Их было четверо. Приключения в микромире. Том III
Шрифт:
«Вот когда случится, тогда и будем думать, — отмахивался Тима от этих мыслей. — А пока, старина, следи-ка за сигналом!»
Вдалеке вспыхнул зеленый огонек. Сигнал! Обычный дорожный знак. Тима нажал кнопку лучемета. Лента замедлила ход. Она остановилась раньше, чем достигла края трубы, откуда поворачивала вниз, а затем уходила под трубу.
— Эх, не довез вас малость! — сокрушался Тима. — Ну ничего, пройдетесь немного пешочком.
Путешественники сошли на дорогу, построенную из невиданных кристаллов, похожих на ветви елок. Они переплетались между собой,
Казалось, прикоснись к этим стальным веточкам, и они зазвенят, как натянутые струны.
Ветвистая дорожка была короткой. Четыре серенькие фигурки остановились на краю ее. Лучи фонарей вырывали из тьмы беспорядочное нагромождение огромных темных, бесформенных глыб. Это была почва.
В царстве хаоса
Почва. Ну что в ней особенного? Каждый видел ее. Не видеть ее невозможно. Для этого нужно было бы всю жизнь провести в комнате, или на голой скале, или на каком-либо судне среди моря.
Но только специалисты — ученые, посвятившие многие годы исследованию почвы, ее особенностей, — по-настоящему знают, что такое почва. Взяв горсть земли, они могут выяснить ее химический и минералогический состав. А судя по тому, насколько густо населена она бактериями и другими микроскопическими организмами, определяют ее качество: в одном грамме хорошей почвы «население» состоит из нескольких десятков миллионов живых микроорганизмов.
И вот на пороге этого удивительного мира почвы остановились четыре путешественника.
Тревожно забились их сердца при виде открывшейся картины.
Прямо перед ними зияло глубокое ущелье, по дну которого то там, то здесь передвигались неясные тени. Что это такое — игра света, или там бродят какие-то живые существа, огромные, страшные, ни на что не похожие? Если это только тени, то почему они поблескивают голубоватыми огоньками? Может быть, так отражается свет фонарей от влаги в почве? А может, это сверкают глаза неведомых чудовищ, поджидающих там, внизу, свои жертвы?!
Левее, до самого потолка, вздымалось нагромождение гигантских прозрачных глыб. Когда на них падал прямой луч от фонаря, они начинали светиться изнутри так сильно, словно там полыхали зарницы.
— Что это? — тихо прошептала Катя.
— Это почва, Катюша, — ответил Тима. — Вот какая она, оказывается, если проникнуть в нее так, как мы сейчас это сделали. Нам придется, ребята, идти по краю обрыва. Другого пути к корню нет. А может, вернемся? Тебе не страшно, Катя?
— Страшновато… Они нас не тронут? — боязливо показала она на дно ущелья, где плавно передвигались чудовища.
— Думаю, что нет… — задумчиво сказал Тима. — Тогда нас с отцом никто не тронул. — И прибавил уверенно: — К тому же моим лучеметом можно мгновенно расправиться со всеми этими чудовищами. Сдохнут и не пикнут! Ну, так как?
— Поздно теперь рассуждать! — засмеялся Виктор. Он уже налаживал камеру. — Постойте минутку, товарищи, я вас сниму, а потом пойдем дальше, если Катя не возражает.
— Нет, не возражаю. И вообще с вами, ребята,
— Послушай, Тима, а как мы найдем дорогу назад, к туннелю? Здесь ведь, наверное, и заблудиться недолго? — спросил Ван.
— Я сейчас как раз тем и занят, чтобы наладить указатель.
Тима возился со своим футляром. Он открыл его и установил у самого края туннеля; повернул какой-то рычажок сбоку — послышался характерный щелчок переключателя, и тотчас же раздались музыкальные перезвоны. Они повторялись через определенные промежутки времени.
— Радиомаяк, — пояснил Тима. — Это его позывные. На случай, если кто-либо из нас отстанет, заблудится, идите на эти сигналы. Ну, а сейчас вперед! Я, как проводник, пойду первым. За мной — Ван, за Ваном — Катя, а ты, Виктор, будешь замыкать шествие. Идет?
— Идет! — ответили все хором и медленно, глядя под ноги, тронулись в путь.
Шли молча. Только мелодичный перезвон радиомаяка нарушал безмолвие таинственного подземного мира.
Дорога была трудная. То приходилось обходить крупные камни, то целые холмы влажной глины, то бревна — это были остатки каких-то растений. Путники шли по краю обрыва. Иногда приходилось проползать под нависшими скалами. Свет фонарей то плясал и прыгал по темным стенам, то вдруг отражался от гладкой поверхности воды. Чем дальше они шли, тем чаще им попадались какие-то большие продолговатые серые валики. Они встречались поодиночке и группами, в виде цепи.
Это были железобактерии, живущие за счет энергии, освобождающейся при окислении железа. Продуктом их деятельности являются нерастворимые в воде окислы железа. Болотные железные руды образовались при их участии.
Путешественники довольно долго пробирались по извилистым тропинкам вдоль обрыва, пока наконец не добрались до небольшой площадки. Тут они уселись на уступе скалы и стали обсуждать план дальнейших действий.
— Где же наконец этот корень? — сказала Катя. — Идем, идем, а его все нет.
— Не так просто, голубушка, — ответил Тима. — Мы с отцом долго до него добирались.
— А ты дорогу помнишь? — поинтересовался Виктор.
— Дорогу нам покажет компас, — заявил Тима.
— Компас? — воскликнули хором Катя и Виктор. — Какой же здесь может быть компас?
Ван молчал. Он давно уже и сам думал о «компасе».
— А вот может! — забавлялся Тима удивлением товарищей.
Порывшись в многочисленных кармашках своего пояса, он извлек оттуда какой-то плоский флакончик.
— Ну, чем не компас?
Тима держал флакон двумя пальцами и поворачивал в разные стороны, как фокусник, который просит зрителей убедиться, что в руках у него ничего, кроме этого флакончика, нет, но сейчас вместо флакончика на глазах удивленных зрителей появится стол с закуской.
— Не дури голову! — попросила Катя. — Лучше объясни, что это такое.
Тима повернул к ней флакончик той стороной, где была наклеена этикетка, и, отчеканивая каждый слог, произнес:
— У-ни-вер-саль-ный ин-ди-ка-тор!