Икс
Шрифт:
Добавила пять долларов чаевых к восемнадцати за бокал вина, которые я записала на свой номер. Орешки были бесплатными, насколько я поняла.
При обычных обстоятельствах, учитывая мою скопидомскую натуру и ограниченный опыт шикарной жизни, я бы сидела и переживала из-за денег, которые профукала. В данном случае я сосредоточилась на том, чтобы слиться с окружающим. Между прочим, у меня были деньги в банке, так зачем страдать?
Следующие сорок пять минут время медленно ползло. Притворяться, что чем-то занята, когда ничего не делаешь — это искусство само по себе. В конце
Она быстро проверила, добавила чаевые и расписалась внизу. Когда она встала, Кристиан подал ей жакет. Я потянулась влево, копаясь в глубинах своей сумки, в поисках важной вещи, на что потребовалсь все мое внимание. Троица прошла мимо и вышла из бара.
Я наклонилась и выглянула в окно, наблюдая, как они подошли к двери, выходившей на бульвар Уилшир. Кристиан пропустил женщин вперед.
Я подождала чуть-чуть и вышла из кабинки. Бармен был в дальнем конце бара, а официант получал заказ у пары в другом конце комнаты. Я заметила кожаную папку, до сих пор лежавшую на стойке возле пустого стула Хелли. Я даже видела бумажный чек, торчавший оттуда. Взяла свой счет в кожаной папке и понесла его с собой, освободив голову от мыслей. Подойдя к стулу Хелли, я положила свой счет на стойку и взяла ее.
Открыла папку и провела глазами вниз счета, где она написала свое имя, Теодора Ксанакис, аккуратными печатными буквами. Строчкой ниже она расписалась, сократив Теодору до Тедди. Согласно счету, она расплатилась за два мартини, космополитан, один бокал шампанского (черт, 24 доллара за это?) и два “Миллер Лайтс”, записав все это на свою комнату, под номером 1825. Общая сумма была 134 доллара, включая чаевые, на ту же сумму, что оставила я. Это показалось мне скуповатым, но потом я начала подозревать, что переплатила.
Я закрыла папку и положила на стойку, а потом вышла в лобби. Посмотрев наверх я заметила, что на лоджии третьего этажа все еще темно. Подошла к стойке регистрации.
Тодд Путман, мой любимый клерк, все еще дежурил. Он улыбнулся, увидев меня.
— Добрый вечер, мисс Миллоун. Надеюсь, что вам здесь нравится.
— Да, спасибо.
Я поставила локти на стойку и понизила голос.
— Я хочу попросить об одолжении.
— Конечно. Как я могу помочь?
— Я только что узнала, чтто моя подруга Ким Басс тоже остановилась здесь, и я хочу сделать ей сюрприз бутылкой шампанского. Я боюсь, что если закажу через обслуживание номеров, мое имя появится на счете.
— Я могу сделать это для вас. Я так понимаю, что вы хотите записать это на ваш номер?
— Да. Я бы еще была благодарна, если бы его доставили в течение часа, так что она сможет найти его, когда вернется с ужина. Вы сможете это организовать?
— Конечно. Никаких проблем. Вы уже выбрали марку?
— Вобще-то, нет. Что вы посоветуете?
Он вытащил из-под стойки такое же меню, как я видела в баре, только открыл его на шипучих винах и шампанском бутылками. Я искренне надеялась, что мои глаза не выскочили вперед, как у мультяшки, когда я увидела цены. Самая дешвая “марка” стоила 175 долларов.
– “Вдова
— Прекрасно. Давайте сделаем это. Вы обещаете, что она не узнает, что подарок от меня?
— Даю слово. Мы займемся этим прямо сейчас.
— Еще один вопрос.
Я показала вверх, на лоджию.
— Что это такое?
— Это антресоль, где находится конференц-зал и банкетные комнаты. Туда можно попасть на лифте для гостей. Вы увидите букву А перед номерами этажей.
— Спасибо.
Он уже отвечал на телефонный звонок, и я отошла от стойки.
Увидев, как Ким и Кристиан покидают отель в компании Тедди Ксанакис, я уже не побоялась доехать на лифте до четырнадцатого этажа.
Оказавшись в холле, я остановилась у тумбы и выбрала журнал под названием “Эксклюзив Беверли Хиллс”. Взяла его под мышку и произвела быструю разведку, чтобы убедиться, что грузовые лифты на этом этаже расположены там же, где и на седьмом, восьмом и девятом. Конечно, дверь “Только для персонала” открывалась в такую же зону обслуживания. Я закрыла дверь и вернулась в точку коридора, откуда мне был виден любой проходящий. Прислонилась к стене и листала журнал.
Какой-то постоялец, джентльмен, прошел мимо и покосился в мою сторону.
— У меня в комнате убирают, — пояснила я.
Он кивнул и улыбнулся. Может быть, подобное случалось с ним.
Через десять минут открылась служебная дверь и официант из обслуживания номеров выкатил в коридор свою тележку. Она была покрыта хрустящей белой скатертью, и запотевшая бутылка покоилась в серебристом ведерке со льдом. Еще были включены два бокала для шампанского, желтые розы в низкой хрустальной вазе и стеклянная вазочка с клубникой и сливками. Очень мило, и с меня сдерут соответственно.
Официант сверился со своими записями и проследовал к комнате в середине коридора. Я оставалась на месте и следила за ним.
Он постучал. Нет ответа. Он постучал еще раз, подождал немного, достал свой ключ и открыл дверь. Закрепил ее в открытом положении и толкнул внутрь свою тележку.
Я уселась в одно из удобных кресел в холле. Достала из сумки ручку и отельную открытку, написала внутри: “С наилучшими пожеланиями” и поставила красивую подпись.
Вложила открытку в конверт с логотипом отеля, вместе с визиткой менеджера по обслуживанию гостей, которую я позаимствовала со стойки регистрации.
Спустя две минуты официант прошел мимо, на этот раз без тележки. Я подождала, пока не услышала, как открылась и закрылась служебная дверь. Потом тихонько вышла в главный коридор и огляделась. Никого. Я повернула налево, быстро дошла до комнаты, из которой только что вышел официант, и подсунула конверт под дверь. Номер комнаты был 1418.
После этого у меня было еще одно дело. Я спустилась в лобби и вышла на стоянку.
Достала из кошелька парковочную квитанцию и отдала ее парковщику, вместе с пятидолларовой купюрой. Получив машину, я выехала на бульвар Уилшир. Через семь кварталов нашла заправочную станцию и наполнила свой бак. Вернулась обратно и оставила машину на ночь на стоянке.