Илион. Город и страна троянцев. Том 1
Шрифт:
Я обязан моему другу доктору Карлу Хеннингу, ученому помощнику его величества императора Бразилии, за копию письма императора Юлиана, рукопись которого он обнаружил в Харлейанской библиотеке, 5610 [897] . Я привожу его слово в слово, поскольку это наиболее важный вклад в историю Нового Илиона:
«Мы никогда не приблизили бы к себе с такой легкостью Пегасия, если бы я со всей ясностью не был уверен, что даже прежде, когда он именовался епископом галилеян, он имел мудрость почитать и прославлять богов. Это я говорю тебе не на основании молвы, исходящей от тех людей, чьи слова зависят от их расположения или вражды к кому-либо, хотя много подобной болтовни о нем дошло до меня, и, видят боги, однажды я даже подумал, что должен возненавидеть его более остальных порченых. Но когда мне было приказано блаженным Констанцием ехать в ставку, я ехал именно этой дорогой и, поднявшись ранним утром, прибыл из Троады в Илион во время, когда рынок полон. Пегасий вышел меня встречать, поскольку я хотел познакомиться с городом, – это был мой предлог для посещения храмов – он стал водить меня повсюду и все мне показывать.
897
Доктор Хеннинг опубликовал это неизданное письмо в: Hermes. Vol. IX. P. 257–266. (Русский перевод цит. по: Император Юлиан.Сочинения / Пер. с др. – гр., коммент. Т.Г. Сидаша. СПб., 2007. С. 394–396. – Пер.)
И вот, послушай, его дела и слова не оставили меня в неведении, что он и сам отнюдь не лишен чувства к богам.
Там есть героон Гектора, его бронзовое изображение находится в крошечном храмике, а напротив, в открытом дворе, стоит громадный Ахиллес. Если ты видел это место, ты, конечно, представишь то, о чем я говорю. Ты мог бы узнать от своего провожатого историю о том, почему большой Ахиллес был установлен напротив [храма Гектора] и занял весь открытый двор. Я увидел, что на алтарях еще горит жертвенный огонь, что они, можно сказать, пылают и блестит умащенное изображение Гектора.
898
то есть делая крестное знамение только символически, пальцем, точно так же, как означает только проделывать для вида боевые движения.
899
Мой друг, досточтимый Александр Рангабе, посланник Греции в Берлине, напоминает мне, что термин в то время применяли к древним богам, которых отождествляли с чертями. Следовательно, христиане шипели себе под нос, чтобы отвратить их воздействие, как теперь в греческой церкви, когда священник крестит ребенка, он трижды дует в крестильную воду и трижды плюет на ребенка, чтобы отвратить от него дьявольские силы.
Про эти два обстоятельства я обещал сказать тебе. Но вот подвернулось еще и третье, и думаю, не следует обходить это молчанием. Этот самый Пегасий зашел вместе со мной в храм Ахиллеса и показал мне его вполне сохранившийся гроб, в то время как я был осведомлен, что он был им разбит на куски. Но он даже приближался к нему с великим благоговением, и я это видел собственными глазами. Я слышал от тех людей, что сегодня являются его врагами, что он возносит с молитвою жертвы Гелиосу и почитает его втайне. Неужели же ты не примешь этого моего свидетельства, даже если бы я был частным лицом? Но об отношении каждого из людей к богам кто может дать достовернейшее свидетельство, нежели сами боги? Мог ли я назначить Пегасия жрецом, если бы имел некое свидетельство его неблагочестия относительно богов? И если в те, прошедшие времена, потому ли, что он стремился к могуществу, или для того, как он часто говорил мне, чтобы спасти храмы богов, он облачился в те одежды и только притворялся нечестивым до той степени, до какой обязывал его сан, – а ведь и в самом деле ясно, что он не нанес ущерба ни одному храму, разве что немногим камням, как предлог, чтобы спасти остальное, – так что же, если мы примем это в расчет, то разве будем поносить его за его поступки, как это делает Афобий и о чем молятся все галилеяне, то есть чтобы увидеть его пострадавшим? И если тебе не безразличны мои желания, ты воздашь честь не только ему, но и всем обратившимся, чтобы они с большей готовностью слушали меня, когда я призываю их к добрым делам, и чтобы остальные имели меньше причин для веселья. Но если мы отвергнем тех, что приходят к нам по своей доброй воле, то никто не будет готов услышать нас, когда мы призовем их» [900] .
