

витали умопомрачительные. Недолго думая, я наложил всего понемногу и приступил к еде. НК рассказывал, как ездил в гости к своему другу, безнадежно путая слова на хинди, и постоянно съезжая на английский язык. Анджали и бабушка обсуждали планируемые покупки для служений. Акаш, улыбаясь, посматривал на свою молодую жену, вгоняя ее в краску. Тетя же крошила в руках лепешку, напротив, не сводя с Паяль злого взгляда, когда никто не обращал на это внимания.

Нани, ласково взглянув на Паяль, сказала:

– Садись за стол, и позови Кхуши, пусть прекращает готовить, она сегодня весь день не ела.

Ответ Паяль разбил хрупкую мирную атмосферу, царившую за столом:

– Кхуши нет на кухне, она уже часа два как ушла из дома.

Я чуть не подавился карри с чечевицей, которое с таким удовольствием смаковал. Какого черта? Куда она ушла?

– Куда она ушла? – повторила мой незаданный вопрос бабушка, удивленно посмотрев при этом почему-то на меня. А я-то тут при чем? Я только что вернулся с работы. Раздражение грозило выплеснуться наружу, устав кипеть внутри меня.

– Арнав, где Кхуши? – спросила меня Нани.

– Я думал, она на кухне, – не задумываясь, озвучил я свои предположения.

– Возможно, она пошла в храм? – высказалась Паяль, расстроено глядя на бабушку.

– Я съезжу... – начал подниматься со своего места, как вдруг мой усталый мозг зафиксировал отсутствие за столом еще одного пока что члена семьи Райзада. Липкий страх и ярость моментально опутали мое сердце. – Сестра, а где зять? – чуть резче, чем надо, спросил я Анджали.

– Он еще не вернулся с работы, позвонил, что задержится, – сухо ответила мне она, все еще злясь на меня из-за нашей с Кхуши свадьбы. Воздух в легких внезапно закончился, я не мог вздохнуть полной грудью. Перед глазами замелькали картинки. Шьям и Кхуши. Их объятие. Ее руки, зарывшиеся в его волосы. Его руки на ее обнаженной спине. Возможно, поцелуй. Возможно, ласки. Возможно... Черт!!! Я убью ее. Если она посмеет мне изменить, я просто убью ее. Руки сами собой сжались в кулаки.

– Арнав! – снова привлекла мое внимание бабушка. – Позвони Кхуши и забери ее, уже поздно возвращаться домой одной.

– Хорошо, бабушка, – почти шепотом, чтобы не сорваться на крик, сказал я и спокойно вышел из-за стола, контролируя каждый свой шаг, сдерживаясь, чтобы не рвануть бегом к машине.

– Арнав, она, скорее всего, в храме Шивы, что около рынка, – вдогонку мне донесся робкий окрик Паяль.

Я не обернулся. Хорошо. Значит, храм Шивы. Нервно нажимая кнопки телефона, я бросился к машине. Телефон Кхуши не доступен. Колючая пружина все больше и больше сжималась во мне, обещая разорвать мою душу в клочья, когда достигнет предела и разожмется. Вечер стремительно опускался на город, зажигая огни, разгонявшие темноту, обозначавшие наличие жизни. Но темноту внутри меня не могло разогнать ничто. Я жал и жал на педаль газа, летя по полупустым улицам, торопясь найти свою жену, опровергнуть свои страшные догадки о том, где она, с кем она. Резко затормозив, выскочил из машины. Вот и храм. Вечернее служение закончилось, и нескончаемый поток людей тек из храма по ступенькам.

– Пусть она будет здесь,- сам не понимая, я шептал это снова и снова. Чтобы не пропустить Кхуши, я отошел к кафе, находящемуся прямо напротив храма. И вдруг замер. Бешеный стук сердца, неясное ощущение ее присутствия. Как всегда. Она где-то рядом. Осмотревшись, я увидел Кхуши, в задумчивости помешивающую ложечкой в стакане чая. Перед ней стояла тарелка, ну, конечно же, с джалеби. Ее ничего не выражающий взгляд был устремлен на храм. Усилившийся ветер с трудом приподнимал тяжелые пряди непривычно распущенных волос, пытаясь бросить их ей на лицо. Одна. Она сидит одна. Но до этого? Я подозвал официанта и, сунув ему тысячу рупий, задал интересующий меня вопрос – как давно тут сидит эта девушка и с кем она встречалась? С радостью и недоумением приняв крупную купюру, официант зачастил:

– Так часа два сидит уже. Поужинала. Одна, никто к ней не подходил. Я, нет-нет, да посматривал на нее, такая красивая и такая грустная. Сидит и смотрит на храм.

Я оттолкнул официанта, сказав:

– Свободен, – и решительно направился в сторону девушки.

Кхуши.

Я так благодарна судьбе за эту передышку. Моя голова была абсолютно пуста, никаких мыслей, никаких чувств, ничего ранящего душу. Только наслаждение от ветра, звона колокола, вида стремительно темнеющего неба, зажигающего на небе первые робкие звезды. Как будто впервые после своей свадьбы я смогла вдохнуть чистый, свежий и прохладный воздух. Я пила его мелкими глотками, чувствуя себя свободной, легкой, невесомой. Удивительно, но сейчас, отвергнутая всеми, ненавидимая своим мужем, я чувствовала себя счастливой, как будто Богиня дала мне крошечную передышку, кусочек незамутненной чистой радости – пустоту в моей голове, душе, сердце.

– Кхуши!

Не открывая глаз, еще до того, как злой голос произнес мое имя, я почувствовала присутствие Арнава. Маленький мирок, подаренный мне на недолгое время, разлетелся вдребезги. Я посидела еще секунду с закрытыми глазами, прощаясь со своей свободой, и, открыв глаза, взглянула на руку мужа, которая сжала мое запястье словно клещами. С неохотой подняла глаза, моментально утонув в штормовом море его глаз.

– Какого черта ты здесь делаешь? – мило поприветствовал меня мой супруг. Пререкаться и выяснять отношения не хотелось совершенно. Где-то в глубине души осталось ощущение умиротворения, и мне не хотелось его потерять так скоро.