Игра
Шрифт:
«Кхуши!! – строго одернула я сама себя и, пытаясь прогнать из головы мелькавшие воспоминания, торопливо спросила:
– Арнав, а куда мы едем?
– На прогулку. – Лаконичный ответ, совершенно в его стиле.
– А конкретнее? – Я надула губы.
Он коротко глянул на меня и спросил:
– Как я догадался, что ты это сделала?
– Что сделала? – не поняла я.
– Надула губы. – Он усмехнулся и, оторвав от руля одну руку, не глядя, на ощупь провел ей по моей оголенной шее. Я замерла от всплеска удовольствия, а потом тихонько отодвинулась подальше и постаралась вернуться к безопасной теме.
– Куда, Арнав? – Голос дрожал, и муж сжалился надо мной. Он вернул волновавшую меня руку на руль и спокойно ответил:
– Набережная
– Я только это про нее и знаю, – честно призналась я.
– Темза впадает в Северное море… – начал познавательную лекцию Арнав, но я не слышала его, зачарованно глядя на шевелившиеся губы своего мужа.
«Да что со мной такое?!» – попыталась я воззвать к разуму, не понимая, почему не могу слушать наверняка интересную информацию, воспоминаниями уносясь в те мгновения, когда эти, сейчас расслаблено вещавшие губы, целовали мои. Мои губы, мою шею, грудь, живот… я вспомнила, что случилось пару дней назад в ванной, и окончательно залилась краской смущения.
– Там, наверное, темно, Арнав? – невпопад спросила я, пытаясь скрыть непонятное волнение в крови. Он вопросительно изогнул бровь, не отрывая взгляда от дороги, безмолвно предлагая объясниться. – Я имею в виду, на набережной, наверное, темно? Я боюсь темноты… – озвучила я давно известный ему страх.
– Нет, Кхуши. Тебе точно понравится. – Он усмехнулся и, будто услышав мои мысли, насмешливо покосился на меня. Я отвернулась к окну, чувствуя, как пылают не только мои щеки, но и все мое тело. Руки нервно затеребили сумочку, и я пыталась придумать, чем разбить напитанную моим желанием тишину. Арнав невольно помог, заговорив о Биг Бене – главном символе не только Лондона, но и всей Великобритании, сообщив, что мы как раз к нему подъезжаем.
Я закрутилась по сторонам, выискивая, как я помнила, большую башню с часами. Но огни зданий вокруг сливались в полосы, и мне ничего не удавалось рассмотреть. Оставалось только честно стараться вникнуть в лекцию Арнава теперь на тему почему-то Вестминстерского дворца… Понятно, Биг Бен – название главного колокола на башне, а сама башня – часть дворца. Меня не особо интересовали причины его переименования (его еще и переименовывали?), о которых начал рассказывать мне муж в роли заправского экскурсовода, поэтому я просто слушала голос Арнава, и, не рискуя больше смотреть на него, поглядывала на мельтешащий и живущий своей жизнью ночной город.
Внезапно Арнав затормозил около какого-то небольшого магазинчика.
– Мы приехали? – повернулась я к нему.
– Тебе точно понравится, – как будто сам себе ответил он, повторяя ранее сказанную фразу как заезженная пластинка, и продолжил уже точно мне: – Нет, подожди меня несколько минут. Не вздумай никуда выходить. Я быстро. – Загадочно ведущий себя Арнав вышел из машины и скрылся за автоматически открывшимися стеклянными дверями, затерявшись среди большого количества людей. Я хмыкнула и пожала плечами, откидываясь на сиденье. Не тот случай, чтобы включать дух противоречия и выходить из машины. Темнота и незнакомый город – я побаивалась остаться одна, потерявшись в людской массе, которая, несмотря на достаточно поздний час, мерно бурлила, двигаясь по пешеходным дорожкам. Я рассматривала людей, мысленно отмечая, насколько отличаются европейцы от нас, индийцев, даже внешне. Глаза замерли на девушке, одетой вполне стандартно – джинсы и свитер, но с ярко синими волосами, короткими, торчащими в разные стороны. Она уже скрылась, растворяясь среди людей, а перед глазами все еще стояла до невозможности странная прическа. Другой менталитет, другая вера, другая страна. Я удивлялась, но не осуждала, понимая, что мои традиции тоже могут кому-то показаться странными.
Я очнулась, когда распахнулась задняя дверь автомобиля. Арнав что-то положил на сиденье и, сев за руль, молча поехал дальше.
