Иисус. Надежда постмодернистского мира

В ходе работы над этой книгой я поставил своей целью уделить особое внимание некоторым важным моментам. Прежде всего, это приверженность историческим данным, касающимся личности Иисуса Христа. Следует признать, что многие христиане, к несчастью, допускают определенную небрежность в своих размышлениях и разговорах об Иисусе, а следовательно, и в молитвах и практике ученичества. Нельзя думать, будто, произнеся слово «Иисус» или тем более «Христос», мы на самом деле говорим о настоящем Иисусе, который жил и учил в Палестине в первом веке нашей эры, об Иисусе, который, как сказано в Послании к Евреям, «вчера и сегодня и во веки тот же». Мы не вправе подменять его кем–либо другим. Неверно было бы также предположить, будто наличие в Новом

Завете Евангелий позволяет нам в совершенстве познать Иисуса. Представленные в этой книге материалы, а также детали, обсуждаемые в более объемных трудах, указывают на несколько искаженное восприятие различными христианскими традициями личности Иисуса, изображенного в Евангелиях. Лишь тщательное изучение истории дает нам возможность более глубоко постичь замысел евангелистов.

Второй момент — это практика христианского ученичества, которая должна вести верующих по пути настоящего Иисуса. Молитва и изучение Библии должны быть неразрывно связаны с его личностью, чтобы не утратить всякий смысл или не превратиться в идолопоклонство. Мы часто намеренно игнорируем некоторые стороны личности Иисуса, переосмысливая его по своему образу и подобию, а затем удивляемся тому, что наша собственная духовная жизнь перестала вдохновлять и преображать нас. На страницах этой книги я надеюсь, по крайней мере, коснуться данной проблемы. Как–то на конференции один из участников подошел ко мне после моей лекции и сказал, что представленный в ней Иисус произвел на пего впечатление необыкновенно глубокой и интересной личности. Этого зачастую не скажешь об образе Христа, застывшем на церковных витражах и в воображении многих христиан независимо от их принадлежности к католической, протестантской, православной или евангелической традиции.

И наконец, при написании своей работы я испытывал сильнейшее желание вложить в умы и сердца следующего поколения мыслящих христиан пример Иисуса, способный пробудить в них стремление к преображению этого мира силой его Евангелия. Каждому, кто, учась или работая в мире, желает остаться преданным христианином, необходимо еще раз задуматься о том, что в действительности значит хранить верность Иисусу. Молиться при закрытых дверях и вести нравственный образ жизни недостаточно, если на своем рабочем месте человек продолжает воздвигать Вавилонскую башню. Содержание и форму различных сторон жизни в этом мире необходимо рассматривать в свете неповторимого подвига Иисуса, заповедавшего нам быть для мира тем, чем для израильтян своего времени был он сам.

Последний вопрос объясняет мое настойчивое стремление хотя бы кратко коснуться (особенно в последних двух главах) вопроса о культурной обстановке, сложившейся в современном Западном мире. Расплывчатое, а порой обманчивое понятие «эпохи постмодернизма» вобрало в себя многочисленные особенности нашего общества, вызывающие беспокойство и даже тревогу. Многие христиане видят в этом серьезную угрозу. Однако я убежден, что благая весть Иисуса Христа помогает нам без страха смотреть в лицо реальности. Следует признать, что некоторые вопросы, поднимаемые в эпоху постмодернизма, заслуживают самого пристального внимания. Вместо того чтобы избегать их, мы должны приступить к их решению, открывая для себя новые задачи и возможности. Справедливость требует, чтобы мы стремились к истине, размышляя не только о личности самого Иисуса, но и о мире, которому мы, его последователи, призваны нести евангельскую весть любви и духовного обновления.

Н. Т. Райт

Одному из моих друзей довелось прочитать курс лекций в богословском колледже в Кении. Во время одной из них речь зашла о движении под названием «Поиски исторического Иисуса», которое, как он рассказал, зародилось в своих ранних формах среди немецких ученых и мыслителей XVIII — ХIХ веков. Мой друг едва успел перейти к пояснению, что именно означали эти поиски, как вдруг его прервал один из студентов.

