Игрушка Ворона
Шрифт:
– Пожалуйста! Не надо! – взывала я, но крышка с оглушающим хлопком закрылась, отрезая мне путь к свободе.
Я до дикой трясучки боялась темноты и замкнутых пространств. Лучше гору букашек всяких на меня высыпать, чем остановить одну в темноте. В такие моменты у меня начинается не просто паника, а самая настоящая истерика. Всё это травма детства, меня однажды закрыли мальчишки в подвале и болтали в маленькую щель двери всякие страшилки. Я тогда так испугалась, что упала в обморок и описалась. После того случая, у меня возник непреодолимый страх перед темнотой. А вот в замкнутых пространствах я всегда себя неуютно чувствовала. Могу справляться с этим, но с трудом.
Меня всю
Я рыдала, кричала и проклинала того мужика со шрамом, который непонятно зачем, загнал нас троих в угол, будто каких-то диких зверей. Попытка избавиться от наручников оказалась тупой, я себе только запястья натерла, и теперь они болели. Когда стало понятно, что всем плевать на мои крики, мою панику и слезы, я начала понемногу успокаиваться. Но в голове вдруг появились всякие стрёмные мысли. Я не верила в призраков и монстров, самым главным чудовищем является сам человек. Но когда вокруг сплошная тьма, то любая дрянь уже не кажется настолько уж ненастоящей. Меня вырубило, я, как и тогда в детстве, от страха упала в обморок, но в штаны не наделала.
Мне показалось, что я пробыла в отключке только несколько секунд, но когда открыла глаза, вышибала уже куда-то меня нес, перекинув через плечо. Моя голова болталась внизу то и дело, ударяясь о спину мужика. Мешка уже не было, а вот онемевшие руки всё еще находились в наручниках. Меня подташнивало и прилившая кровь в мозг, неприятно шумела в ушах.
трудом приподняв голову, я надеялась увидеть Петьку или Леську, но никого не было и, судя по звукам, впереди тоже никого. Был только этот бритоголовый и я, висящая на его плече, будто кукла.
– Где мои друзья? – мой голос прозвучал хрипло, кажется, я его себе сорвала.
Ответа, как это ни странно, не последовало. Ну, конечно! Зачем же он!
– Ты меня слышишь?! – я попыталась мужика коленкой в грудь ударить, но не получилось. – Где мои друзья?! Какого хера вам всем от нас надо?!
Охранник продемонстрировал невероятное терпение. Он никак не отреагировал на мои вопли и просто продолжал идти вперед. Мы поднялись, наверное, этаж на третий, потом появился коридор и только после этого, мужик открыл какую-то дверь, сбросил меня со своего плеча, будто я была мешком дерьма и быстро вышел. На мне уже, наверное, не осталось живого места, поэтому боли при падении я не ощутила.
Замок в двери щелкнул, после чего послышались удаляющиеся шаги. Я же осталась сидеть на полу с наручниками за спиной, испуганная и сбитая с толку. Пожрали, блин, в ресторане.
4.
Оправившись от очередного близкого «знакомства» моего лица с полом, я всё же кое-как смогла принять сидячие положение. Это оказалось задачей трудной, учитывая, в каком состоянии я находилась, но выполнимой. Усевшись на пятую точку, я осмотрелась по сторонам: небольшая комната с маленьким квадратным окошком, до которого не достать без помощи табуретки. Какая-то непонятная мебель была накрыта черной клеенкой, и это зрелище отчего-то меня напугало. Ни штор, ни обоев, здесь не было ничего, кроме голых стен и расставленной по разным углам мебели в клеенке, щедро посыпанной пылью. Даже в нашем детдоме и то как-то уютней всё выглядело. Под потолком горела одна
Всё тело болело и ныло, а еще сильно хотелось в туалет. И сколько же нас здесь собираются держать? Хотелось надеяться, что недолго, но еще больше хотелось надеяться, что с Лесей и Петей всё в норме. Нас, видимо, разделили, а затем будут по одному допрашивать? Дебильная идея, учитывая, что мы бы не стали между собой сговариваться, ведь делать это нам незачем.
Завалившись на бок, я заскулила от боли, что прострелила мне бочину. Тот бритоголовый ублюдок походу крепко так приложился, когда ударил меня. Несколько секунд я вообще не могла шевелиться и дышать, боль прошила весь правый бок и часть поясницы. Когда приступ прошел, я с трудом поджала ноги и, пыхтя, просунула руки вперед. Металлические браслеты стерли кожу на запястьях, она вспухла и кровоточила. Возможности снять наручники у меня не было. Это только в фильмах можно с помощью шпильки открыть все замки мира, а на деле этот фокус не работает. Тут помимо шпильки еще кучу всего надо.
Немного размяв затекшие плечи, я встала на ноги. Судя по этой комнате, дача служит местечком, куда мужик со шрамом привозит неугодных ему людей. Не хочется думать о том, что здесь с ними делают, но боюсь, что ответ очевиден.
Мне срочно нужно было решать вопрос, как отсюда выбраться и как вытащить Лесю с Петей. Но походив из угла в угол, я поняла, что эта проблема без вариантов и возможности убежать. Хотели бы убить, наверное, давно убили, а раз так, то есть шанс спасти свой зад. Если начну нарываться на проблемы, то тогда скорей всего отправлюсь на тот свет. После дичайшего стресса в багажнике, моя голова будто начала работать лучше.
Нужно подождать. Крепким терпением я никогда не отличалась, но сейчас иначе никак нельзя. Стараясь не думать о том, что хочу в туалет, а еще больше – пожрать, я ходила туда-сюда и наблюдала, как пыль под моими ногами поднималась и опускалась обратно на деревянный пол. Я была как настоящая заключенная и это злило.
Что же такого «по-плохому» нам сделает мужик со шрамом? Что вообще нам – детям из детдома – можно сделать плохого? Это даже смешно звучит. Не дать еды? Воды? Заставить спать в мороз на остановке? Всё это было, всё это давно прошли. Разве что пуля в лоб. Но это уже будет не угроза.
Время шло, но никто так и не появлялся. Мой мочевой пузырь уже был готов просто разорваться, а пустой желудок – скукожиться. Теперь вкус дешевой овсянки не казался мне таким уж мерзким, тарелку каши сейчас бы точно съела. Когда терпеть уже было просто невозможно, я принялась стаскивать с мебели клеёнку в поисках хоть какого-нибудь ведра. Эти уроды не заставят меня ходить под себя, будто животное, закрытое в клетке питомника. Я человек, пусть и с непростой жизнью, но всё же человек. Если они хотят меня унизить, то у них ничего не получиться.
Срывая всё новую и новую клеенку, я успела найти старое пианино, кресло с торчащими пружинами, поломанный стол, какие-то картины и вазу. Вот уж никогда не думала, что буду рада какой-то там вазе. Справить нужду, находясь в наручниках, оказалось сложней, чем я думала, но приложив усилия, я это сделала.
Закончив со всем этим, я обратно накрыла вазу клеенкой и отодвинула в самый дальний угол. На одну проблему стало меньше, но вот чувство голода никуда не пропало. Я вообще очень люблю кушать, еда приносит мне счастье, как бы глупо это не звучало. Она дает силы, которые мне всегда необходимы. Из нас троих я вообще, наверное, самая прожорливая, но только в плане своей порции, чужое я никогда не съем.