Иллюзия бессмертия
Шрифт:
В глазах Арифа проскользнуло то выражение гадливости, от которого Айт за время путешествия с Фиалкой, рохрами и Урсулой успел отвыкнуть.
Как бы дипломатично ни пытались себя вести светлые, для них он все равно оставался жуткой темной тварью.
— Проводите меня к Урсуле, — не желая больше терять время, одарин двинулся к выходу. — Я должен поговорить с ней до начала церемонии.
Вообще-то это первая одэйя задолжала Айту, а выходило так, что именно ей сейчас нужна была помощь темных стражей. А еще больше она нужна была Фиалке. И Первый страж Темных Врат
Дворец гудел, как пчелиное гнездо, а снующие по коридорам одэйи своими сияющими счастьем лицами, казалось, дополнительно освещали цитадель.
Айта всеобщее веселье угнетало. Наверное, потому что слишком резко диссонировало с тем, что у него творилось в душе. Мужчина хотел как можно быстрее покинуть дворец одэй и попасть в темную башню. Моргана медлить не станет, а потому необходимо действовать на опережение, то есть — незамедлительно.
За следующим поворотом обнаружился большой зал, в центре которого Урсула, одетая в сверкающий серебром наряд, что-то нравоучительно объясняла двум молоденьким сестрам Света, жадно внимающим каждому ее слову.
Заметив появление темного стража, первая одэйя кисло скривила губы, и сквозь ее преобразившийся и помолодевший облик вновь начала проглядывать вредная старая карга.
— Чего приперся? — каркнула она, нетерпеливым жестом прогоняя от себя молодых одэй. — И отдохнуть не дал от твоей темной рожи.
— Ты сама любезность, светлая, — усмехнулся Айт.
— Я же сказала, что слово сдержу, — полагая, что одарина тревожит именно это, недовольно дернула носом Урсула.
— Твое обещание неактуально, — парировал одарин. — Боюсь, что я теперь тебе нужен больше, чем ты мне.
Скепсис на лице Урсулы был показательно красноречив, и все же он не обидел Айта.
— Моргана ведет все свои войска на дворец одэй.
— Темное отродье, — зло выругалась волшебница.
— Ей нужна Хранительница и рохр. И Моргана собирается получить их любой ценой, — продолжил Айт. — Вам не выстоять без помощи одаринов.
— Ковен не захочет встать на нашу сторону.
Урсула ссутулилась, бросив на одарина потухший, безрадостный взгляд.
— Это моя забота. Я найду, что им сказать, — твердо заявил Айт. — Я хочу, чтобы ты поскорее начала и завершила церемонию. Чем быстрее я уеду, тем раньше вернусь со своим войском.
— Хорошо, прямо сейчас и начнем, — Урсула подняла свой магический посох, собираясь ударить его основанием об пол, но Айт резко перехватил ее руку:
— Подожди… Позволь мне несколько минут поговорить с Фиалкой.
Одэйя замерла, и в глазах ее появилось какое-то затравленное выражение, коего Айт за волшебницей никогда не замечал.
— Не трогай девочку, темный. Себя погубишь, ее погубишь… Уходи и забудь о ней.
— Ты вроде долгую жизнь прожила, светлая, — грустно усмехнулся Айт. — А так и не научилась в людях разбираться. Я никогда не причиню ей вреда. И уйду не нарушив правил. Но мне нужно с ней попрощаться. Ей будет больно и плохо, если я исчезну, ничего
Вздох у одэйи вышел безысходным и громким. Синие глаза волшебницы минуту смотрели на Айта с укоризной.
— Пойдем, — тихо проскрипела она и двинулась вперед, тяжело опираясь на посох, словно внезапно постарела еще на сто лет.
Дойдя до светлых дверей, украшенных искусной резьбой, Урсула негромко постучала по ней посохом, и с обратной стороны послышался мелодичный голос Вайолет, разрешающий войти.
— Только недолго, — буркнула одарину волшебница, отводя глаза и хмуря брови. — Я иду собирать одэй и начну церемонию через несколько минут.
— Спасибо, — осторожно коснулся ее руки Айт, но старуха лишь отмахнулась широким рукавом и поплелась прочь, оставляя одарина в одиночестве.
Помедлив секунду, мужчина толкнул тяжелую створку, делая шаг навстречу тонкой девичьей фигурке в белом, стоящей посреди комнаты.
Сияние магических светильников серебрило расшитое тонкой нитью и драгоценными камешками платье Хранительницы, создавая вокруг нее мистический ореол света. Темные волосы девушки мягкими волнами струились по плечам и спине, а вставленные в них шпильки с жемчужинами казались сверкающими каплями росы.
На щеках Фиалки играл яркий румянец, и была она так невероятно чиста, юна и красива, что все здравые мысли Айта куда-то улетучились, и он вдруг понял, что не может сказать ни слова — задыхается и тонет в аквамариновой глубине глаз похожей на сказочную принцессу девушки.
— Айт, — смущенно улыбнулась она, делая робкий шаг вперед.
— Не двигайся, — прошептал одарин, цепляясь взглядом за малиновые губы Вайолет, вызывающие лишь одно желание — целовать их до помутнения рассудка.
— Почему?
В широко распахнутых глазах Фиалки отразился страх, и Айт обреченно признался:
— Потому что если я до тебя дотронусь, мне будет невыносимо сложно от тебя уйти.
Она прерывисто вздохнула, тревожно выискивая в лице одарина ответы на свои невысказанные вопросы.
— Когда? — понимая, что расставание неизбежно, беззащитно моргнула Хранительница, устремив на Айта заволакивающийся слезами взгляд.
— Сейчас. Сразу после церемонии.
Губы девушки предательски задрожали, превращая выдержку, волю и хладнокровие Айта в мелкую труху. Всего один шаг уничтожил разделявшее их расстояние, и одарин сгреб Фиалку в свои объятия, упиваясь запахом ее волос, нежностью тела и собственной реакцией на каждое ее прикосновение.
Жалящими короткими поцелуями он целовал ее лицо и губы, а Вайолет всхлипывала, гладила руками плечи и грудь мужчины, впитывала отголоски его ярких сумбурных эмоций и чувствовала себя совершенно несчастной, потому что просто не могла с ним расстаться.
— Не уходи, — умоляюще пробормотала она. — Пожалуйста. Не так скоро…
— Не могу, — Айт прижался своим лбом ко лбу Фиалки, до боли стискивая ее темные локоны в белеющих кулаках. — Я должен. Моргана собирает свои ригулы и хочет напасть на цитадель. Если я не приведу армию одаринов на помощь светлым, они проиграют войну.