Игры сильнейших

Jane F.

Выбросив окурок в окно, слизеринец повернулся к девушке. С пару секунд он просто смотрел на неё, ничего не предпринимая. Гриффиндорка на этот раз молчала, лишь смотря парню в глаза. Ослабив галстук на шее, слизеринец прошёл к кровати, на которую улёгся рядом с девушкой, всё ещё продолжавшей молчать, наблюдая за каждый движением Драко. Кинув на неё взгляд, слизеринец лишь произнёс.

– Что ты пытаешься разглядеть во мне, гриффиндорка?

– Пытаюсь понять, почему ты так переживаешь.

– Что в этом удивительного? Я, по-твоему, совершенно бессердечный человек?

– Да, - вырвалось у девушки, однако она не сожалела, что сказала эти слова. Слизеринец на это только усмехнулся.

– Знаешь, что является лучшим успокоительным? – вдруг спросил Малфой, с усмешкой смотря на гриффиндорку.

– Нет, - пробубнила та.

– Секс, Грейнджер. Секс, - ответил парень, наблюдая за недовольством на её лице, - И попробуй угадать, чего я сейчас хочу.

Ничего не ответив слизеринцу, девушка лишь поджала губы, однако ввиду затянувшегося молчания иронично произнесла:

– Неужели лечь спать?

Очередная усмешка на

губах аристократа, и вот уже спустя пару секунд он схватил гриффиндорку за руку, заставив ту приблизиться к нему.

– Сядь, - произнёс парень. Поняв его задумку, девушка с неохотой залезла на слизеринца, отчего он в очередной раз усмехнулся. Уперевшись руками в грудь парня, гриффиндорка лишь продолжила смотреть ему в глаза, - Забавно с тобой, Грейнджер. Во всяком случае, никогда не скучно, - сказал вдруг слизеринец, смотря в карие глаза своей марионетки.

– Чем?
– раздражённо спросила девушка, не отводя взгляда.

– Не хочу показаться не скромным, но на твоём месте сейчас хотели бы оказаться многие Хогвартские красавицы. Даже гриффиндорки, горделивые доступные красотки с львиного факультета. И там есть желающие. Но только не ты. Всегда гордая и такая чистая по своей натуре, такая иная, - положив руку на бедро девушки, сказал Малфой. Ничего не ответив, гриффиндорка только продолжила с нескрываемым удивлением слушать его. В памяти всплыла сцена в поезде, которую девушке по воли случая пришлось лицезреть: Малфой и Ромильда Вейн, занимающиеся сексом в одном из купе, - Однако, кто знает, - вывел гриффиндорку из раздумий голос парня, - разврати тебя хотя бы тот же Крам на четвёртом курсе, как бы тогда ты относилась ко всему этому. Быть может, уже давно была бы завсегдатай гостьей этой комнаты.

После эти слов парень рассмеялся. Однако гриффиндорку эти слова лишь разозлили.

– Никогда, - сквозь зубы ответила та.

– Не зарекайся, - тут же произнёс слизеринец, на что девушка уже собиралась возразить, но Малфой продолжил, - Ты слишком мало знаешь даже о тех, с кем уже давно знакома. Если бы ты только интересовалась личными жизнями других студентов, поверь, ты бы узнала много интересного, что, возможно, даже изменило бы многие твои взгляды. Все мы люди, все мы подвержены похоти, всем нам нужен секс. На этой кровати до тебя побывало немало студенток с разных факультетов. Даже гриффиндорки, вечно задирающие нос. Им тоже не чуждо было скоротать здесь ночь, забыв про привычные стереотипы. Все они, лишь немного поломавшись и построив из себя недоступных девственниц, в итоге едва ли не сами заставляли наброситься на них.

– Однако ты почему-то отказался от такого разнообразия ради коротания ночей с неумелой и зажатой такой иной девчонкой, - произнесла гриффиндорка, прищурив глаза.

– Ты себя недооцениваешь, Грейнджер. Ты довольно многому научилась за это время. Однажды надоедает даже разнообразие. Девушки разные, но суть одна и та же, а вот уломать подобную тебе, задача практически непосильная. Такие как ты жаждут внимания, ухаживаний. Вам важно, чтобы парень ждал столько, сколько вы сочтёте нужным ради соблюдения приличий. Зачастую не особо опытные. Таких девушек приходится обучать, а это становится гораздо более интересной задачей после многочисленных уже походивших по рукам подстилок. Всегда интересно наблюдать, каковыми станут итоги твоих трудов.

