Игры патриотов
Шрифт:
Его курсанты то и дело посылали Салли цветы, игрушки и открытки, а потом и вовсе повадились ходить в больницу, возясь там не только с Салли, но и ещё чуть ли не с пятью десятками детишек. Гигантский медведь был венцом этой кампании.
По словам сестёр, он действительно помог Салли поправиться — она не расставалась с ним ни днём, ни ночью.
Джек ехал не спеша, очень осторожно, словно в машине был хрупкий фарфор.
За время работы в ЦРУ он пристрастился к сигаретам, ему и сейчас ужасно хотелось закурить, но он сдерживался, дав себе слово отказаться от этой привычки — во всяком
Уже повсюду чувствовалась весна. Начали набухать почки, в полях тут и там разгуливали лошади и коровы, и нос Салли, разглядывавшей их, расплющился о стекло. Жизнь опять брала своё, говорил себе Джек. Вот и последний поворот на дорогу Соколиного гнезда. Джек обратил внимание, что возле поворота все ещё стояли грузовики электрокомпании и удивился. Что они тут делают?
— Скип у нас? — спросила Кэти.
— Похоже, что да, — ответил Джек, удержавшись от усмешки.
— Они катят домой, — сказал Алекс.
— Ага, — откликнулся Луис, линейный монтёр. Они были на самой верхушке столба, делая вид, что пристраивают там экспериментальный трансформатор.
— Знаешь, на следующий день после того дела в газете было фото этой дамы. Какой-то мальчонка въехал в витрину магазина и изрезал себе все лицо. Это был наш мальчишка, чёрный. И она спасла ему глаза.
— Я помню, Луис, — сказал Алекс.
Он прицелился из фотоаппарата и щёлкнул им несколько раз.
— Мне, парень, не по душе вся эта еботня с детишками, — сказал Луис. Полицейский — дело другое, — решительно заключил он, не сочтя нужным объяснять, что под полицейским он имеет в виду отца этой девочки. Это и так было ясно — он всё равно что полицейский. Как и у Алекса, у него ещё были какие-то остатки совести, и мысль о девочке вызывала в душе неясное беспокойство.
— Ну, она же жива всё-таки. Так что в каком-то смысле нам повезло, — сказал Алекс.
Объективно говоря, Алекс знал, что революционеру такие слова не к лицу. Всякие сантименты только мешают делу. Знал он и то, что табу на причинение какого-либо вреда детям заложено в генетическом коде человека. Со времён Маркса и Ленина, считал он, человечество здорово продвинулось в своём понимании мира и самого себя. Так что он будет избегать необходимости причинять вред детям… если это окажется возможным. Он прикинул, что такая линия послужит усилению его популярности в обществе, за свободу которого он борется.
— Это правда.
— Так что ты там увидел?
— У них служанка. Чёрная, конечно. Симпатичная, ездит на «чеви». Сейчас у них там ещё один какой-то — здоровенный лоб. Ходит как-то смешно.
— Ясно, — сказал Алекс. Он повторил про себя, чтобы не забыть сказанное о служанке и проигнорировал вторую часть сообщения, рассудив, что это какой-нибудь друг Райанов.
— Полицейские заглядывают сюда минимум каждые два часа. Один из них спросил меня вчера, что мы тут делаем. Они за этим домом присматривают. У них есть там вторая телефонная линия, наверное, от компании по установке сигнализации. Так что у них есть сигнализация, и полиция всё время под боком.
— О'кей. Наблюдай за ними, но так, чтобы не привлекать к себе внимания.
— Понятно.
— Ну вот и дома! — сказал Райан. Выйдя из машины, он обошёл её и открыл ту дверь, где сидела Салли. Расстегнув ремень, он взял её на руки, и как только она прильнула к нему, его обдало волной счастья.
— Добро пожаловать, — сказал Скип, распахнув двери.
— Где мой сюрприз?
— Сюрприз? — удивился захваченный врасплох Тайлер. — Первый раз слышу.
— Папа! — укоризненно уставилась Салли на Джека.
— Входите, — сказал Тайлер.
Миссис Хэкитт тоже была тут. Мать-одиночка с двумя детьми, она тяжко работала, чтобы вырастить их и поставить на ноги. Поздоровавшись со всеми, она тут же ушла на кухню — готовить ленч.
— Как дети выздоравливают — просто чудо! — воскликнул Скип, наблюдая за тем, как Салли проковыляла на кухню, вслед за Хэкитт. — Однажды я сломал ногу на футбольном поле, так пока она у меня зажила!..
Взяв Райана за локоть, он повлёк его на улицу. Сперва он заглянул в машину — посмотреть, что там за медведь такой. «Ничего себе! Действительно, медведь. Да ещё какой!» — восхитился он. Потом они подошли к дереву, к которому и был привязан «сюрприз». Джек отвязал цепочку и взял щенка на руки.
— Спасибо, что привёз его сюда, — сказал он Скипу.
— Да ладно тебе!.. Знаешь, я так рад, что Салли наконец дома.
Они вошли в прихожую, и Джек, осторожно заглянув на кухню, увидел, что Салли уже расправлялась с куском булки, намазанным толстым слоем орехового масла.
— Салли, — окликнул он дочь Она обернулась как раз в тот момент, когда он опустил щенка на пол. Это был чёрной масти лабрадор, только-только оторванный от материнских сосцов.
Щенок тут же сообразил, кто его настоящий хозяин. Он бочком-бочком заскакал по полу, виляя хвостом. Салли тоже уже была на полу и схватила его, прижав к груди. И щенок тут же принялся её облизывать.
— Он же слишком маленький! — воскликнула Кэти.
— О'кей, можешь вернуть его мамаше прямо сегодня же, — предложил Джек.
Салли метнула на него гневный взгляд.
— Тогда сам и обучай его!
— Это нетрудно. У него хорошая родословная. Его отец — чемпион Чесапика Виктор Хьюго Чёрный. Представляешь? Лабрадоры любят детей, — продолжал Джек. — И я уже договорился насчёт его обучения.
— Уже? — Кэти была прямо-таки потрясена.
— Эта порода зовётся «Лабрадор поисковый», — сообщил Джек.
— Он, верно, здоровым вырастет?
— Килограммов тридцать.
— Ого! Так он будет даже больше Салли.
— Ага. И ещё они любят плавать. Так что он будет присматривать за ней в бассейне.
— У нас же нет бассейна.
— Его начнут сооружать через три недели. — снова расплылся в улыбке Джек. — Доктор Шенк сказал, что для Салли это будет очень полезно.
— Ты, я вижу, не терял времени зря, — улыбнулась Кэти.
— Я хотел было купить ньюфаундленда, но они уж чересчур громадные.