Икс
Шрифт:
— Сейчас нормально, если только я не смогу вам помочь… — Она взглянула на визитку, — мисс Миллоун.
— Я хочу его спросить о Ленор Редферн.
— Несомненно, нужно обращаться к нему. Он был близок к этой семье. Прекрасные люди.
Если вы интересуетесь хронологией, у нас есть документы о каждой свадьбе, крещении, конфирмации и похоронах, с самого начала века.
— Правда?
— Да, мэм. Заботиться о каждой семье — это одна из наших ролей.
— Я буду это иметь в виду. Если вы покажете мне, где отец Ксавьер, я больше не буду отвлекать вас от
— Конечно.
Она поманила меня к окну и показала на старого джентльмена, в джинсах и черной рубашке с клерикальным воротничком. Он сидел на потемневшей деревянной скамье, вытянув ноги, и полотняная шляпа с широкими полями опускалась ему на лицо. Люсиль сделала мне знак следовать за ней, и я подошла к боковой двери, которая выходила на утрамбованную дорожку из земли и гравия. Сад был окружен закругленной кирпичной стеной, которая, похоже, была здесь не меньше сотни лет.
Я постояла немного, не решаясь прерывать его сон. Она сделала нетерпеливое движение, заставляя меня действовать. Это было очень похоже на жест тети Джин, когда мне было пять лет, и я стояла в очереди, чтобы увидеть Санта Клауса. В тот раз я разревелась и вообще отказалась с ним разговаривать. Меня расстроило, что у него были слишком влажные губы, а под носом была бородавка, похожая на зерно сгоревшего попкорна.
— Отец Ксавьер?
Его костлявые руки были сложены на талии, а губы выпячивались при каждом выдохе.
Ему, должно быть, было под девяносто, время жизни, когда все съеживается. Он был худым, таким узким в плечах и бедрах, что ему, наверное, приходилось покупать одежду в отделе для мальчиков.
Я прокашлялась.
— Отец Ксавьер?
— Слушаю.
— Извините за беспокойство, но у меня есть несколько воросов насчет Ленор Редферн и пакета, который она вам послала. Я надеялась, что вы сможете рассказать мне об обстоятельствах.
Я думала, что он формулирует ответ, но потом его губы открылись для выдоха с тихим звуком.
Я немного подождала.
— Просто в общих чертах, своими словами.
Ответа не было.
Я села рядом с ним на скамейку и посмотрела на часы. Было 12.17. Огляделась по сторонам, думая, как этот сад понравился бы Генри. Солнце жарко светило. Вокруг нас была хорошо утрамбованная земля. Вообще никакой травы. Растения делились на кактусы и суккуленты. Ни разбрызгивателей, ни шлангов. Там была купальня для птиц, но пустая.
Непуганая синица насладилась ванной в пыли и улетела. В воздухе пахло розмарином. Я бы сама с удовольствием подремала.
Я взглянула на окно офиса, где мисс Берриган исполняла сложную пантомиму, как разбудить священника, побуждая меня потрясти его за плечо. Я не могла этого сделать.
Приложила руку к уху, как будто бы не поняла. Она повернулась и посмотрела назад, что я истолковала как телефонный звонок, или кто-то еще вошел в офис с просьбой о помощи.
Я еще раз посмотрела на часы и обнаружила, что прошла целая минута.
Быстро взглянула на отца Ксавьера, чьи темные глаза были открыты. Его лицо было покрыто морщинами. Его зрачки почти поглощались мешками под и над
Он выпрямился, мельком взглянул на меня, а потом увидел пакет.
— Что это здесь делает? Мистер Волинский сказал, что проследит, чтобы Эйприл получила содержимое, как хотела ее мать. Он обещал, что передаст его.
— Пит был моим другом. Он умер в августе.
Отец Ксавьер перекрестился и поцеловал крест, висевший у него на шее.
— Прошу простить, если я был слишком резок. Я не ожидал увидеть этот пакет снова.
— Я нашла пакет в вещах, которые после него остались. Я собиралась передать вещи Эйприл, но хотела сначала разобраться в ситуации. Я приехала из Санта Терезы, в надежде, что вы объясните.
— Конечно. Вы хорошо поступили, что приехали, и я расскажу, что смогу.
— Насколько я понимаю, Пит нанес вам визит год назад. Почему он хотел с вами встретиться?
— Думаю, ему нужна была информация о прошлом.
— О Ленор?
— Нет, нет. Он расспрашивал о Неде. Что-то связанное с судебным делом. Он верил, что у Неда были серьезные психологические проблемы, которые могли проявиться раньше. Он спрашивал о его детстве и его семье.
— Вы помните, что ему рассказали?
— Это было немного. Я не был с ними лично знаком. Нед не был католиком. Это маленький город, но не настолько.
— Вы знали Ленор?
— О, да. От крещения до первого причастия, и потом — до самой смерти.
— Я понимаю, что она послала вам эти вещи, потому что хотела, чтобы у Эйприл была ее Библия и четки.
— Да, как память. Вы знаете, что Ленор покончила с собой.
— Мне так сказали. У меня был разговор с Кларой Дойл, и мы говорили об этом. Я заметила, что она вложила поздравительную открытку для Эйприл с ее четвертым днем рождения.
— Думаю, что это правильно.
— Вы думаете, что она купила открытку, потому что знала, что ее уже не будет, когда время придет?
— Так кажется. Она отправила мне пакет, чтобы сохранить до конфирмации Эйприл. После смерти Ленор Нед забрал ребенка и уехал. Я не знал, куда они отправились, но на всякий случай хранил пакет. Я собирался сам передать его в руки Эйприл, когда она подрастет достаточно, чтобы понимать. По правде, я забыл о нем, пока не появился мистер Волинский. Он рассказал, что Эйприл вышла замуж и живет в Санта Терезе. Это мисс Берриган напомнила мне о пакете, так что я отдал его, чтобы доставить. Вы должны простить меня за грубость, когда вы только пришли. Я подумал, что мистер Волинский нарушил свое обещание.
— Не надо извиняться. Я понимаю.
— Я ценю ваше терпение.
— Клара сказала, что Ленор умерла прямо перед Пасхой. На пакете стоит штамп 27 марта.
Вы понимали, в каком экстремальном эмоциональном состоянии она находилась?
— Мы все знали об этом. Я несколько раз разговаривал с ее родителями. Они переживали за нее и надеялись, что я могу вмешаться. Я делал, что мог, но Ленор тогда была такой уязвимой, почти за пределом понимания.
— Так что вы не были удивлены, или в шоке, когда она умерла от передозировки.