900
Доктор Хеннинг в своих комментариях к этому письму говорит:
«Рукопись этого письма относится к XIV веку; она сохранилась в Британском музее. Тот, кому было адресовано это письмо, не упоминается; видимо, это был друг императора, и, возможно, как правитель какой-то провинции, он упрекал Юлиана за то, что тот, видимо, предоставил видное жреческое место Пегасию, которого подозревали в христианских симпатиях и который раньше был (ложным) христианином. Юлиан защищает себя и рассказывает о том, как, будучи еще принцем, он посетил Илион и имел возможность убедиться в языческих чувствах этого ложного христианина, хотя тот и был христианским епископом. Юлиан написал это письмо уже будучи императором, то есть между 361 и 363 годами н. э. Во-первых, это письмо является важным дополнением к истории Нового Илиона, существование которого, насколько я знаю, можно проследить по монетам только примерно до 350 года н. э. В середине IV века Юлиан прибыл по дороге в лагерь Констанция из Троады в Илион. Здесь Пегасий провел его по городу и храмам. Он показал ему «героон Гектора» с его бронзовой статуей «в крошечном храмике» , а также «громадного Ахиллеса» в «открытом дворе», «напротив» . На алтарях все еще горят костры жертвоприношений, которые творили илионцы. Пегасий затем ведет Юлиана в теменос Илионской Афины ( Геродот.VII. 43; Ксенофонт.Греческая история. I. 1. 4; Арриан.Поход Александра. I. 11. 7; Плутарх.Александр); он открывает храм и показывает Юлиану все статуи богов, полностью нетронутые. Он также показывает ему Ахиллей и доказывает Юлиану, что гробница не пострадала. Во время этого визита и – поскольку Юлиан не говорит ничего противоречащего этому – во время, когда было написано это письмо, то есть между 361 и 363 годами, Илион Лисимаха, который пережил столько всего, но снова стал процветающим под властью римских императоров, должен был все еще существовать со всеми своими храмами и достопримечательностями. Несмотря на все эдикты против почитания древних богов, он, под властью первых христианских императоров, все еще должен был быть местом паломничества для языческого мира, поскольку Юлиан говорит о «перигетах», профессиональных гидах для чужеземцев. Город со всеми его храмами действительно находился у императоров более чем в пренебрежении; однако тем не менее мы находим, что с ним обращались лучше, чем с другими городами, если вспомним, что по эдикту 324 года (повторенном в 341 году) богослужение эллинского почитания богов было запрещено на Востоке ( M"ucke.Julianus. II. 73), сами храмы были конфискованы (326) и многие из них затем были разрушены, отчасти по приказу властей, отчасти с их открытого или молчаливого согласия. Юлиан находит весьма достойным доверия, когда Пегасий уверяет его, что он является не чем иным, как ложным христианином (и что в качестве такового он стал , возможно в Илионе, имея при этом право заведовать конфискованными храмами), чтобы иметь возможность лучше сохранить эти памятники от разрушения. Правда, что Пегасий, чтобы спасти основные достопримечательности, был обязан нанести какой-то ничего не значащий ущерб храмам, и если он, со всем своим почтением к древним богам и богослужению, был вынужден принести эту жертву разрушительному бешенству христиан, то как же мог не буйствовать христианский фанатик на месте епископа или правителя провинции?»
Хеннинг затем в ученых рассуждениях доказывает, что визит Юлиана в Новый Илион должен был состояться или в декабре 354 года, или же в сентябре—октябре 355-го.
Мы ничего не знаем о дальнейшей истории Нового Илиона, однако, поскольку последние монеты, которые я обнаружил здесь, принадлежат Констанцию II, не может быть сомнений, что с преобладанием христианства, разрушением его храмов и, следовательно, прекращением паломничеств к его святыням город пришел в упадок. Мейер [901] , однако, сообщает, при Константине Багрянородном (911–959 н. э.) [902] большинство городов Троады упоминаются в качестве епископств: Адрамиттий, Асс, Гаргара, Антандр, Александрия-Троада, Илион, Дардан, Абидос, Лампсак; Парий даже был резиденцией архиепископа. Однако поскольку на месте самого Илиона нет никаких византийских черепков или руин, то епископство Илиона, возможно, находилось в каком-то другом месте.