– И каковы же результаты твоих трудов? – холодно осведомилась девушка, вздёрнув носик, раздражённая такой самоуверенностью слизеринца. Неожиданно притянув гриффиндорку к себе, парень перекатился, оказавшись теперь уже сверху девушки.

– Я весьма продуктивно постарался, ведь когда ты первый раз оказалась здесь, боялась даже раздвинуть ноги, а что сейчас, - усмехнулся парень, на что гриффиндорка смерила его негодующим взглядом, - Не делай вид, что тебе не нравится происходящее теперь по ночам в этой комнате. Не поверю. Ты уже привыкла к нашим ночным играм. Ты уже слишком сильно привыкла к самому факту, что у тебя есть постоянный секс. Отпусти я тебя сейчас, ты бы и недели не продержалась, уже ища себе либо парня, либо постоянного партнёра.

– Какая самоуверенность, Малфой! – сузив глаза, прошипела девушка, - Зато не сложно догадаться, куда подался бы ты. Хогвартские красавицы были бы в восторге, а то ты так надолго оставил их.

– Не угадала, Грейнджер, - усмехнулся слизеринец, не отводя взгляда от девушки, - Я бы просто разыскал тебя, и ты бы не стала сопротивляться.

– Что? – нахмурив брови, смотря на слизеринца как на полоумного, засмеялась гриффиндорка, - Я бы никог…

– Ты бы оказалась здесь быстрее, чем можешь себе представить, - перебив её, сказал парень, - Я полностью подстроил тебя под себя. Ты любишь те же позы, что и я, те же ласки, к которым я тебя приучил. К другому человеку нужно привыкать, подстраиваться под него, даже просто под нового любовника. Обычного секса тебе было бы теперь слишком мало. Ты чересчур привыкла к эротической игре, слишком сильно теперь любишь, когда на ласки твоего тела порой уходят даже часы, - говоря это, парень протянул руку и стал через трусики ласкать девушку, на что та никак не отреагировала, однако уже спустя пару секунд дыхание гриффиндорки участилось, - Ты привыкла к моим играм, полностью подстроилась под меня. Сексом занимаются все, но тебе нужно нечто особое. Искусные игры. Простой секс быстро бы тебе наскучил, партнёр не сумел бы тебя ублажать так, как тебе необходимо. Как вариант, ты стала бы игрушкой кого-то из подобных мне соблазнителей, но даже под них нужно подстраиваться. В сексе у всех свои предпочтения, а чтобы привыкнуть к чему-то новому или же просто иному, нужно время. Потому рискну сказать, что ты снова бы вернулась в эту комнату, и уже сама тащила бы меня в койку, жаждя чтобы ночь, подобная многим, что уже у нас были, повторилась снова. И не спорь, Грейнджер. Я знаю, что говорю.

– Так тебе же наскучивает однообразие, -

парировала девушка, ухватившись за слова слизеринца.

– Оно действительно наскучивает, но когда есть человек, полностью подстроенный под тебя, знающий любую твою любимую позу, любое место, где ты хотел бы заняться сексом, способный поддержать любую твою игру, - говоря это, на этот раз Малфой залез уже в трусики девушки, отчего та, уже томно дыша, немного раздвинула ноги, позволяя слизеринцу ласкать её пальцами внизу живота, - Поверь, это не менее интересно. С таким человеком вы можете долгое время неотрывно развлекаться, и получаемое по максимуму удовольствие перекрывает любую тяготу найти кого-то ещё. Именно поэтому сейчас я не стремлюсь по старой привычке затащить в койку какую-либо другую девушку. Я полностью подстроил тебя под себя. Нам обоим секс приносит максимальное удовольствие, а твой строптивый характер и моя любовь к получению наслаждения и разнообразию лишь разжигают страсть. Спорь сколь угодно. Факта это не изменит: разнообразные, даже в большинстве случаев твои негативные эмоции порождают её между нами в наших ночных играх. Именно поэтому нам обоим настолько хорошо, - не желая больше продолжать разговор, Малфой поцеловал гриффиндорку. Не осознанно, однако в подтверждение его слов, девушка лишь сильнее притянула его к себе, довольно пылко отвечая на поцелуй парня, всё ещё продолжавшего ласкать девушку. Она никогда не согласилась бы с его словами, хотя и знала для себя, что парень во многом был прав. Это разжигало в ней злость, порождающую очередной лучик страсти между этими двумя. Они оба знали, что теперь уже не скоро лягут спать…

