Играем в 'Спринт'
Шрифт:
Несколько дней назад в разговоре со мной Вадим по пальцам перечислил интересы Сергея: жена, музыка, одежда. Тогда я так и не решил, много это или мало. Теперь знаю точно - мало! Можно любить музыку, тряпки, можно играть в "Спринт", если не нашел игры поинтересней, но нельзя втиснуть мир в эти узкие рамки - рано или поздно жизнь все равно их сломает, и тогда обнаружится, что ты не готов принять ее такой, какая она есть, со всем ее добром и злом, хорошим и плохим, простым и сложным.
...Жена, музыка, одежда...
Наверно, так было не всегда. Став владельцем крупной суммы, он
Сколько человек в этой страусиной компании? Пять? Десять? Она явно малочисленна и не продержалась бы и часа без тех самых добровольных партнеров и соучастников, для кого одежда давно перестала быть просто одеждой, а мерилом всех ценностей земных стали штаны с блямбой, кожаное пальто или магнитофон с никелированными цацками на панели. Путь, которым прошел Кузнецов и который следом за ним повторил я, - это путь любого из завсегдатаев "сходняка", а ведь именно среди них вербует Стас свои кадры.
С чего начинается этот путь, сказать трудно, у каждого, наверное, по-разному, но при мысли о Сергее я почему-то представлял день, когда он, заплатив полтинник уличному торговцу, вытянул из пачки лотерейный билет и, отойдя в сторонку, оторвал корешок. Спустя полтора года, зажатый в угол, мечущийся в поисках выхода, он наверняка вспоминал этот день, но и тогда едва ли понимал: можно вытащить счастливый билет, но нет билета, на который выпадает счастье...
И все-таки что произошло вечером пятнадцатого сентября? Что заставило его изменить маршрут и свернуть в заранее открытую дверь бухгалтерии?
Вероломство Стаса? Очередная подачка? Собственные неумеренные аппетиты?
По идее реальным был любой вариант, в том числе и последний, не насильно же втолкнули его в эту проклятую дверь!
Так-то оно так, и все же что-то мешало мне поверить, что он сознательно пошел на преступление: может, отзывы сослуживцев, которые читал в деле, может, спор с Витьком, зафиксированный на пленке. При всех недостатках и слабостях были в характере Сергея качества, отличавшие его от остальной компании. Надолго бы их хватило - неведомо. Со временем он мог превратиться в исправного "посредника" или "диспетчера", но так вышло, что судьба устроила ему испытание, определив совершенно точно час и место, как будто нарочно хотела проверить эти его качества на прочность.
Передо мной в сотый, наверное, раз встал гостиничный вестибюль, шеренга игровых автоматов, лестница, ведущая в бар.
По ней Кузнецов поднялся наверх и свернул влево, в проход между каменными вазонами и перегородкой. Перед ним был отрезок длиной пять-шесть метров - отрезок, на котором он оставался практически невидимым, на котором решилась его судьба...
Чутье подсказывало, что я как никогда близок к разгадке. Не хватало какой-то детали, мелочи, которая поставила бы все на свои места. Досадней всего, что я понятия не имел, где искать эту самую мелочь: в "Лотосе", в таксопарке или на пляже санатория имени Буденного. Зря все-таки я туда не съездил, авось что и выискал бы. Ну ничего - мое время еще не истекло. До открытия фестиваля - а других мероприятий на сегодня не предвиделось оставалось целых десять часов. Самым разумным было воспользоваться советом начальства и провести день на пляже. А уж на каком именно пляже - решу сам, там видно будет...
Я приподнялся на локте и взял с тумбочки часы. Они показывали половину одиннадцатого.
Мысль о еде вызывала у меня что-то вроде павловского рефлекса, однако на Нинины запасы рассчитывать не приходилось - со вчерашнего дня в холодильнике оставалась только пачка масла да бутылка молока, которое не стал бы пить, даже если б мне угрожала голодная смерть. Делать нечего придется бежать в магазин.
Откинув простыню, я выбрался из постели и, наскоро одевшись, вышел во двор.
В 10.45 мой рапорт пополнился новой строчкой:
По дороге в магазин слежки не обнаружил.
Погода стояла великолепная - один из двухсот двадцати солнечных дней, гарантированных туристскими справочниками. Да и сама Приморская словно сошла с глянцевой обложки рекламного проспекта. Поблескивали темно-зеленым лаком кроны пальм, слепили белизной стены "Лотоса", всеми цветами радуги полыхали тенты над столиками кафе, а сверху, объединяя все это, туго натянутым полотном висело пронзительно голубое небо.
В качестве бесплатного приложения к экзотическому ландшафту у входа в гостиницу прогуливался известный на всю страну исполнитель цыганских романсов, и публика глазела на своего кумира.
Отсутствие среди припаркованных у гостиницы машин шахмамедовского такси меня не удивило - не может же он работать круглые сутки, но и Витька видно не было, а к нему я успел привыкнуть не меньше, чем к Тофику. Должно быть, они тоже взяли выходной. Что ж, тем лучше.
Я перешел через дорогу и свернул на бульвар.
До магазина было рукой подать, и я добрался до него без всяких приключений, что случалось со мной в последнее время нечасто.
Продуктов набрал с запасом, сколько влезло в сумку, а под занавес купил две банки консервированных ананасов - очень уж красивая на них была этикетка.
11.10. На обратном пути слежки не обнаружил.
Завтракали мы с Ниной часом позже, но ни этот факт, ни перечень своих покупок я в отчете не отразил - это не имело к делу никакого отношения.
12.45. По дороге на городской пляж слежки не обнаружил.
К двум часам я начал подумывать, не бросить ли мне свою затею с рапортом. Горизонт был чист, без единого пятнышка.
После очередного заплыва мы с Ниной лежали на горячей гальке у самого моря и обсыхали, подставив солнцу мокрые спины. Болтали о разном, больше о пустяках. Получилось это само собой, без нажима, хотя в глубине души я побаивался, что Нина сделает попытку возобновить разговор о моей профессиональной принадлежности, но она молчала. Может, ждала, что я сам затрону опасную тему, но я, разумеется, тоже помалкивал.