Иллюзия бессмертия
Шрифт:
— Затем, что они, по сути, уже не являлись существами из плоти и крови. Сангусу нужны были посредники между миром мертвых и живых, потому что только они могли достать ему последний ключ от Сумеречного Чертога.
— То есть ты привела нас сюда в надежде, что темные псы отдадут ключ кому-то из нас, потому что мы — наследники последнего короля рохров? — Вайолет изо всех сил старалась скрыть растущее раздражение.
Кем они все были для Урсулы? Разменными монетами в рискованной игре? Это использование вслепую начинало порядком надоедать девушке.
— Я привела вас сюда, потому
За много лет Вайолет научилась распознавать моменты, когда старуха лукавила, а когда рассказывала все как на духу. Нет, сейчас она не лгала, только и правды всей не говорила, и тем избавляла девушку от ненужных терзаний совести.
Спрятанный в кармане желудь колол крепко сжатую ладонь, а Вайолет в этот миг думала не о том, что сознательно обманывает свою наставницу, а о том, что спрятать подарок Виэйры нужно понадежнее, но чтобы при этом он всегда был под рукой.
ГЛАВА 16
Из Лоуленда они вышли спустя час. Покидая город, Вайолет оглядывалась назад, и чудилось ей, что на высоких городских стенах видит она темные силуэты мужчин, провожающих ее в дорогу долгими взглядами. А на сторожевой башне прозрачной дымкой колышется фигура Виэйры, и белая волна ее длинных волос реет на ветру, словно стяг.
На этот раз на своих двоих идти пришлось даже рохрам, которым Урсула и Айт запретили перекидываться, чтобы не вызвать подозрений у тех, кто может повстречаться им на пути.
Айт утверждал, что слуги Морганы — дриммы — бродят повсюду, вынюхивая для своей госпожи все, о чем люди говорят, думают и что делают. Заметь они в империи оборотней, темной волшебнице доложат об этом немедля, а та сразу догадается, откуда они появились и кто их сопровождает. И вот тогда на их компанию объявят настоящую полномасштабную облаву. Поэтому двигаться пришлось по плохим дорогам, удаленным от основных путей. Но ввиду того, что ночью в Тэнэйбре можно было легко стать поздним ужином для какого-нибудь оголодавшего хиоза, на ночлег они планировали остановиться где-нибудь в небольшом поселке, выдав себя хозяевам постоялого двора за переезжающую в город в поисках лучшей жизни семью. Урсула по легенде была матерью, а все остальные — ее детьми.
Ближе к вечеру показался деревянный частокол поселения, покосившийся от времени, ветра и дождя. Над серыми, покрытыми почерневшим камышом домиками вились тонкие струйки дыма, указывая на приготовление ужина.
Айт остановился, отыскал взглядом крышу, накрытую гонтом, после чего решительно указал пальцем направление:
— Нам туда. Несомненно, местная забегаловка. Думаю, за умеренную плату и ночлег там найдем.
Большая двухэтажная постройка с галереей на первом этаже, балконом на втором и ажурными окнами действительно оказалась довольно приличной для такого захолустья таверной. Просторное помещение первого этажа таверны занимали повсюду расставленные длинные деревянные столы и лавки, над которыми вместо люстр на цепях висели самые обычные колеса от телег с привязанными по кругу масляными лампами. По углам висели щедрые связки лука, красного перца и
Хозяйкой постоялого двора оказалась женщина средних лет, дородная и краснощекая, тут же пригнавшая к столу, за которым расположились посетители, своих служек, а узнав от тех, что путникам нужен ночлег, вышла из-за стойки пообщаться с выгодными постояльцами лично.
Урсула невероятно правдоподобно заливала трактирщице о том, что недавно у нее помер муж и жить без него на дальней заимке стало совершенно невыносимо, а потому она приняла решение отправиться в поисках счастья с детьми в город.
— И что за счастье в городе? — выслушав ее, скептично поджала губы женщина.
— Зря вы со своей заимки уехали. Там у вас хоть хозяйство свое да жилье было. А в городе, говорят, обычная булка целый крикс* стоит и комнатушки там сдают такие крошечные, что у меня нужник — и тот шире будет.
— Может, и зря… — состроив скорбную мину, прокряхтела Урсула. — Только на заимке на десяток верст в округе одно зверье да елки, не женить же мне сыновей на них. Да и дочку замуж выдать пора.
Окинув натянувшую на лицо капюшон Вайолет хозяйским взглядом, тетка мигом что-то прикинула у себя в голове и расплылась в медовой улыбке:
— И зачем вам за женихами и невестами в город идти? Их и тут полно. У нас оставайтесь. Я вашу дочь к себе на работу возьму, да и сыновьям место найдется.
— Не для того я их из одного захолустья вытянула, чтобы в другое привести, — осадила ушлую бабу Урсула. — Какие тут женихи с невестами? Одна чернь да голодранцы.
Женщина мигом поменялась в лице, никак не ожидая, что ее доходное место назовут захолустьем, а клиентов — голодранцами.
— За проживание и кормежку два медных эйбра, — грозно рявкнула она, — а ежели дорого, то ищите себе захолустье подешевле.
— Пушниной возьмете? — выложив на стол парочку шкурок убитых в дороге животных, спокойно поинтересовался Айт.
Шкурки стоили намного дороже, чем два медных эйбра, и хозяйка это прекрасно знала, а потому молча сгребла пушнину и старательно-вежливо выдавила из себя:
— Займете две комнаты наверху, сразу за лестницей. Ужин будет через полчаса. Воду из колодца натаскаете себе сами, а если желаете, чтобы служки мои принесли, то платите еще эйбр.
— Руки у моих сыновей откуда надо растут, — ехидно выступила одэйя. — Сами справятся.
Трактирщица, гордо задрав голову, ретировалась на кухню, а Урсула, возбужденно потирая ладошки, обвела довольным взглядом Вайолет, Айта и рохров.
— Ночлег есть, и наконец-то у нас будет нормальный ужин. Уточка… ароматная… с корочкой… хрустящей, — облизываясь, промурлыкала старуха.
Айт отчетливо-громко фыркнул и покачал головой:
— Начинаю понимать, почему ты спряталась за барьером. Там тебе никто не мешал предаваться чревоугодию.
Глаза старухи лукаво сузились, и, приманив к себе одарина пальцем, она тихо шепнула ему на ухо: