Игры престолов. Хроники Империи
Шрифт:
– Ты погибнешь, Змееглазый. Так сказали Видящие, а в Лиге подтвердили этот неутешительный прогноз более чем семьюдесятью процентами.
– Лига – всего лишь сборище наделённых Даром трусов, которым многие из них так и не научились управлять, несмотря на старания отца. – Невидимый для Гюссхе, Араши выбрал из портсигара длинную тонкую трубочку ароматного табака и закурил, разглядывая нежданного полночного посетителя сквозь сизый дым. С Ванахи ему не приходилось прежде сталкиваться, к чему, признаться, Великий Дракон не испытывал сожалений. Кому-то выбранный старшим принцем облик мог показаться невинным и даже располагающим к себе, однако Араши, как один из мастеров иллюзий, прекрасно видел истинную суть Инженера, как и то, что этот человек чрезвычайно опасен.
Ванахи, учуявший запах табака, брезгливо
– Ты удивишься, но почти все их предсказания попадают в цель.
– Так ты здесь для этого? Будто мстительный дух из старинных легенд явился к воину, дабы предречь его скорую гибель? Я не боюсь смерти, ты побеспокоил себя напрасно.
– Я всего лишь оказываю тебе услугу, вот и всё. Не стоит драматизировать.
– Позволь, я угадаю. У ведущего Инженера Галактики либо нет работы, либо он выполняет поручение того, кого очень сильно уважает, я прав? Значит, даже после смерти отец продолжает дёргать тебя за ниточки и ты у него на посылках, Ванахи, Безумный Император?
– А ты хорошо знаешь историю, – без выражения протянул Инженер.
– Как и то, что процарствовал ты недолго.
Араши довольно улыбнулся, увидев, как исказилось злобной гримасой безупречно прекрасное лицо фарфоровой куклы, как тщательно сдерживаемое безумие пытается вырваться из надёжной клетки разума… и затихает, укрощённое безжалостной рукой хозяина.
– Да, отец просил за тебя. Откажись от своего плана, обречённого на провал.
– Отец больше не имеет власти надо мной, – тихо рассмеялся Араши, и в голосе его впервые проскользнула угроза. – Я не собираюсь подставлять под удар своё любимое детище. Нет, Ванахи. Этот спор – наш с Эвазаром, и только мы имеем право закончить всё так, как положено настоящим мужчинам, ещё верящим в гордость и честь. Неужели ты не в силах оценить простоту и изящество моего хода? Зачем гибнуть людям и хсаши в тяжёлой, кровопролитной войне, когда можно ограничиться всего лишь дуэлью предводителей?
– Тогда самое время молиться своим новым богам, Араши Йонен, хотя это вряд ли поможет.
Великий Дракон безразлично пожал плечами, выражая тем самым крайнюю степень пренебрежения к пророчествам главы Ордена Видящих.
– Условия, которые я выставлю Эвазару в любом случае приведут мой народ к процветанию, не зависимо от того погибну я или нет.
– Он может не согласиться или выставить вместо себя кого-то из братьев.
– Эвазар?! – Весело фыркнул Араши. – О, нет, Инженер. Регент примет мой вызов, потому что ему так же необходима дуэль. Я хорошо изучил его повадки ещё с тех пор, как он впервые начал посещать Дворец в качестве Законотворца. Он выглядит мягким, даже робким, но это ложь. Эвазар оказался достаточно силён для того, чтобы пройти испытание Круга и получить свой сан. Неужели ты думаешь, что со временем в нём могло что-то измениться? Напрасная гибель людей претит ему, а тому, кто воспитан по строгому уставу Инквизиции совершенно недопустимо использовать другого как щит, тем более, родственника. Вот почему Эвазар не позволит ни Джейнно ни Браниху стать своими представителями.
– Что же до тебя? Ты – молодой и сильный вождь. Разумно ли так рисковать собой? К тому же я слышал, что жена понесла от тебя, так не будет ли разумным изменить свою судьбу хотя бы ради неё и нерождённых пока детей?
– Видимо, ты слишком увлёкся своими экспериментами и в чистых, стерильных лабораториях забыл, что значит быть мужчиной.
Собеседник скривил губы в насмешливой полуулыбке:
– Романтика гордецов и их бредни про честь и справедливость никоим образом не касаются такого, как я. Быть учёным, Араши, означает ценить свою жизнь, ибо я смогу спасти больше, чем ты, безжалостный диктатор, привыкший бороться с огнём пуская ему навстречу другое пламя. Мои исследования ценней всего того, что ты успеешь совершить в своей жалкой, никчёмной жизни, думая, нет – заблуждаясь на счёт того, что повелеваешь галактикой. Настоящая слава – изобрести лекарство от смерти, найти причину старения или создать совершенное тело, не ведающее усталости и не подверженное медленному умиранию. Вот где истинный триумф, Араши Йонен. На прощание скажу лишь одно и то из уважения к нашему отцу. Меньше пользуйся Покровом, иначе он лишит тебя зрения раньше, чем успеешь выйти на арену.
