Иллюзия ошибки

Казимирский Роман

– Что? – вероятно, мое пристальное внимание не понравилось девушке, и она решила сразу расставить все точки над i. – Театр? Цирк? Мясная лавка? Чего уставился?

– Да так, – представив себе, насколько нелепо я выгляжу со стороны в своем шутовском наряде, я пожалел о том, что невозможно стереть из памяти первое впечатление, если оно оказалось негативным, чтобы заменить его на более удачное. – Простите.

Я уже смирился с тем, что мне придется еще некоторое время играть роль идиота, но в этот момент Тоби схватил меня за рукав и потянул за собой. Остановившись возле какого-то пожилого мужчины с простым и открытым лицом сельского жителя, он представил меня ему:

– Пауль, познакомься с Джулианом. Ему всего семнадцать, так что постарайся слишком не умничать. А ты, Джулиан, посмотри на этого человека и постарайся определить его профессию. Только не торопись.

– А это обязательно? – мне совершенно не хотелось гадать на кофейной гуще, особенно в окружении психически нездоровых людей.

– Считай это обрядом посвящения, – весело рассмеялся Тоби. – Ну же, не стесняйся.

Заметив, что все присутствующие с любопытством наблюдают за происходящим, я понял, что отвертеться мне не удастся, и посмотрел на Пауля еще раз – теперь более внимательно. Спустя несколько секунд мне уже было понятно, что первое впечатление, которое он производил, было обманчивым, и если сначала он показался мне каким-нибудь деревенским старостой, то теперь я сделал вывод, что передо мной скорее работник интеллектуального труда. Только взглянув на его ухоженные руки, я подтвердил эту свою догадку. Косматые брови, волевой подбородок, мощное телосложение, при этом высокий лоб и уверенный взгляд говорили о том, что мужчина легко мог оказаться профессором в университете. Эта мысль заинтересовала меня: что такого мог натворить ученый муж, что его не арестовали, а поместили в психлечебницу?

– Ну? Что скажешь? – Тоби нетерпеливо переминался с ноги на ногу.

– Преподаватель в университете, – наконец, громко и уверенно, чтобы все меня слышали, заявил я.

– Браво! – буквально взвыл мой проводник, а тот, кого называли Паулем, с удивлением поднял свои внушительные брови, но тут же опустил их и расплылся в довольной улыбке.

– Вы, молодой человек, наблюдательны не по годам, – заметил он. – Могу лишь добавить незначительное уточнение: не преподаватель, а декан факультета медицины. Впрочем, это не так уж и важно в создавшейся ситуации. Тем не менее, мне приятно познакомиться с вами. Раздвоение личности, я полагаю? Какой диагноз вам поставил мой коллега герр Гросман?

– Что? То есть, нет, мне никаких диагнозов не ставили, – я закашлялся от неожиданности и поспешил добавить. – Со мной все в порядке, это ошибка.

– Ах, да, наш любимый Тоби сказал об этой, прошу прощения – память уже не та, что прежде.

Сказав это, Пауль погрузился в собственные мысли и будто выпал из реальности. Его глаза утратили прежнюю живость и стали тусклыми, все тело как-то обмякло.

– Что с ним? – шепотом спросил я у Тоби, но тот только пожал плечами:

– Профессор – едва ли не самый безобидный из всех пациентов, но здесь его уважают. Во-первых, потому, что он действительно выдающийся врач. Ну, а во-вторых, он во время припадков способен разбросать добрую половину местных, так что его лучше не сердить. Что с ним конкретно, я не знаю. Вернее, не могу назвать болезнь. Но если говорить в общих чертах, то он считает себя Нострадамусом.

– В каком смысле? – услышанное показалось мне абсолютным бредом, и я переспросил на всякий случай, подумав, что, возможно, понял что-то не правильно.

– В самом прямом. Он периодически предсказывает будущее, делает какие-то заметки на всем, что попадается под руку во время озарений, и так далее. Знаешь, он ведь давно уже болен – больше десяти лет, но, пока им не заинтересовался папаша, все считали его увлечение обычной причудой ученого мужа. Оказалось, что все гораздо серьезнее.

– И что он предсказывает?

