Иллюзии

Рыжков Игорь

Козел… - Раздался за спиной тихий злобный шепот. Я повернулся уже зная кого я увижу. Аната стояла уперев кулачки в бедра с насупленными бровями и угрожающе сопела носом.

Ты про него?
– Кивнул я через плечо.

Ну, не про тебя же?
– Фыркнула девочка.

А-а-а. А то я уже начал беспокоиться.
– Отозвался я. На душе было дерьмово.

Кто это, Аната?
– Уперся я взглядом в переносицу хулиганки.

Хахаль ейный. Вот кто!

Ейный что?
– Не понял я ответа.

Лю-бов-ник.
– По слогам пропела Аната.

Та-а-а-ак - Вытянул я в трубку губы.

А тебе, что? Не все равно?
– Ревниво надвинулась на меня девочка.

А почему мне должно быть все равно? Моего друга обманывают, а я должен мол-чать? А почему ты молчишь, если знаешь, что он… того?

Ага - тряхнула волосами Аната.
– Хозяин на службе восемь месяцев в году. Я ляпну - а мне потом язык отрежут. Лучше уж так.
– Она вдруг погрустнела, словно погас яркий бенгальский огонек, присела на уступ у стены, ссутулилась. Я непроизвольно положил ей руку на голову. Погладил по волосам.
– Трудно?
– Спросил в пол голоса.
– Трудно - Кив-нула она в ответ.
– А почему не хочешь домой?
– Я поднял ее лицо за подбородок, пытаясь заглянуть в глаза. Она вырвалась, словно стыдясь секундной слабости. Произнесла внятно.
– Дом там где тебя ждут. Если меня не ждут, значит у меня нет дома.
– Она вдруг вскочила проворно и сиганула сверкая босыми пятками через калитку за забор. Атилла на нее не отреагировал.

Дом там где тебя ждут - Произнес я эхом. В душе что то сдвинулось Словно вклю-чился бескрайней водяной пустыне едва заметный маячок.
– Там где тебя ждут.
– Я встал и широко шагая двинулся вдоль стены в надежде таким образом неминуемо выйти к две-рям.

Теперь у меня есть вопрос который я хотел бы задать Пенорожденной и наконец решить для себя если не все, то многое. Пусть она выбирает сама. Я устал выбирать. Я не богу больше выибирать за других. Я приму любое ее решение. Пусть она ответит где ее ДОМ. Пусть она задумается над тем где ее ждут и нужно ли ей чтобы ее ждали.

Так где твой дом Пенорожденная?

В столовой было уже убрано. Прислуга и хозяева разошлись отдыхать. Лишь на не-высоком стульчике в углу клевал носом круглый человечек в серой хламиде с огромной связкой ключей на поясе. Проморгавшись он, наконец, меня заметил и вскочив, привычно согнулся в пояснице.

Доброй ночи, мой господин. Я приготовил Вам спальню. Желаете ли Вы отдохнуть с дороги?
– Я кивнул. Человечек развернулся и вперевалочку отдуваясь на каждом шагу важно двинулся по коридорам. Похоже, он устал от ожидания и поэтому с удовольствием рассказывал мне о расположении комнат.

Это кабинет хозяина, мой господин. Там он думает о великом и читает книги. Он славный хозяин. Платит хорошо. Не обижает. И бывает не слишком часто.
– Он повернулся через плечо и улыбнулся, показав гнилые зубы. Подмигнул.
– поэтому и не обижает. А хозяйка у него. М-м-м-м. Сладкая. Вы уже наверное заметили. Хотя… - Он противно хихик-нул, снова повернулся и смерил меня взглядом сверху до низу.
– Наверное, для Вас это не важно.
– Я неуклюже кивнул.

