Икона
Шрифт:
В машине Спиара никого не было, значит, они оба — и парень, и священник — внутри. Не обращая внимания на камеру у двери, Мюллер нажал на огромную латунную ручку. Дверь оказалась незапертой. Либо Ян быстро сработал, либо скорее всего явная ловушка. Он достал из-за пазухи пистолет и свободной рукой подтолкнул дверь. Ничего не произошло. Ему был виден красивый бело-голубой восточный ковер у подножия лестницы и широкие арки перед залитыми светом комнатами по обе стороны холла. Мюллер быстро вошел внутрь и направился к двери. Первый выстрел напугал его, но к тому моменту, когда прозвучал второй, он уже был на полу, откатываясь вправо. Инстинкт самосохранения заставил позабыть о возрасте. Он слышал как минимум один отчетливый стук пули по
Туман застилал глаза, но Мюллер понял, что находится в столовой — скорее всего не на линии огня. Он проверил, не задело ли его. Нет, похоже, цел. Выстрелы были сделаны откуда-то с верхней части лестницы. Драгумис — если это был он — поджидал, пока он подойдет поближе, но его мишень оказалась вне досягаемости. Зрение возвращалось; немец покачал головой. Ему повезло. У него больные колени, все лицо в синяках, и он никогда не сможет подняться по этой лестнице, но это не важно: главное, ему удалось войти в дом. Он посмотрел вперед, в противоположную часть холла. Там находилась большая, красиво обставленная гостиная. Свет, проникавший через французские окна, освещал белый диван, стеклянный столик, толстый шерстяной ковер. Это напомнило ему о другой комнате — в доме, которым он когда-то владел, где когда-то был почти счастлив. Не стоит думать об этом сейчас. В дальнем конце гостиной рядом с высоким шкафом с застекленной дверцей он заметил дверь. В таком доме должна быть задняя лестница. Он должен найти ее, а потом — Яна. Мюллер медленно, превозмогая боль, поднялся и направился к узкой двери.
Несмотря на белые стены и голубые занавески, большая кухня была мрачной и темной. В воздухе чувствовался легкий запах газа. В раковине стояли миска и кружка. Здесь было две двери, не считая той, через которую он вошел. Похоже, ему нужна левая. Но не успел Мюллер об этом подумать, как оттуда послышались выстрелы. Это был пистолет более крупного калибра, чем тот, из которого стреляли в передней части дома. Значит, второй этаж удерживают двое. Где же Ян? Если внизу, тогда дело можно считать проигранным, и ему еще повезет, если удастся выбраться отсюда живым. Повезет. Вряд ли это слово здесь уместно. Для человека его возраста оставался только один выход. Он не уйдет отсюда без иконы, к чему бы это ни привело. Мюллер заставил себя пойти на звук выстрелов.
Короткий коридор вел в маленькую комнатку, заполненную шкафами с документами и черно-белыми мониторами. На экранах он увидел две машины, припаркованные впереди; еще несколько камер контролировали территорию вокруг дома: на мониторах были видны ступени лестницы около входной двери и священник, бесцельно блуждавший вокруг дома. Ни одна камера не передавала того, что происходило внутри. Он оторвал взгляд от экранов и увидел Ван Меера, стоявшего рядом с ним. Ян улыбался.
— Вы потеряли свою шляпу.
— Да, — прошептал Мюллер, стараясь не показать испуга, вызванного тем, что его так легко застали врасплох. — Думаю, потерял. Что это за выстрел?
— Неважный выстрел. На полметра от цели. Но это значит, наверху кто-то есть.
— Впереди тоже.
Ян кивнул:
— Да, мы в невыгодном положении. Двое на двое, и они выше. Благоразумие подсказывает, что нужно отходить.
— Нет. У нас больше не будет такой возможности.
Ян еще раз кивнул. Другого ответа он и не ожидал. Он смотрел через плечо немца на кухонную дверь, и, пока они разговаривали, его голова медленно поворачивалась, реагируя на каждый звук. Случались моменты, когда Ван Меер словно превращался в машину, но Мюллер знал: в такие мгновения в нем пробуждается охотник. Теперь он уже не уйдет.
— Я рассчитываю на хорошие премиальные.
— Договорились. Передняя лестница длинная и прямая. Она не подойдет.