901
Meyer E.Die Geschichte der Troas. S. 97.
902
Porphyrogennetus.De Cerem. II. 54. P. 792, 794.
Глава IV
Истинное местоположение гомеровского Илиона
Проблема реального местоположения гомеровского Илиона была забыта в Средние века и не привлекала никакого внимания после Возрождения. Немногие путешественники, которые посещали Троаду начиная с XVI века, или считали руинами гомеровского Илиона Александрию-Троаду [903] , или же ограничивали свои изыскания весьма поверхностным осмотром долины Трои или же только ее берега [904] .
903
Beloni P. Observations de plusieurs Singularit'es et Choses remarquables trouv'ees en Gr`ece, Asie, Jud'ee, 'Egypte, etc. par Pierre Belon. du Mans, 1588; Valle P. della.Les fameux Voyages de P. J. V., surnomm'e l’illustre Voyageur. Paris, 1670. См: Lechevalier.Op. cit. II. P. 157, 158; Spon L. and Wheeler G.Voyage d’Italie, etc. A la Haye, 1724; см. также: Buchholz.Op. cit. P. 330.
904
Sandys. Descr. of the Turk. Empire. London, 1627. Он смог провести на побережье Троянской долины только один день, поскольку вся эта область кишела разбойниками. Грело ( Grelot.Relation d'un Voyage de Constantinople. 1680) говорит, что видел долину Трои, а также Ксанф и Симоент с мыса Сигей (см.: Lechevalier.Op. cit. II. P. 158, 159; Le Bruyn.Voyage au Levant).
В 1785 и 1786 году Троаду посетил Лешевалье [905] , которому в его исследованиях помогал архитектор Каза и покровительствовал граф Шуазель-Гуффье [906*] , тогда французский посланник в Константинополе. В то время наука археология только зарождалась. Египтология еще не существовала; города Ассирии еще не были открыты; доисторические древности были все еще неизвестны; о раскопках в научных целях еще и не слыхивали; исследование санскрита еще не началось; наука сравнительного языкознания еще не была создана; сама филология все еще ограничивалась бессистемной игрой с латинскими словами, от которых, как считалось, происходили все языки; исключением были те, кто предпочитал носиться с идеей о том, что первоначальным языком всей человеческой расы был иврит; и никто не имел никакого представления о происхождении нашей расы с горных вершин над Индией, которые действительно были все еще почти terra incognita. Поскольку еще не было археологов, не было и археологической критики. Итак, когда Лешевалье совершил свое романтическое паломничество [907] в Илион и интуитивно, даже не касаясь земли своей лопатой, понял, как бы по божественному вдохновению – точно как говорит Вергилий [908] :
905
Lechevalier.Voyage de la Troade. 3 tomes. 3 e'ed. Paris, Dentu, An. X, 1802.
906*
Ш у а з е л ь – Г у ф ь е Мари-Габриель-Флоран-Огюст (1752–1817) – французский дипломат, член Французской академии.
907
Lechevalier I.-B.Voyage de la Troade. 3 tomes. 3 e'ed. Idem.Beschreibung der Ebene von Troia, mit Anmerkungen von Dalzel, aus dem Englischen, von Dornedden. Leipzig, 1792.
908
Вергилий.Энеида. II. 29.
что Пергам Приама находился на холме на краю высот Бали-Дага, что город простирался над вершинами вниз до деревни Бунарбаши, которая отмечает местоположение Скейских ворот, и что сорок холодныхисточников у подножия деревни являются двумяистоками Скамандра, из которых один он описал как теплый,из которого исходят тучи пара, чтобы это согласовалось с указаниями Гомера [909] ; – и далее, когда он утверждал, что речушка Бунарбаши-Су, которую образуют эти сорок источников, являлась Скамандром ( arentem Xanthi cognomine rivum),и сделал эту речку на своей карте долины Трои почти столь же большой, как настоящий Скамандр, который он назвал Симоентом, объявив, что Думбрек-Су (Симоент) является Фимбрием; – когда, наконец, чтобы в совершенстве согласовать свою систему с указаниями «Илиады», он изобразил, что его «Скамандр» соединяется с его «Симоентом» в Кум-Кее и впадает в Геллеспонт вблизи мыса Ретий [910] ; – его теории были приняты почти единодушно, и его воображаемые отождествления произвели в научном мире гораздо большую сенсацию, чем любое реальное открытие в последующие времена.
