Игрушка Двуликого
Шрифт:
Меня бросило в жар: если в сарти Аттарков, где я старалась хоть как-то контролировать свои эмоции, мне обычно удавалось удержаться от «пения», то этой ночью я, наверное, стонала на всю округу! Потом до меня дошло, что на этом же постоялом дворе ночевал еще и король, но умереть от стыда я не успела.
– Мудрости тебе, ро’шер… И благоразумия…
В приветствии мужа, хейсарском по форме, но совсем не хейсарском по содержанию, явственно прозвучала угроза.
Лезвие Ветра, один из двух Гатранов, предложивших Крому свои клинки, его, скорее всего, проигнорировал. Или улыбнулся. И совершенно зря: буквально
«Хлопнул по плечу. Или отвесил «дружеского» тумака… – подумала я и ухмыльнулась: при силище моего мужа и то, и другое было подобно удару крепостного тарана. – Теперь Ягр взбесится…»
Не взбесился, а перевел дух и радостно расхохотался:
– Буду… Благоразумным… Ибо ты быстр и о-о-очень убедителен!
Видимо, Кром счел эти слова извинением, так как тут же сменил тему разговора:
– Мне показалось, или я слышал голос тэнгэ адвара?
– Не показалось! Вейнарский Лев приехал часа через полтора после нас, и…
– …и не стал вас беспокоить!
«Король…» – узнав голос, обреченно подумала я. И спрятала в ладонях пылающее лицо.
– Да озарит твой путь свет Ан’гри, адвар! – учтиво поздоровался мой супруг.
– Чего ты только что желал Ягру? Благоразумия? – ехидно поинтересовался у него Латирдан.
– Да, сир. А еще мудрости!
– Ну, с мудростью у тебя все в порядке, поэтому я пожелаю тебе благоразумия и толику почтения! – хохотнул Латирдан. – А потом приглашу тебя и твою супругу разделить со мной утреннюю трапезу…
Глава 25
Кром Меченый
Третий день второй десятины третьего травника
Свыкнуться с тем, что Латирдан решил проводить нас с Мэй до храма Двуликого, оказалось непросто. Нет, причины, побудившие его принять такое решение, были донельзя логичными и идеально вписывались в а’дар. То есть, окажись на месте короля любой из хейсаров, я бы с радостью принял его предложение. Увы, на месте короля был король, поэтому я раз за разом прокручивал в голове тот самый разговор и пытался найти хотя бы один довод, который позволит мне отказаться от его сопровождения.
– Во-первых, ты – Аттарк, шшат’или Занатара Седобородого и второй [180] мужчина в роду. Первый – н’нар, и остался в Шаргайле, третий – Рука Бури – сейчас в походе. Значит, сопровождать вас по баас’у-э’ви [181] должен не кто-нибудь, а я…
То, что я с Мэй шел не по баас’у-э’ви, а по дороге, ведущей к Богу-Отступнику, Неддара не волновало: раз уходитьсобирались два Аттарка, причем не абы кто, а единственные ныне живущие майягард и гард’эйт, то в последний путь их должен был сопровождать самый старший воин в роду.
180
По а’дару, мужчинами считаются те, кто способен держать в руке оружие. Т. е. бывший аннар рода, Занатар Седобородый, в этот список уже не входит.
181
Баас’у-э’ви – дословно «дорога, угодная
– Во-вторых, я – единственный человек во всем Шаргайле, в чьем присутствии Унгар никогда не обнажит клинков…
В том, что Ночную Тишь способны остановить братские узы, я верил слабо: да, Унгар с самого детства считал Неддара своим старшим братом и прошел с ним пусть короткую, но все-таки войну, но раз чувства к Мэй заставили его проигнорировать прямой приказ отца и отказаться от рода, то желание обладать ею было сильнее уважения к кому угодно.
Само собой, я попытался оспорить этот довод еще во время завтрака. Но безуспешно – выслушав мои возражения, Неддар пожал плечами и взглядом показал мне на замершего у стены телохранителя:
– Пусть так. Но ведь, кроме меня, рядом с тобой и Мэйнарией будут постоянно находиться четыре десятка лучших воинов Горгота! А это слишком много даже для Дээта…
С этим пришлось согласиться: да, Унгар считался хорошим ро’ори, но не более. А воины, которым Вейнарский Лев доверял свою спину и собирался доверить мои с Мэй, были Мастерами. Или, как их называли сами горцы, лам’наш’ги. Кроме того, для Ночной Тиши они были старшими, а значит, среди них не могло быть его побратимов.
– В-третьих, уехав из Шаргайла до завершения праздников, я продемонстрировал хейсарам свое неудовольствие. Не прямо, косвенно, но те, кто должен, поймут. И сделают нужные мне выводы…
Тогда, за завтраком, я подумал, что высказывать это самое «неудовольствие» после той речи, которую король произнес перед встречавшими его Аннарами и после поединка с Расколотой Скалой было не обязательно. Но озвучивать свою мысль, само собой, не стал: Неддар Латирдан был королем, а значит, принимал решения не просто так, а после тщательнейшего обдумывания последствий.
– В-четвертых, по ряду не зависящих от меня обстоятельств каждый лишний день моего пребывания в Шаргайле играет на руку моим врагам. Поэтому официально считается, что сейчас я совершаю поездку по замкам своих вассалов. Кстати, для того, чтобы мой маршрут соответствовал этой легенде, по дороге к границе нам придется заехать в Фьерн, Тьюварр и Ирригард, а по пути обратно, уже только мне, – в Молт, Ларвен и Фаррат…
Выяснять, что это за «обстоятельства», тогда, за столом, я, конечно же, не стал. А вот Мэй спросила. И, как ни странно, получила ответ. Правда, не от короля, а от сидящей по левую руку от него леди Амалии:
– С середины первого травника по Вейнару поползли слухи о том, что Его Величество – подменыш, усаженный на трон хейсарами. Те, кто их распространяют, приводят и доказательства: в покои короля вхожи только горцы, в Ближнем Круге – горцы или их ставленники, а единственное место, где бывает Его Величество, кроме Аверона, это Шаргайл…
Оглядев наши вытянувшиеся лица, Латирдан раздраженно поморщился:
– Врагов у меня хватает. И если им удастся заронить зерна сомнения в души моих подданных, то в скором времени в Вейнаре вспыхнет еще один мятеж… В общем, для того чтобы ослабить воздействие этих слухов, члены Внутреннего Круга вынудили меня завести себе фаворитку и изображать страсть…