— На задней есть поворот. От площадки до стреляющего — около четырех ярдов.
—
— Ждите здесь.
Мюллер ненавидел, когда подчиненные ему приказывали, но сейчас с этим приходилось смириться. Он не выпускал из виду подножие лестницы, а Ян нырнул в кухню. Через минуту он вернулся с ворохом связанных между собой кухонных полотенец. Они чем-то воняли — наверное, каким-то растворителем. В другой руке у него было мокрое полотенце.
Осторожно приблизившись к лестничному проему, они начали подниматься по узким ступеням. Вытащив из кармана серебряную зажигалку, Ян поджег полотенца и кивнул Мюллеру. Старик двинулся вдоль стены, не забывая об огромной, величиной с кулак, выбоине в штукатурке на расстоянии вытянутой руки от него. Еще не достигнув поворота лестницы, Мюллер выставил вперед дрожащую левую руку и трижды выстрелил, произведя невообразимый шум. После этого он отступил. Ян встал на площадку и закинул горящую связку полотенец наверх.
Воздух наполнился резким запахом. Не загорелся бы весь дом, подумал Мюллер, дрожа. Была ли эта дрожь вызвана страхом — или предчувствием? И когда это он успел стать таким нервным, таким слабовольным? Ян смотрел на него со своим обычным выражением безмятежного спокойствия, будь оно проклято. Сверху донесся шум — кто-то пытался затушить горящие полотенца. Присев на корточки, Ян подкрался к углу лестницы, дважды выстрелил и отпрянул назад. На лестнице наверху раздался тяжелый металлический стук. Голландец опять нагнулся и бросился наверх. Глубоко вздохнув, Мюллер последовал за ним, прихватив с собой мокрое полотенце. На предпоследней ступеньке лежал тяжелый пистолет девятимиллиметрового калибра. На стене алело пятно крови. В заполненном дымом коридоре стоял Ян и оглядывался по сторонам. Мюллер бросил мокрое полотенце на горящую кучу тряпок и несколько раз наступил на него ногой. Кроме пола, похоже, больше ничего не загорелось. Повсюду виднелись следы от пуль.
— Ты в него попал? — прошептал Мюллер.
— В руку, — ответил Ян. — Это Спиар. Он где-то рядом.
— Но без оружия.
Без оружия, раненый, наверняка напуганный. Все, его можно не принимать во внимание. Но оставался Драгумис, и счет опять был в их пользу. Икона здесь, на втором этаже, иначе грек так просто не пустил бы их на первый. Коридор, в котором они находились, через четыре ярда от них соединялся с другим. Повернув направо, они окажутся в передней части дома. Ван Меер быстро заглянул за угол.
— Ну? — шепнул Мюллер.
— Ничего. Много дверей.
— Ты видишь верхнюю часть передней лестницы?
— Да.
— Хорошо. — Значит, грек не сможет заблокировать их, не подставив себя под удар. — Обойди вокруг дома, зайди через передний вход, и мы прижмем их с обеих сторон.
— Спиар где-то здесь.
— Забудь о нем. Главное сейчас — Драгумис.
Голландец посмотрел на него с сомнением, но все-таки кивнул; проскользнув по короткому коридору, он беззвучно исчез в проеме лестницы. Мюллер вжался в угол и осмотрелся по сторонам. Теперь он увидел то, что раньше описал ему Ян. Ну вот. Через несколько мгновений все будет кончено. Соседние дома стоят слишком далеко — выстрелов никто не услышит. Драгумис ни за что не вызовет полицию. Все, он у них в руках, если, конечно, они не допустят какой-нибудь глупой ошибки. Например, собьются, считая заряды. Сколько он выпустил? Всего три, он уверен. Мюллер порылся в кармане пальто в поисках запасной обоймы, но вместо нее вытащил маленький кожаный футляр. Шприц и наркотик. Он забыл сделать Спиридису укол. Это, конечно, не имело особого значения — старик лежал без сознания, да еще связанный, и все же подобные ошибки свидетельствовали о душевном смятении. Он должен собраться. Он не может оставаться расслабленным, если хочет пережить сегодняшний день. Больше никаких ошибок. «Будь как Ян, — сказал он себе, глядя на свои трясущиеся руки, — превратись в машину, пока не закончишь это дело».