909
Il. XXII. 147—152.
910
См. карту в его вышеупомянутой работе.
Теории Лешевалье нашли особенно горячего защитника в лице графа Шуазель-Гуффье [911] , французского посланника в Константинополе, на службе у которого он был; тот лично посетил долину Трои и подтвердил все его открытия. Шуазель-Гуффье утверждает, что истоки Скамандра у Бунарбаши находятся все еще в том же самом положении, как они и были во времена Гомера [912] ; что один из них теплый, а другой – холодный [913] ; что деревня Бунарбаши расположена на холме Батиея [914] ; что Скейские ворота находятся немного выше Бунарбаши, на верхней части этого холма; что Эриней можно легко разглядеть [915] ; что место, где находилась Троя, покрыто древними руинами и что здесь можно увидеть следы древнего поселения [916] ; и, наконец, что курган Ужек-Тепе является могилой Эсиета [917] . Шуазель-Гуффье признает (вместе с Лешевалье), что древний Скамандр впадал в Геллеспонт у подножия мыса Ретий, поскольку он также изображает это на своей карте [918] ; это последнее, как кажется, – единственная правильная точка зрения из тех, которых придерживались эти два путешественника.
911
Choiseul-Gouffier.Voyage pittoresque de la Gr`ece, tome II. livraison II. Paris, 1820. См.: Buchholz.Op. cit. S. 333.
912
См.: Lenz C.G.Op. cit. S. 26.
913
Ibid. S. 59.
914
Ibid. S. 31.
915
Ibid. S. 34.
916
Ibid. S. 44.
917
Ibid. S. 54, 55.
918
Ibid. См. карту в конце книги Шуазель-Гуффье ( Choiseul-Gouffier.Op. cit, &c.) и в книге Ленца ( Lenz C.G.Op. cit.); а также Лешевалье ( Lechevalier.Voyage de la Troade…). Карты Лешевалье и Шуазель-Гуффье совершенно идентичны, поскольку обе являются всего лишь копиями карты, сделанной архитектором Казой (см.: Lenz.Op. cit. S. XII).
Теория Лешевалье и Шуазель-Гуффье, согласно которой древняя Троя была расположена на высотах Бунарбаши, нашла в конце прошлого века ожесточенного противника в лице Джейкоба Брайанта [919] , который объявил, что Троянская война – это вообще миф, но при этом утверждал, что Гомер имел в виду вполне конкретное место, на котором и разворачивалась его трагедия: и этот театр Троянской войны он располагал у мыса Лект и города Гамаксита.
Господа Хокинс, Сибторп, Листон и Даллауэй, путешествовавшие по Троянской долине, которых упоминает Лешевалье [920] , приняли его теорию. Эта теория «Троя—Бунарбаши» была впоследствии принята следующими авторами:
919
Lechevalier I.-B. Observations upon a Treatise entitled «Description of the Plain of Troy». Eton, 1795; Dissertation concerning the War of Troy and the Expedition of the Grecians as described by Homer. London, 1796.
920
Lechevalier I.-B. Voyage de la Troade… II. 212.
Heyne.Excurs. ad Iliad. lib. vi.
Lenz C.G.Die Ebene von Troia. Neu Strelitz, 1798.
Моррит Дж. Б.С. в его ответе Джейкобу Брайенту (Bryant): Morritt J.B.S.A vindication of Homer. York, 1798; Some observations upon the Vindication of Homer. Eton, 1799.
Franklin Wm.Remarks and Observations on the Plain of Troy, made during an Excursion in June, 1799. London, 1800.
Gell William.The Topography of Troy and its Vicinity. London, 1801.