Гриффиндорке не хотелось этого признавать, но Малфой был действительно прав. Уже через три недели после того как девушка сдалась ему, она стала ощущать, что привыкла к слизеринцу. Всё для неё было привычно в парне: его сильные руки, его мягкие губы, его красивое тело, его озорной язык, его опытные движения. Гриффиндорка уже не испытывала к Драко ни ненависти, ни отвращения. Он стал для неё неким особенным человеком, с которым её связывали довольно своеобразные отношения. Днём они особо не замечали друг друга, увлечённые рутиной своих обыденных забот, но с наступлением ночи, раз за разом возвращались в их комнату, где ночь за ночью коротали время за своими играми. Одним из любимых увлечений слизеринца было практически через день доводить гриффиндорку до экстаза. Он мог часами играть с её телом, наблюдая, как гриффиндорка выгибается в сладостной истоме, желая лишь, чтобы он не останавливался. Ещё один его маленький способ демонстрации власти над ней, над зависимостью гриффиндорки от него, над её телом, неосознанно отвечающим на ласки Малфоя. У парня был полный доступ к телу девушки, и он мог делать с ним всё, что хотел. Слизеринец с полуслова понимал её желания, а порой и просто угадывал их. В такие моменты гриффиндорке хотелось, чтобы ночь длилась вечно. Однако слизеринец всегда заставлял девушку возвращать этот маленький должок, и уже на следующую ночь доминантом в их играх становилась сама гриффиндорка, ласкающая красивое тело аристократа. Она и не противилась этому. В их ночных играх каждый получал долю удовольствия по максимуму. Вначале девушка ненавидела себя за это, но уже спустя какое-то время сдалась, отдаваясь жару страсти и наслаждения, забывая про то, как уже с утра они будут обходить друг друга стороной. Но только не ночью. Это время стало особенным для этих двоих. В такие моменты никто из них не думал о прошлом, не строил планов на будущее. В эти мгновенья они напрочь забывали про всё. Она не хотела больше сопротивляться, да и был ли в этом смысл. Гриффиндорка по-прежнему находилась под Имперусом, и участи марионетки слизеринца ей было не избежать. Её бывший насильник, её теперешний любовник. Она не любила Малфоя, но их ночные игры связали этих двоих некой особенной связью, которую они оба осознавали, но никогда не рискнули бы признаться об этом вслух. Они никогда и не говорили об этом, никогда не пытались в их обычно коротких разговорах перейти к этой теме. Да и зачем? Всё было понятно и без слов. Уже не чужие, но и далеко не родные друг другу люди. Ночью они принадлежали друг другу, днём же были чужды в своём отношении к другому. Парень нередко по ночам целовал девушку или заставлял её целовать его. Гриффиндорка не могла противиться его приказам, однако за всё это время между ними не было ни единого настоящего поцелуя. Всё, что было между ними ночью, было лишь игрой. Их игрой. Однако утро вновь расставляло всё по своим местам. Порой утренние пробуждения заставляли девушку смущаться происходящего. Чаще всего они засыпали порознь, даже на разных сторонах кровати, однако довольно часто эти двое просыпались рядом друг с другом. Бывали моменты, когда девушка, открыв глаза, видела перед собой слизеринца, на плече которого покоилась её голова. Бывало, что во время пробуждения гриффиндорка ощущала, как всё ещё продолжавший спать парень обнимал её, либо же девушка сама обнимала его, что действительно удивляло её по утрам. Несколько раз им даже приходилось просыпаться в обнимку друг с другом. Старые ли привычки, сохранившиеся ещё со времён, когда девушка встречалась с Роном? Неосознанная тягота к самому слизеринцу, вместе с которым она засыпала вот уже почти два месяца? Девушка не могла сказать наверняка. Поначалу это жутко смущало её, однако со временем даже это стало привычным. Проснувшись в объятиях парня с утра, девушка, уже не краснея, могла придвинуться к нему поближе и, согревшись в тепле его тела, вновь погрузиться в царство Морфея. Однако уже утром всё возвращалось на круги своя. Даже будучи поверженной марионеткой, по привычке и ввиду гриффиндорской натуры, девушка могла покинуть комнату с гордо поднятой головой, но уже следующей ночью она покорно возвращалась в покои Малфоя. Их временем была ночь, столь короткое, но столь сладостное время. Бывали случаи, когда эти двое увлекались, забыв про течение времени, ввиду чего не высыпались. Покрасневшие глаза то и дело слипались днём, однако даже после таких испытаний ночью они не спешили ложиться спать.