Гулко хлопнул вышитый полог гардин и в опустевшей комнате Араши тихо, устало сказал:
– Увы, братец, но твои предупреждения слегка опоздали.
Докурив сигарету, Змееглазый поднялся на ноги, собираясь вернуться в спальню, но на пороге кабинета столкнулся с Гюссхе. Женщина с любопытством заглянула в комнату, спросив:
– С кем ты разговаривал? Я слышала два голоса.
– Ко мне прилетел ангел с предупреждением. – Улыбнувшись, Араши обнял жену за плечи и ненавязчиво развернув, направил в спальню.
– А каков он из себя?
– Страшно спесив и не воспитан, – рассмеявшись своей шутке, он поцеловал свою ненаглядную Гюссхе, но она обиженно отвернулась, решив, что муж подшучивает над ней, однако расспрашивать перестала. Секреты Араши должны остаться тайной, раз он так решил.
Проследив затем, чтобы капризная и строптивая дочь Гнезда Гъёлл оказалась, наконец, в объятиях пуховых перин, Араши погасил ароматизированные светильники, источавшие еле заметный аромат мирта, и лёг рядом, обняв свою драгоценную хэйну. Никто, а тем более Ванахи с его мрачными пророчествами, не помешает ему любить Гюссхе и всех своих многочисленных детей из тех, что спокойно спали в детской и тех, кто ещё не покинул чрево матери, составляющих отныне смысл его существования. Змееглазый осторожно погладил жёсткой ладонью в мозолях от рукоятей ятаганов, живот Гюссхе.
– Врачи сказали, их будет пять. – Сонно пробормотала женщина и в её голосе Араши уловил нотки разочарования, тут же ответив:
– Перестань соперничать с Феридэ, цветок моей жизни. Она давно умерла, а ты – царица из цариц, правишь народом хсаши и в моём сердце.
Приоткрыв один глаз Гюссхе хитро улыбнулась, чем заслужила глубокий, страстный поцелуй своего невероятного мужчины.
+++
В портале исчез последний крейсер, в одно мгновение переместившись из туманности Хсаш в пределы Внешнего Кольца Галактической Империи Мэру. Араши устало вздохнул, гордые плечи его поникли, когда Змееглазый тяжело навалился на приборную панель, словно последний отчаливший корабль забрал все его силы. В отражении матового экрана он мог видеть своё лицо – серое от утомления, с лихорадочным румянцем на заострившихся скулах, тонкие побелевшие губы с опущенными уголками… ужасный вид. Этот проклятый договор, выматывающая все силы трудная работа, которой он занимался без малого три дня – не так-то просто переместить огромную крепость и весь флот сопровождения даже на небольшое расстояние! Да что там… Араши совершил невозможное и чувствовал себя раздавленным и надорвавшимся. Во рту стоял противный металлический привкус крови и он через силу сглотнул этот горький комок.
Он знал, чего потребует от него задача подобных масштабов и пошёл на сделку только после того, как выжал из Матери всё, что только было возможно. Последние три дня Араши задействовал все свои резервы, включая мощь Покрова и, когда уже не оставалось вариантов, щедро зачерпнув энергию из собственной ауры, возможно, сократив тем самым себе жизнь. Но Змееглазый предпочитал платить по счетам, не оставаясь в должниках и выполнять свои обязательства.
– Это поистине удивительно! – Сквозь шум в ушах Араши услышал мелодичный женский голос и ещё пару мучительных, наполненных растерянностью и болью секунд пытался вспомнить, кому он принадлежит. Обернулся, устало прищурившись, пытаясь разглядеть сквозь сияние огней мостика тонкую фигуру Мариши Вентрон. Всё расплывалось и искажалось, заставляя его чувствовать себя неуверенно. То самое чувство, что Араши ненавидел более всего. Свою беспомощность перед страшным недугом.
Он слышал легенды о почти мистической красоте мистресс Гэлли, могущей превратить любого, даже самого морально устойчивого мужчину в своего преданного раба, жадно заглядывающего в её холёное личико в ожидании приказа лизать ноги. В это можно было не верить, считая обычными россказнями соскучившихся по женскому очарованию матросни, однако Араши ни капли не сомневался в одном – многие поколения дочери Туманной Кошки воспитывали и совершенствовали в себе умение управлять другими, что не могло не найти отражения во внешности роковых и властных красавиц, ибо прелесть и очарование – единственное по-настоящему ужасное оружие женщин.