Игры мажоров. Хочу играть в тебя
Шрифт:
Демон довел меня до дома. Там я уже сама открыла дверь и попросила консьержа помочь мне подняться на лифте и войти в квартиру. Он же помог разблокировать телефон и найти нужный номер.
К тому времени спазм начал проходить, я даже стала различать очертания предметов. Скорую вызывать смысла не было, маме звонить не хотелось. Ее беременность протекала непросто, она почти месяц пролежала на сохранении. Поэтому я набрала совсем другой номер.
Он ответил так быстро, как будто только и ждал мой звонок.
—
— Почему вы сразу думаете, что у меня что-то случилось? — во мне сразу зашевелилась совесть.
— Потому что ты мне просто так не звонишь, дочка, — горечи в голосе я бы не заметила, если бы не знала, что она там точно есть. — Но не представляешь, как я рад.
Я сбивчиво начала объяснять, что у меня снова повторился приступ. Но он почти сразу перебил:
— Я сейчас приеду.
— Не надо, — запротестовала я, — я позвонила только потому, что мама начнет волноваться. Сорвется в город. А я...
— Ты позвонила, потому что я твой отец, — отрезал в трубке резкий голос, — и я уже еду по проспекту. Буду через несколько минут.
Он в самом деле приехал очень быстро, связался с врачом, который наблюдал меня уже в столичной клинике. Мы договорились, что завтра нас примут, несмотря на выходные.
— Спасибо, что приехали, — сказала я Шведову, когда он собрался уходить.
— Это тебе спасибо, что позвонила, — он посмотрел на часы, затем всмотрелся в мои глаза. — С тобой точно все в порядке?
— Да, правда.
— Машенька, я бы не хотел оставлять тебя одну, — я видела, что он не хочет уходить. — Может... Может, поедем где-то перекусим, а потом ты переночуешь у меня? И с утра вместе поедем в клинику?
Я не готова была ночевать в чужом доме у чужого мужчины, пусть он хоть сто раз называется моим отцом. Но и оставаться одной я тоже побаивалась. А вдруг я снова ослепну?
Шведов видимо что-то прочел в моем лице, достал телефон и ушел в кухню.
— Я договорился с Топольским, — сказал он, возвращаясь после достаточно продолжительного разговора. — Он ничего не скажет Даше, и он согласен, что я переночую у вас. Конечно, если ты не против. И если ты не хочешь ужинать в ресторане, мы можем заказать пиццу и посмотреть какую-нибудь киношку.
?????????????????????????? Это было так странно и непривычно, что я согласилась.
Сам вечер тоже был странный. Потому что меня ничего не напрягало.
Мы ели пиццу, он пил пиво, а я колу. Смотрели фильм, который выбрали вместе. Я давно хотела его посмотреть, и если Шведов не соврал, фильм ему тоже понравился. Мы даже немного обсудили актеров и сюжет.
Оказалось, что у нас похожие вкусы. Опять же, если он не врет и не пытается мне подыгрывать.
Я давно перестала видеть в Шведове врага, но видеть в нем друга было очень-очень странно. И непривычно.
И конечно
Когда Шведов улегся в гостиной, где я постелила ему на диване, я ушла в свою комнату и прочитала в мессенджере:
«Что это за мужик? Мне точно не надо вызывать полицию?»
«Спасибо, Демон, ты настоящий друг!»
«Ты не ответила»
«Ты до сих пор следишь за мной?»
«Не слежу, а присматриваю. Так тебе больше нравится?»
«Так больше, — подумала и написала: — Это друг моих родителей. С ним все ок».
«Тогда я пойду спать, Ромашка»
«Ты лучший, Демон, ты об этом знаешь?»
Ответа не было, но мне почему-то казалось, что мой невидимый приятель улыбается.
Глава 6-1
После первой пары должны вывесить результаты наших отработок, и я не могу дождаться окончания лекции. Конечно, мы все ведем свой учет в электронных таблицах, но увидеть своими глазами документ о списании задолженности - это совсем другое.
Из аудитории с Оливкой вылетаем первыми, в холле уже полно студентов. Толпятся, высматривают результаты на электронном табло.
Нахожу себя в списке. Мой результат ожидаемый — иду впритык. Возможно, идея Саймона с дефиле не такая плохая. Или рискнуть с кассой?
Пока что я побаиваюсь связываться с материальной ответственностью. Я слишком рассеянная и всегда теряюсь, когда надо что-то быстро посчитать. С другой стороны, там же кассовый аппарат сам все считает.
Так может рискнуть?
— Смотри, — толкает меня в бок Оливка, — смотри, кто у нас первый в рейтинге.
Поднимаюсь взглядом по списку фамилий, и рот сам собой приоткрывается. Первой идет Нора Миллс, у которой закрыты все триместры в этом году. Весь первый курс.
— А мы ее жалели, дуры. Ты только глянь на нее, — шипит Оливия в самое ухо. Окидываю взглядом собравшихся перед экраном и вижу Нору. Она впилась взглядом в таблицу, а на лице написано нескрываемое выражение торжества и превосходства.
Такой контраст с недавней бледностью и понурыми плечами!
Но буквально сразу перед глазами встает она же, стоящая на коленях перед Коннором и еще четырьмя парнями со спущенными штанами, и содержимое желудка подкатывается к горлу.
— Пойдем, — тяну Оливку из холла, сглатывая и прогоняя тошноту.
— Классно, что тут скажешь, — бубнит она, — так бы предупреждали, что тем, кто отсасывает, сразу все зачтется.
— Все не так, Оль, — говорю, задумчиво кусая губы.
— А как? В универе фактически узаконена проституция! — возмущенно говорит она.