Их позвал горизонт
Шрифт:
Впрочем, могли ли помочь такие кратковременные консультации?
В полярной литературе Скотт, по его собственным словам, был "горестно несведущ". Конечно, он читал кое-что, но всерьез изучать опыт, накопленный в десятках полярных экспедиций, считал излишним.
"Для офицера королевского флота нет невозможного!" — вот то жизненное кредо, которое воспитывалось в нем с тринадцати лет.
Специально созданный для подготовки экспедиции комитет состоял из 16 членов Королевского Географического общества и 16 членов Королевской академии наук. Каждый из них имел по любому вопросу собственное мнение и разделять чье-то чужое считал излишним.
Фактически подбором участников экспедиции, подготовкой снаряжения, оборудования, провианта руководил Клементс Маркхем. Пятьдесят лет тому назад он участвовал в полярной экспедиции Горацио Остина, посланной на поиски пропавшей без вести экспедиции Джона Франклина. Но этим его собственный полярный опыт и ограничивался. Как пишет английский автор, мнения "сэра Клементса… были продуктом теории и эмоций".
В результате в дневнике Скотта и появилась запись: "Провиант, одежда и все прочее оказались никуда не годны".
Несколько участников экспедиции заболели цингой. Как писал один из них, Скотт "слишком доверял нашим мясным консервам… он чувствовал сентиментальное отвращение к забою тюленей".
Маркхем резко возражал против использования ездовых собак в полярных экспедициях, даже выступил по этому поводу на VII Международном географическом конгрессе в августе 1899 года.
"С использованием собак не сделано еще ничего, что могло бы сравниться с достижениями людей, не пользовавшихся собачьим транспортом. И действительно, с помощью собак до сих пор осуществлено лишь единственное продолжительное путешествие — пересечение Гренландии Робертом Пири. Однако… все его собаки, кроме одной, погибли от сверхтяжелой работы или были убиты, чтобы накормить других. Это очень жестокая система".
Кажется, что это говорит не организатор полярной экспедиции, а некая дама из Общества христианской любви к животным.
Так же на конгрессе Нансен спокойно и убедительно ответил Маркхему:
"Я пробовал ходить и с собаками, и без собак. В Гренландии у меня не было собак, но в Центральной Арктике я использовал собак. Я нахожу, что использование собак облегчает путешествие… Я согласен, что это жестокая система, но не менее жестоко перегружать работой людей. И еще. Жестоко убивать собак, но и дома мы убиваем животных…"
Возражения Нансена, других опытных полярников не убедили Маркхема. "Собаки полезны для гренландских эскимосов и для жителей Сибири", говорил он. Подразумевалось, что полярное путешествие кроме всего прочего еще и своеобразный "полигон" для демонстрации силы английского духа.
Перед началом экспедиции Скотт все же закупил в России два десятка ездовых собак. Но первая же попытка использовать их совершенно разочаровала его.
Судя по всему, собачьей вины тут не было, сказалось полное отсутствие опыта у англичан.
Из прицепленных друг за другом нарт были составлены два санных поезда по пять "вагонов". На нартах разложен груз — по 200 фунтов на человека (93 кг) и по 100 фунтов на собаку (46 кг). Общий вес каждого "поезда" превышал тонну. Люди и собаки вместе впряглись в лямки — по 6 человек и 9 собак на "поезд". В результате получилось нечто вроде крыловского "квартета". Люди и собаки шагали не в ногу, тянули вразнобой, и "виноваты" в этом оказались, конечно, собаки. За три дня удалось пройти всего девять миль.
По официальным документам, экспедиция не ставила своей целью достижение Южного полюса. Но об этом думали и Маркхем, и Скотт. Когда кончилась полярная ночь, когда наступило лето, попытка была предпринята.
Три человека — Роберт Скотт, Эдуард Уилсон, Эрнст Шеклтон составляли полюсный отряд. Их сопровождала вспомогательная партия из 12 человек. На нартах вспомогательной партии развевался флаг с надписью: "В услугах собак не нуждаемся". Но полюсный отряд все же рассчитывал на собак — другого транспорта не было. И собаки, кажется, превзошли себя: за несколько часов упряжка сумела догнать вспомогательную партию, которая вышла на три дня раньше.
Скотт торжествовал: "С верой в себя, в наше снаряжение и в нашу собачью упряжку мы радостно смотрим вперед".
Но когда, достигнув 79-й параллели, вспомогательная партия повернула обратно, собаки отказались везти груз. "Поезд", составленный из пяти нарт, был излишне перегружен. Пришлось разделить поклажу на две части, а потом и на три и, соответственно, каждую милю проходить дважды или трижды.
Зимой собаки питались специальными сухарями из пеммикана (изготовленным для собак лучшими фирмами Англии), но в санном путешествии по совету какого-то "знатока" их перевели на "диету" из мороженой рыбы. В тропиках рыба оттаяла, в Антарктиде вновь замерзла и за восемнадцать месяцев успела-таки основательно подпортиться. У собак, говоря по-научному, начался острый гастроэнтерит, а попросту — расстройство желудка. Они работали через силу, слабели с каждым днем. Через пять недель умерла первая, потом вторая, третья…
Вконец ослабевших собак вопреки гуманным декларациям пришлось убивать. "Эту ужасную обязанность исполнял Уилсон… Я очутился в незавидном положении человека, который позволяет другому выполнять за него грязную работу", — писал Скотт.
Мясо погибших или убитых собак уже не могло поддержать силы живых. По утрам, впрягая в нарты, их зачастую приходилось поддерживать — от слабости у собак подкашивались ноги. За день удавалось пройти четыре, потом только две мили.
Паек людей сократился до полутора фунтов в день, и чувство голода не покидало их. Все страдали от снежной слепоты, Уилсон, придерживаясь за нарты, временами брел с завязанными глазами. У Шеклтона появились первые признаки цинги.
1 января, достигнув широты 82°17', они повернули обратно. Ветер стал попутным, и они поставили импровизированный парус. Но скорость резко возросла только тогда, когда путешественники окончательно отказались от помощи собак.
"Не нужно кричать и орать, распутывать спутавшуюся упряжь. Не приходится больше прибегать к хлысту, чтобы стронуть собак с места. Весь день мы неуклонно продвигались вперед с единственной целью — пройти побольше миль… Право же, десять таких дней лучше одного из тех, когда приходилось подгонять упряжку измученных собак".