Игры ночи

Горовая Ольга Вадимовна

Но, хозяин замка проигнорировал обоих.

– Если кто-то из вас хочет дожить до следующего заката, то в замке будет стоять полная тишина. Понятно? Никто из вас не сдвинется с места.
– Тьма пробежала по комнате, осматривая помещение. Замирая, напротив съежившийся, и забившейся в угол, израненной и ослабленной Инги.

– Когда она ела в последний раз?
– Михаэль не обретал плоть, не желая выпускать Сирину из своих рук, находясь в помещении только ментально. Но, даже так, он был сильнее тех, кто был во плоти в этой комнате.

– Я не интересуюсь питанием

своих игрушек.
– Безразлично пожал плечами Макс, зажимая колокольчик губами, чуть прикусывая его, заставляя звенеть.
– Но, не думаю, что недавно.

Михаэль зарычал, напоминая союзнику о тишине. И подумал мгновение. Это его устраивало.

– Сейчас за ней придут демоны. Судя по ее состоянию - твоя игрушка наскучила тебе, Макс. А нам, она еще может пригодиться.
– Тьма потянулась туманом, покидая комнату.
– Тишина и неподвижность, друзья мои.
– Негромко напомнил он.
– И, если вы будете столь добры, чтобы прислушаться ко мне, - этого не было видно, но его собеседники услышали издевающуюся, насмешливую улыбку Мастера.
– Мы пообщаемся через пять часов. Если же нет..., что ж, я не расстроюсь, если разговаривать будет не с кем.
– С этими словами, туман полностью покинул зал.

Михаэль вернулся в свои покои, крепче сжимая Сирину в объятиях. Его пальцы нежно пробежались по впадинки спины девушки, и губы усмехнулись, касаясь ее неподвижных уст, когда он вспомнил ее последний вопрос.

Может ли вампир быть нежным? Такой, как Михаэль? Убивший всех, кто был с ним связан? Уничтоживший тех, кто был его семьей до перерождения?

Сомнительно.

Но, рядом с ней, он мог быть любым. Таким, как она пожелает. Только Сирине, Мастер не будет, пока, говорить об этом.

Вампир глубоко вздохнул, устраиваясь чуть удобней, еще полнее делая контакт их тел. Готовясь уснуть, и скрыть их обоих во тьме. Тихо хмыкнул, вспоминая свои сомнения, раздумья об обращении Сирины. Они были простительны. Тогда, он просто не знал ее. Не представлял, что скрыто в ее имени..., в зове..., в силе...

Старая колдунья не обманула его, обещая другую, пусть и темную, но надежду. Вампиру не было нужды в прощении, теперь, он будет иметь нечто, более ценное.

Михаэль проснется через три часа, и будет следить за каждым, даже мизерным, никому другому, незаметным изменением в ее состоянии.

И, когда сердце Сирины сделает первый новый удар, когда ее губы откроются, чтобы сделать новый вздох - она вдохнет его дыхание. А, вслед за этим, она сделает первый глоток, глоток его крови.

Он даст ей другую жизнь, но... вампир даст ей и нечто, несоизмеримо, большее...

Это не было обычным обращением.

Михаэль не собирался просто обратить ее. О, нет. Мастер не делал девушку своим творением. Он сделает ее той, для кого уже давно не было определение не то, что в языках людей, даже в наречии древних бессмертных...

Он возродит легенду, уже не боясь того, что она принесет с собой. И, вечность будет наслаждаться, танцуя с ней...

***

Мерное размеренное трение пестика о каменную ступку.

Кто бы

мог подумать, что его так будет раздражать этот звук?

Хотя, Михаэль не любил обманывать себя, и не мог не признать, что раздражение рождается чувством собственного бессилия, от которого вампир уже успел отвыкнуть за семьдесят лет, прошедшие с его обращения. А, так же, невозможностью, пока, повлиять на ситуацию.

Было лишь одно существо, в чьем обществе Мастер привык испытывать подобный дискомфорт, но, именно для того, чтобы и уничтожить своего творца, Михаэль пришел к ведьме, надеясь получить ее силу, увеличивая собственный потенциал.

Однако, вместо этого, он стоит и слушает ее туманные россказни, наблюдая, как колдунья готовит какой-то отвар и, практически, не может сдвинуться с места.

А, до рассвета, осталось лишь три часа...

– Не беспокойся, Михаэль. Мы все успеем.
– Старуха не повернулась к вампиру, высыпая содержимое ступки в кипящий котелок и, наполняя мраморную чашу новыми ингредиентами. Мастер, мысленно, застонал.

– Да, я и не тороплюсь - Ответил мужчина безразлично, спокойно складывая руки на груди.

– Конечно.
– С хитрой усмешкой согласилась колдунья.
– Ты знаешь ту легенду, которую так любят пересказывать друг другу ваши низшие, не так ли?

– Этот вопрос, мы уже обсудили, старуха.
– Михаэль начинал терять терпение, хоть и не мог на что-то особо повлиять.

– Не спеши, юнец.
– В тон ему, ответила женщина.
– Отчего ты пришел сюда? Ты почувствовал мою силу? Она позвала тебя, и ты, наивный, решил, что это шанс победить твоего родителя?

Михаэль промолчал, хоть ведьма и мало в чем ошиблась. Вампир, и в самом деле, почти услышал, как сила этой женщины говорит с ним, пусть тихо и невнятно, но...

– Ты поторопился, Мастер.
– Колдунья добавила в чашу новый ингредиент.
– Да и не за тем пришел, в общем-то. Позже. Много позже ты получишь эту силу, но, тогда, уже не она будет нужна тебе, а та, кто будет владеть ею. Ты услышишь не тихое бормотание, ни неразборчивый шепот. Ты придешь, когда тебя позовут.

– Я сам решаю, когда и куда мне идти. А не жду чьих-то призывов.
– Скептично поджал губы Михаэль.

Он, как ему казалось, почти понял, каким образом можно высвободиться и уйти. И мог бы уже покинуть это место..., но, отчего-то, странно увяз в безумном разговоре.

– О, поверь мне, Вечный, ты придешь.
– Старуха улыбнулась его скепсису.
– И придешь без размышлений.

Он лишь скривился, не веря ей, женщина же замолкла, продолжая смешивать травы.

– Они считают, что любовь может спасти вампира, вернув душу, не правда ли, Михаэль? Словно, в душе спасение...
– После нескольких минут тишины, нарушаемой лишь ее манипуляциями, произнесла колдунья.
– Но и ты, и я - знаем, что это неправда. Ничто не может спасти то, чего уже, и в помине, нет. Да, и способен ли, хоть кто-то, из тех низших, которые в своем запале, недовольные доставшейся судьбой, судачат об этом, на настоящую любовь? Навряд ли, не так ли? От того, и неправда все это.