Иконы
Шрифт:
Я пытаюсь справиться с потрясением. Меня переполняет отвращение к женщине – матери! – которая способна вот так поступить с ребенком.
С собственным сыном.
Я содрогаюсь всем телом.
– Я… Я не знаю, что тут сказать.
Лукас вытирает глаза тыльной стороной ладони:
– И не надо. Мне просто нужно было, чтобы ты знала.
Я знаю куда больше, чем может вообразить Лукас.
– Я понимаю, Лукас. Действительно понимаю.
Наш разговор окончен. Наверное, нам пора идти. Но я не шевелю ни единой мышцей. Вместо этого я пристально смотрю
И самым чудесным, волшебным образом он это делает.
– Пожалуйста, Дол…
Позволь мне.
Я чувствую, как его кожа прикасается к моей, легко, как дуновение ветерка. Лукас просовывает пальцы под мою повязку и, не отводя от меня глаз, сдвигает тонкую полоску муслина. Я задерживаю дыхание.
– Я не один из них. Я не такой, как она, – говорит Лукас. Он дергает вверх свой рукав, снимает кожаный браслет и обнажает запястье. – Я такой же, как ты, Дол…
Четыре голубые точки, цвета чистого неба.
– Ты мне нравишься, Дол. Рядом с тобой я чувствую себя лучше.
Ты мне тоже нравишься, Лукас. Но вслух я этого не говорю.
– Я тоже могу помочь тебе почувствовать себя лучше.
Яркий дневной свет становится еще ярче. Я не слышу ничего, кроме гудения ветра и воды в ушах.
Я позволяю своей повязке ослабнуть в его руке. На моем открытом запястье – полоса светлой кожи, выделяющаяся на фоне остальной руки, и на нее падают теплые солнечные лучи.
Но я все равно вздрагиваю.
Лукас смотрит на меня. Это вопрос… Снова все тот же вопрос, просьба.
Позволь мне.
Он прижимает свою руку к моей и начинает медленно обматывать их тканью. Точно так, как в моем сне. Соприкасаются наши локти, потом предплечья. Запястья. Я закрываю глаза и чувствую тепло Лукаса. Оно совсем не похоже на резкую, обжигающую волну, которая исходит от Ро. Это опьяняет. У меня колотится сердце, я дышу с трудом.
Лукас прижимает свои пальцы к моим сильнее. Пытается переплести их с моими, все приближаясь и приближаясь…
Только на этот раз наши руки настоящие, и я не сплю. Теперь в моей жизни ничто даже отдаленно не походит на сон – больше не походит.
И вот уже из глубины поднимается волна печали. Она давит на мои глаза изнутри – и слезы вскипают, желая выплеснуться наружу. Мне кажется, что я могу вот-вот утратить власть над собой, словно мои слезы могут меня затопить. Я вижу свой дом, вижу Ро… вижу все, что уже потеряла и еще могу потерять, если позволю…
Я не могу позволить.
Я не готова к этому.
И я сжимаю пальцы в кулак. Опять.
– Лукас… – Я отдергиваю руку. – Я не могу.
– Что? Почему? – Он поражен. Растерян.
– Не знаю.
Но это ложь. Я знаю. Это ложь ради некоего имени, и имя это – Ро.
На лицо Лукаса набегает тень.
– Хорошо…
– Не надо так говорить, Лукас. Ничего тут нет хорошего. Я ведь все чувствую, помнишь?
– Я сблизился с тобой. Мне хотелось, чтобы тебе стало лучше. Если ты сама того не желаешь, это твой выбор. – Лукас бросает мне мою повязку. Он разозлен. – Нам надо идти. Я сказал Фрили, что вернусь до наступления темноты.
Он поворачивается и идет к дороге. Я, спотыкаясь, спешу за ним, быстро сокращая расстояние между нами. Я стараюсь сменить тему:
– Как ты это сделал? Ну, этот фокус с Фрили и документами. Ты что, действительно оформил бумаги?
Лукас сбавляет ход:
– Не знаю. Я и сам удивился не меньше тебя. Я, вообще-то, собирался вытолкнуть его из вертушки и лететь без него.
Лукас лжет, по крайней мере, в последней части.
Я останавливаюсь:
– Ты ведь знаешь, что это означает, верно?
– Что я везучий ублюдок?
– Нет, что ты идиот. Кому-то известно, что мы здесь.
– Тоже мне новость. Я единственный сын Посла Амаре. Кто-нибудь каждую секунду знает, где я нахожусь.
– Ох… верно. Я забыла.
– Ну и ладно. А я никогда не забываю.
Дальше мы идем молча.
Я сначала думаю о том, как мы все похожи. Все остатки человечества, те, кто выжил. Потом задумываюсь над тем, не правдивы ли все истории о существовании других Детей Икон… и доведется ли мне с кем-то из них встретиться… и что мы могли бы абсолютно понимать друг друга, как это случается между мной и Ро.
Но прямо сейчас, шагая по заброшенному пустынному шоссе, я вижу лишь то, как мы различны. И как на самом деле у Лукаса мало общего со мной, девушкой, о которой никто никогда не знал, и никогда не помнил, и за которой никогда не следил.
Обычно не следил.
Я пытаюсь придать голосу утешительные нотки:
– Может, ты и прав. Может, это ничего не значит.
– Я этого не говорил. Это всегда что-то значит. – Он смотрит на меня с едва заметным намеком на улыбку на лице. – Просто это никогда не бывает тем, чего тебе хочется.
Гриф: совершенно секретно
Кому: Послу Амаре
Тема: Листовка о поимке Амаре
Список приложений: Свидетельства, обнаруженные во время рейда в убежище бунтовщиков