– О, а вот это на самом деле интересно, – Тоби хитро прищурился и оттащил меня в сторону, чтобы Пауль ничего не услышал. – Видишь ли, многие его пророчества сбылись и продолжают сбываться до сих пор. Причем они строго ограничены территориально и касаются исключительно Австрии. Только между нами – я краем уха слышал, как Гросман рассказывал одному из своих коллег, будто читал его записи и обнаружил в них множество совпадений с реальными событиями. Причем записи эти были сделаны задолго до того, как эти события произошли. Что скажешь?

– А что ты хочешь, чтобы я сказал? – я всегда весьма скептически относился к всякого рода провидцам и искренне считал их шарлатанами. – КПД того же Нострадамуса, если можно так выразиться, был весьма скромным. Он строчил свои байки, не переставая. Поэтому нет ничего удивительного в том, что какие-то из его так называемых предсказаний сбылись. Доверь мартышке кисть и краски – и она рано или поздно создаст что-то, имеющее смысл. Не вижу в этом ничего сверхъестественного.

– Ого, да тебе палец в рот не клади, – восхищенно присвистнул мой собеседник. – А я вот не такой образованный, как ты, и верю в то, что у нас завелся свой собственный прорицатель. И многие верят в то же, кстати. Так что ты сильно не распространяйся по поводу своих убеждений. Не то чтобы это было опасно, но кое-кто может и обидеться. А обиженный псих, сам знаешь, существо непредсказуемое.

Поблагодарив Тоби за совет, я решил лучше рассмотреть тех, с кем мне предстояло провести какое-то время. Признаться, я ожидал чего-то большего, учитывая все то, что успел узнать о месте, в котором оказался. Внешне пациенты мало чем отличались от обычных горожан, которых можно встретить на улицах любого крупного города. Действительно, у меня возникло ощущение, будто я попал во внутренний двор какого-нибудь муниципального здания и теперь наблюдаю за тем, как его сотрудники вышли на массовый перекур в обеденное время. Разбившись на несколько небольших групп, они общались вполголоса и, казалось, думать забыли обо мне. Тем не менее, периодически я ловил на себе настороженные взгляды, которые, впрочем, не были особо настойчивыми. Мое внимание привлек мужчина среднего возраста с нервно дергающимся лицом. Смерив меня взглядом, он вдруг отделился от своей группы и подошел к Софи, которая стояла отдельно, и о чем-то заговорил с ней. При этом девушка также несколько раз с явным беспокойством посмотрела в мою сторону. С одной стороны, мне было приятно оттого, что я был способен внушать такие чувства, как страх. Удивившись этому новому ощущению, я, однако, тут же одернул себя и решил не поддаваться общей атмосфере какой-то невидимой истеричности, которая витала в воздухе. Вместо этого я подошел к Тоби и стал прислушиваться к разговору, который он завел с какой-то тучной женщиной, похожей на жену владельца мясной лавки.

– Нет, милый мой, ты совершенно ничего не понимаешь в политике, – с внушительным видом вещала толстуха. – А я тебе скажу, что то, что сейчас происходит, есть следствие банального экономического кризиса. И вообще, еще ни одна война не случалась без участия финансового интереса. Людям просто нужно залезть в карман своему соседу и покопаться там.

Мысли, которые озвучивала женщина, не были ни глубокими, ни оригинальными, так что я уже хотел было ретироваться, как вдруг она повернулась ко мне и почти нежным голосом спросила:

– А вы что скажете, Джулиан? Неужели тоже станете убеждать меня в идейной составляющей всего этого безобразия, которое творится сегодня за стенами нашей тихой обители?

– Я? Хм… – совершенно неожиданно для себя я впал в какое-то полусонное состояние и с трудом удержался от того, чтобы не зевнуть. – Вообще-то я стараюсь быть вне политики.

– Отчего же? – голос этой женщины, похоже, действовал на меня усыпляюще. Что это? Неужели гипноз? Я всегда считал себя невосприимчивым к подобного рода воздействию и поэтому почувствовал приступ раздражения. Как ни странно, но именно это чувство помогло мне прийти в себя. Протерев глаза, я стряхнул с себя сонливость и ответил, стараясь не глядеть в глаза собеседнице: