Игрок
Шрифт:
— Прости, я разбудил тебя, — сказал он.
— Я не спала. Но даже если бы спала, ты можешь приходить, когда захочешь…
— Я хотел поблагодарить тебя за подарок. Когда я увидел книгу на столе, сразу догадался, что она от тебя.
— Когда я просунула голову в твою комнату, ты спал. Я не знала, нравится ли тебе по-прежнему «Гарри Поттер». А может, ты уже читал эту книгу.
— Этой у меня не было. Так что спасибо.
— На здоровье.
Алекс доковылял до рабочего стола Джой и уставился на катушки с нитками и подушечки для булавок. Протянув
— Расскажи мне про Нью-Йорк.
— Он замечательный.
— Да? Я надеялся, что ты получишь удовольствие. Давно пора.
— И теперь у меня новые клиенты.
— Здорово. — Он положил ножницы, немного покачнувшись на костылях.
— Может, ты сядешь? — спросила Джой.
Он покачал головой:
— Я стараюсь заставить себя вставать и двигаться. Хотя на этой неделе все начнется сначала.
— Что они будут делать? — прошептала она, поднеся руку к горлу.
— Титановый штырь, который они поставили вместо кости, не прижился. Они будут пытаться снова. Если не сработает, мне грозит ампутация.
— Алекс…
— Я еще не говорил об этом Фрэнки. Буду очень тебе признателен, если ты не проболтаешься.
Джой кивнула:
— Хорошо.
— Я и тебе не должен был говорить. Но наверно, мне хотелось, чтобы кто-то еще узнал. Чтобы не все разом выпали в осадок, если я лишусь ноги.
Он медленно добрался до окна и уставился в непроглядную ночь.
— Алекс, могу я что-нибудь сделать?
Он молчал. А когда наконец заговорил, его голос звучал так тихо, что Джой едва могла разобрать слова.
— Скажи мне, как она.
Джой наклонилась вперед на кровати, как будто, оказавшись ближе, она могла лучше понять его.
— Прости… кто?
Последовала длинная пауза.
— Кассандра.
Спина брата окаменела, его поднятые плечи и искривленная нога замерли. Его неподвижность и молчание говорили Джой о том, насколько важно для него все, что касается этой женщины.
— Она… мм… она… честно говоря, я не знаю. — Джой согнула ноги и обхватила руками коленки. — Я не знала ее раньше и не могу сказать, что хорошо знаю теперь. Могу тебе сказать, что она не спит. Я слышала, как она ночью ходит по квартире. Думаю, ей стоит немалых трудов поддерживать контакты с людьми. Когда мы с ней бывали на разных тусовках, я несколько раз замечала, что она смотрит сквозь толпу, как будто телом она здесь, а душой где-то еще. Один раз я застала ее плачущей. Я рано вернулась домой, Кассандра стояла на террасе и смотрела на облака, надвигавшиеся на город. Когда она вернулась, у нее были красные глаза, и она сразу ушла в библиотеку.
— Портрет Рииза все еще там?
— Да.
Алекс покачал головой:
— Я всегда подкалывал его из-за этого портрета, а он говорил, что Кассандре нужно какое-нибудь напоминание о нем, когда он уезжает.
Наступила напряженная тишина.
— Она спрашивала про тебя, — еле слышно сказала Джой.
Голова Алекса поникла, грудь поднялась от глубокого вздоха.
— Что ты ей рассказала?
— Ничего. Я решила, что ты бы не хотел, чтобы я что-нибудь говорила.
— Спасибо. Спасибо тебе за это. — Алекс посмотрел через плечо. — Ты ведь всегда меня понимала, правда?
Джой пожала плечами:
— Не всегда. Но я уважаю твое нежелание распространяться на эту тему.
Он с трудом подошел к ней и сел на кровать. Даже теперь, когда Алекс так похудел, пружины печально застонали под ним. Поморщившись, он распрямил левую ногу.
— Она с кем-нибудь встречается? — резко спросил он.
— Нет.
Алекс закрыл глаза, словно ему стало легче, но потом его лицо помрачнело.
— Еще слишком рано. Но она найдет себе кого-нибудь. У такой женщины, как она, в Нью-Йорке есть выбор.
— Она говорила мне, что ее это не интересует.
— Потом все изменится.
Джой пристально всмотрелась в лицо брата. Горечь, написанная у него на лице, выглядела неадекватной. Разве что он вспоминал своего друга.
— Наверно, она действительно тоскует о своем муже, — сказала Джой. — И я думаю, что она не из тех женщин, которые готовы заполнять пустоту случайными интрижками.
Она надеялась, что Алекс почувствует облегчение, но он сделался еще более напряженным.
Что-то похожее на внезапное прозрение заставило Джой замолчать. Что, если у Алекса чувство к… Боже правый!
— Почему ты не хочешь встретиться с ней? — нежно спросила она.
— Я не могу.
— Почему?
Он резко мотнул головой:
— Это неправильно.
Быстрым движением Алекс поднял один из костылей вертикально вверх и, поставив его резиновым наконечником на середину ладони, удерживал в равновесии. Легкость, с которой он проделал этот трюк, была так характерна для него с его прекрасной координацией и умением управлять своими конечностями. Как настоящему профессиональному атлету, ему всегда прекрасно давались любые виды физической активности.
Джой подумала, что означает для Алекса потеря ноги. Черт! Даже если он сохранит ее, больше не сможет профессионально заниматься парусным спортом. Доктора сказали, что сломанная нога никогда не станет такой же сильной, как раньше.
Она попыталась представить себе, на пороге какой черной дыры он окажется, если не сможет вернуться в спорт. Все, чем он жил, будет потеряно: профессия, товарищи, место приложения его соревновательного духа. Но главное — его страсть к путешествиям. Он будет оторван от моря и привязан к земле.
Джой погладила брата по плечу:
— Я тебя люблю, Алекс. И что бы ни случилось, это никуда не денется.
Поднятый вверх костыль стал падать, но Алекс подхватил его прежде, чем он коснулся пола.
— Я тоже тебя люблю, — сказал он, не глядя на Джой.
Глава 12
Неделю Джой посвятила рисованию эскизов, уходу за Большой Эм и — что было особенно умилительно — ожиданию звонков от Грея. Слава богу, последнее он делал регулярно. Один раз утром. Один раз вечером. Каждый день без исключения.