«Учитель, — начал он («Как только он назвал меня учителем, я понял, что дело мое плохо», — рассказывал позже мой коллега) и затем продолжил: — Если немцы потеряли Иисуса, это их собственная беда. Мы его не теряли. Мы знаем и любим ero».

Изучение личности Иисуса неизменно вызывало и продолжает вызывать противоречия, в том числе и среди верных христиан. Некоторые из них задаются вопросом: есть ли в наши дни что–то, чего еще не было сказано об Иисусе, и не станут ли поиски новой попыткой опровергнуть традиционное учение Церкви или поставить под сомнение непогрешимость Писания? Мне хотелось бы, не откладывая дела в долгий ящик, пояснить, почему я считаю не только допустимым, но и крайне важным еще раз разобраться в вопросе о том, кто же такой был Иисус и, следовательно, кто он есть сейчас. При этом я никоим образом не желаю отрицать или умалять значение такого познания Иисуса, о котором говорил кенийский студент и которое на протяжении веков распространялось в Церкви, преодолевая социальные и культурные границы. Историческое исследование я рассматриваю как неотьемлемую часть познания в процессе исследования мы учимся еще лучше узнавать и любить того, за кем последовали. Даже в отношениях между людьми, стремящимися познавать и любить друг друга, возможно недопонимание, неверные представления и понятия, которые необходимо выявлять и исправлять. Насколько же большее значение это приобретает в отношениях с Иисусом?

По моему глубокому убеждению, историческое исследование личности Иисуса является необходимой и обязательной составляющей духовного роста каждого христианина, способной произвести обновление нашей духовной жизни и служения, и мне хотелось бы с самого начала пояснить и обосновать свою точку зрения. Однако подобное исследование неизменно сопряжено с серьезными трудностями и даже определенными опасностями, которые сопутствуют всему, что направлено на службу Царству Божьему. Потому мне следует кратко остановиться и на этих проблемах.

Сложности возникают уже при обращении к данной теме, и о них не стоит умалчивать. В окружении единомышленников удивительно легко скатиться к высокомерному самодовольству. В мире постоянно зарождаются новые, все более нелепые теории, касающиеся Иисуса. Практически каждый месяц то или иное издательство публикует бестселлер, где его называют очередным модным гуру, членом египетской масонской ложи или революционно настроенным хиппи. Практически каждый год тот или иной ученый или группа ученых выпускают новую книгу, снабженную весьма внушительными примечаниями, пытаясь убедить читателя, будто Иисус был крестьянином–киником, странствующим оратором или проповедником прогрессивных ценностей, появление которого вполне соответствовало духу времени. Когда я работал над окончательным вариантом этой главы, в одной из газет появилась статья о недавно разгоревшемся споре. Его инициаторами стали защитники прав животных, настаивающие на том, что Иисус был вегетарианцем.

разумеется, можно просто сказать, что все это пустая трата времени, что об Иисусе нам известно все необходимое и больше сказать уже нечего. Многие верующие, рассуждая подобным образом, успокаивают себя ощущением собственного превосходства: «В отличие от этих глупцов либералов, мы познали истины, и нам больше нечему учиться». К богословам же обращаются тогда, когда требуется очередное выступление в защиту «традиционной» христианской истины, надеясь, что после этого можно прекратить задаваться «неудобными» историческими вопросами и обратиться к чему–то более продуктивному.

Некоторые же, напротив, выбирают альтернативные, но столь же обманчивые стереотипы. Выступления в защиту «сверхъестественного» Иисуса могут легко перерасти в карикатуру, в образ некоего древнего Сверхчеловека. Однако при этом следует помнить, что сам миф о Сверхчеловеке представляет собой дуалистическое искажение христианства. Современный мир предлагает нам целый ряд образов Иисуса, каждый из которых может показаться весьма «религиозным», несмотря на то что они не имеют ничего общего с библейским описанием назарянина по имени Иисус и идут вразрез со значением слов Писания в первоначальном контексте.