Играя с Дьяволом
Шрифт:
Только Я! И больше никого, чтобы насытиться не мог, ночами просыпался от того, что я снюсь, хочу ужасом его стать, ночным кошмаром, везде Я и только Я. Вздрагиваю от собственных мыслей, от больных желаний, я начинаю быть зависимой от него. Недавно от страха вздрагивала, а теперь боюсь, что уйдет, что к женщине той пойдет…
— Хочу еще, — хрипло выдаю, в глаза его страшные всматриваюсь, вижу его звериный оскал…
— Бешеная, — рычит, — У тебя руки в кровь стёрты, а ты на член карабкаешься, ненасытная сука.
— Тебе же это нравится, — господи, сама себя боюсь, с кем играю?
— Я решаю, как тебя трахать, слишком много о себе возомнила, — всхлипываю, между ног тянет, в животе скручивает судорогой, хочу еще, нуждаюсь в нем, он нажимает на кнопку и цепи опускаются, ножки касаются земли. Слышу громкий щелчок сначала одно запястье, потом второе, адская боль пронизывает тело… Кричу, слезы текут по щекам, падаю вперед, он подхватывает меня на руки. Прохожусь взглядом по своим рукам и прихожу в ужас, раны, запекшаяся кровь, боль ужасная…
– Сама виновата, нечего было выделываться и на цепях подтягиваться, — вздрагиваю от его грубого тона, он уже возле меня, осматривает запястья и я улавливаю огонек в его глазах, ему нравится… То, что мне больно, то что я плачу, нравится оставлять на мне отметины, метить своим метками, уверена, он хотел бы сделать больше, но сдерживается, не разрешает сам себе…
Мои запястья старательно обрабатывают, сначала осматривает доктор, что-то говорит, а потом Ганс отбирает у него пузырьки, мази, бинты и сам обрабатывает раны… Я в его комнате, меня унесли из преисподней, пока рядом был доктор все было хорошо, но как только подошел ОН, тело моментально бросило в жар, боль притупилась…
Раны обрабатывались, щипали, слезы катились из глаз, но я не шипела, не кричала, а жадно его рассматривала то, как напрягалось его лицо, когда осмотрел раны в близи, как перекатывали его мышцы под тканью рубашки…
Я попала, да так сильно, что самой было страшно, ужасно хотелось провести языком по его шее, почувствовать еще раз его вкус, впиться в губы и почувствовать прикосновения его грубых рук, чтобы задницу мою смял, в себя впечатал, Ганс грубо крикнул доктору убираться, на немецком, а я уже не могла сдерживать своего сбившегося дыхания. Я желала его, руки были обработаны, мазь заморозила боль, внутри все горело, приятная дрожь прошлась по коже….
Я была в его рубашке, отказалась одевать тот развратный костюм… Рыдая поставила ультиматум либо его рубашка, либо голая буду перед врачом сидеть, он матерился, рукой пробил стену, стиснул зубы и сам на меня рубашку надел, пуговиц застегнул. А сейчас я хотела услышать треск ткани, как его сильные руки освободят меня от ненужной тряпки, хотела его снова, внутри ощущать, чтобы наполнил меня своей плотью, это казалось жизненно необходимым в данный момент.
— Совсем озверела? — Он посмотрел на меня как на идиотку, как на больную.
— Ты грубый, — прошептала я, и ничего не могла поделать со своим телом, он все еще сидел на корточках и завязывал последний узел на моем запястье, соски моментально напряглись и торчали, он не мог не заметить этого, через
Не смогу быть покорной, не была я рождена для такой судьбы, равной хочу быть, чтобы королевой своей считал, чтобы дышать на меня боялся, у моих ног сидел, приклонялся, зверя дикого хочу… Приручу, обласкаю, заставлю дикого волка с рук есть, да к ноге ластиться…
— Сука ненасытная, я тебя порву, места живого не оставлю, а ты течешь? Больше хочешь? Совсем головой своей не соображаешь? — Рычит сквозь зубы, а я на колени к нему перебираюсь, чувствую, как он напрягается, скинуть меня хочет, но я только сильнее за его плечи хватаюсь, и в глаза всматриваюсь.
— Я не уйду, — в губы его выдыхаю, дрожащей рукой к щеке тянусь, он ладонь перехватывает, жестко сжимает, так что всхлипываю, на кровать в одном рывке откидывает, я пружиню и чувствую его тяжёлый взгляд.
— Сама напросилась, не жалуйся потом, — он скидывает штаны, расстегивает рубашку, а я жадно ловлю взглядом каждое движение, не могу отвести взгляд от его мощного члена, от пульсирующих венок, губы облизываю, не могу побороть желания, хочу облизать…
— Оближи, — приказ, и я подползаю к краю кровати, он грубый, но это возбуждает меня еще сильнее, беру мощный ствол в руку, прохожусь пальчиками, плоть податливо вздрагивает в моих ладошках, прохожусь языком, облизываю головку, беру в рот и с ума схожу от его вкуса, меня просто колотит, я как наркоманка, сосу, облизываю…
— А теперь сделаешь как нравится мне, — грозный рык, поднимаю на него газа и шарахаюсь от этого взгляда, глаза затянуты чернотой, меня резко хватают за плечи и переворачивают на спину, голова свисает с кровати, не понимаю, чего он хочет…
Его рука опускается на мой подбородок и больно надавливает, открываю рот, и он без предупреждения засовывает член мне в рот, сначала немного, задыхаюсь, давлюсь его плотью…
— Расслабь горло или глотку порву, — выходит из меня, дает пару раз вдохнуть и вновь входит, тело вздрагивает, он заходит на всю длину, прямо в горло, выходит, дает вдохнуть и опять продолжает то же самое. Не могу привыкнуть к ритму, не понимаю почему не срабатывает рвотный рефлекс, следующий толчок сильнее и на глазах появляются слезы, задыхаюсь, воздуха катастрофически не хватает, слышу его рык и между ног становится мокро, по телу проходится волна удовольствия…. Я больная! Разве можно получать удовольствие от такого???
Для своего мужчины можно быть плохой? Разве в постели есть правила поведения? Мне сносит крышу, не понимаю, где и что делаю, не обдумываю, не анализирую. Знаю, что потом будет стыдно, буду его ненавидеть за то, что превращает меня в развратную женщину, себя винить за то, что не смогла сопротивляться.
Но сейчас я дурею, ловлю кайф, его член трахает мой рот, я слышу, как он рычит, как сбивается его дыхание, кажется не только я здесь поплыла…
Он извергается мне в рот, мощно, долго, закашливаюсь, но глотаю… Вкус моего мужчины, почему я это делаю? Почему мне ни противно, ни тошно? А пошло оно все!