А вот спальня хозяйки.
– Он ласково коснулся бронзовых полос на тиковых досках. Двинулся дальше.
– Сюда по коридору кухня. А сюда выход в сад.
– Он дошел до такой же обитой бронзой двери и открыв ее с усилием, гости, похоже, бывали не часто, пропустил меня вперед.
– А это ваша комната. Отдыхайте.
– Я вошел внутрь. Осмотрелся. Обстановка явно не спартанская. Грем, похоже, устроился здесь вполне прилично. Пол устланный шкурами. Широкая кровать под тонкими занавесями от москитов. Большой круглый стол на котором в красивой посуде было представлено все богатство его садов. Я подошел к нему и отщипнул виноградину.
– Действительно вкусно.
– Откинув полог присел на кровать.

Ну?
– Спросил меня ключник через порог, так и не решившись пройти внутрь.

Годится - Кивнул я и упал навзничь на постель. Хотелось, чтобы он убрался поско-рее. Слуга потоптался еще минуту, но, услышав заливистый храп, который я сымитировал с большим искусством, осторожно прикрыл дверь. Я вскочил и не прекращая издавать горлом рулады прильнул к щели. Его шаркающая шаги стихли где то в глубине дома. Я вернулся к постели и прилег на прохладные простыни, закрыл глаза.
– Сосчитать до сотни и можно идти - раз…

* * *

Нет, ты представляешь, милая?
– Алексис сидел на постели скрестив ноги, голый с поволокой в глазах и улыбкой убогого на лице.
– Я опьянел в минуту после того как поре-зался об этот проклятый кинжал.

Так оно и должно было быть, дорогой. Ты же хотел защитить меня.
– Пенорожден-ная отвернулась от зеркала висящего в тяжелой деревянной раме на стене и присела на постель рядом с Алексисом. Посмотрела ему в глаза.
– Ты же защитишь меня, если этот негодяй покусится на мою жизнь? А?
– Алексис, переполняемый, нежностью придвинулся к подружке и приобнял ее за плечи.
– Разумеется, киска, я отдам жизнь за тебя, если это будет нужно.

Ну-ну… Не думать об этом, мой герой.
– Пенорожденная, выгнувшись словно кошка, вывернулась из под тяжелой руки мужчины.
– Мое колдовство сделало тебя сильнее Иду-щего Своим Путем. Я знаю - ты победишь и поэтому почти не беспокоюсь за твою жизнь. Большая часть его сил теперь у тебя. Именно поэтому ты опьянел когда порезался о свой клинок. В этот момент между вами установилась прочная связь. Он был пьян в это время. Мертвецки пьян. И поэтому тебе тоже немного досталось.
– Алексис потянулся к портупее висевшей на стуле, вытащил из ножен кинжал и принялся вертеть его в руках.
– Я едва дошел до своей комнаты и провалялся в ней на полу до вечерних колоколов. Это сколько же надо выпить, чтобы меня так скрутило?

Пенорожденная вернулась к зеркалу, присела на пуф и принялась расчесывать длинные золотистые волосы гребнем из панциря черепахи.
– Вопрос не в том сколько он выпил, Алексис. Вопрос в том насколько он был пьян. Грем мне сказал, что он был монахом четыре года и столько же времени не держал во рту ничего крепче зеленого чая.

Монахом? Так значит его я видел как только вошел во двор. Он не создает впечат-ления могучего воина. Я выше его на голову и в полтора раза шире в плечах. Я раздавлю его одним пальцем, даже не вставая с постели. Бедняга - Притворно шмыгнул носом Алек-сис.

Тебе его жаль?
– Скривила губы Пенорожденная.

Разве можно жалеть падаль? Он умер когда ты разрезала моим кинжалом зеркало. Я правильно тебя понимаю?
– Пенорожденная кивнула.

Но, не думай, что тебе не придется потратить сил на то, чтобы разделаться с ним. Он все же достаточно силен для того, чтобы противостоять тебе.

Да ладно.
– Улыбнулся Алексис.
– Я его оставлю на закуску. А сначала все таки возьму десерт.
– Он улыбнулся, растянув в плотоядной улыбке щербатый рот, откинул простынь.
– Иди ко мне, рыбка. Я снова в полной готовности.