– Зачем мы сюда заезжали? – задала я очевидный вопрос.
– Потом узнаешь. – Арнав не пожелал удовлетворить
Арнав.
Я старательно пытался сосредоточиться на дороге, пытаясь игнорировать кружащий голову аромат Кхуши. Она наконец-то отказалась от сладких ванильных духов, и к ней вернулся только ей присущий запах. Будоражащий что-то на уровне инстинктов, возбуждающий, притягивающий. Я был благодарен, когда она дала мне тему для разговора, потому что висевшая в салоне тишина с каждой минутой становилась все более электризующей, отзывающейся в кончиках пальцев, жаждавших коснуться теплой кожи, лаская, обнажая… Дыши, Арнав! Я усилием воли сосредоточился на обзорной лекции, вытаскивая из глубин памяти то, что знал о Темзе и Биг Бене. Но Кхуши, по-моему, совсем не слушала меня, задумчиво глядя на проносящийся мимо нас город. Хотя ее алеющие даже в темноте салона щечки намекали на то, что она тоже чувствовала сгущавшееся в воздухе желание. Черт, оказаться бы сейчас дома, в спальне… или ванной… или хотя бы у камина на ковре. Воображение рисовало такие дурманящие картины, что я чуть слышно застонал. Дорога. Сосредоточься на дороге! Так, прямо, через два квартала будет магазин сладостей, за ним налево. Точно. Магазин сладостей. Я представил, как Кхуши вкусно ест пирожные, безбожно пачкая губки в воздушном сладком креме… черт… Остановив машину, я отправился за сладостями. В конце концов, любящий муж на свидании должен радовать любимую, так?
Спустя еще десять минут я подъехал к парковке, расположенной неподалеку от места, где я планировал начать нашу прогулку.
Забрав коробку с пирожными и кофе, я помог Кхуши выйти, и намеренно задержал ее руку в своей. Она или не заметила, или сделала вид, что не заметила, но руку не забрала, и так, держась за руки, как само собой разумеющееся, мы двинулись в сторону освещенного яркими огнями символа Великобритании и дальше, по набережной Темзы, в сторону Тауэрского моста.
Как я и ожидал, Кхуши восхищенно замирала через каждые несколько шагов, дергая меня за руку и показывая на отражение сотен огней в темной воде.
– А что это за большое колесо на той стороне реки? – Это она про колесо обозрения London Eye. Мне пришлось пообещать, что я обязательно покатаю ее на нем. Да, на этой неделе. Да, ночью, чтобы было видно все огоньки.
– А можно будет покататься на корабликах? – Это она про катера, которые, также светящиеся огнями, курсировали по Темзе. – Да, можно. Да, покатаемся.
Я не переставал улыбаться, глядя на ее чистый восторг. Ее эмоции – это нечто. Она переменчива, как текущая вода. Замирая, бросаясь вперед, возвращаясь назад… Сумасшедшая. Любимая. Жена.
… Кхуши уже минут десять стоит, замерев, у парапета, рассматривая проплывающие мимо корабли. Я присел на скамейку неподалеку, распаковав коробку и отпивая терпкий густой напиток, любуясь своей женой. Изящная фигурка, подчеркнутая облегающим платьем, неподвижна, руки вцепились в поручни – видимо боится еще и высоты. Волосы струятся по спине, отдельными прядями играет ветерок, то подкидывая их вверх, то отпуская на волю. Статуэтка. Красавица.
Она обхватила себя руками и я, не думая ни секунды, подошел к ней сзади и, скользнув по рукам, прижал ее к себе спиной, пытаясь немного согреть, защитить от прохладного воздуха.
– Замерзла? – шепнул ей в волосы и, получив утвердительный кивок, притянул еще ближе, наслаждаясь ее доверчивой мягкостью и умиротворением, накатившим на меня. Мы долго стояли, молча, не нарушая тишину, не слыша никаких звуков вокруг. Только биение сердец… или сердца? Только ощущение тепла другого человека как свое. Чувствуя завершенность, цельность, единение…
Кхуши крутнулась в моих руках и крепко прижалась ко мне, позволяя почувствовать свое тело все, полностью, целиком. Глядя в глаза, обхватила меня за пояс, просовывая руки под свитер. Коснулась прохладными ладошками разгоряченной кожи спины, заставляя меня вздрогнуть от контраста и вслед за ним вспыхнувшего желания.