ИльРиса. Подарок Богов

Кобзева Ольга

— Тока щас и вырвался, дочка, — выдохнул он. Мужчина выглядел очень бледным, лицо осунулось, под глазами залегли тени, борода поникла. — Марси хоть и дурень, а на треуха пойти не побоялся, — заявил арис, переступая порог.

— Проходи, дядька Никос, — посторонилась я. — Как он? Лекарь помог?

— Да ежели б не лекарь, не выходили б сынка, — покачал головой Никос. — Вот пришел благодарить. Дизара с сыном покамест, да с внуком.

— А Зинара где же? — не поняла я.

— Ох, дочка! — прицокнул Никос. — Зинара-то будто с орешника рухнула, да вниз головой! — покачал головой мужчина. — Вот же ж дурная девка! Как Марси принесли израненного всего, сынка бросила да к ведунье побегла. Ну оно-то и понятно, жинка

как никак, переживает. Да вот только после как стала голосить, да на лиаров с кулаками бросаться! Что дикая агрия, не иначе! И видно же, что помочь все хотят, а она токма орет дурниной и кроет всех бранными словами. Ох и наговорила она вчера! Будто извести все Марси решили, чтобы дом ее трухлявый к рукам прибрать. И такие помои изо рта дурной бабы лились, что стыдно теперь по деревне ходить. Наоралась она всласть, пока не скрутили и из дома ведуньи не выпроводили. Да Дизара у меня баба умная, хоть Марси и кровью истекал, а нашла в себе силы, пошла за невесткой, проследила. Та домой вернулась, значится, схватила Анлейку маленького, завернула покрепче, каких-то тряпок еще набрала и собралась в ночь из деревни уходить. Дизара внучка отобрала, Зинаре по щекам надавала, чтоб одумалась она, значится… — перевел дыхание Никос. — Да только не вразумить дурную девку уже! Анлейку едва головой о притолоку не стукнула, отобрать пыталась. Потом развернулась и убегла куда-то. Дизара поначалу у них в хате была, ждала, что набегается Зинара, да вернется, ан нет, до сей поры так и не явилась.

— Она приходила с утра, — внесла свою лепту в рассказ. — С обвинениями.

— Дурная баба, — покачал головой Никос. — Я благодарить пришел за лекаря, дочка. Выходил он сынка. Поднимется Марси.

— Какие благодарности, дядька Никос? — попеняла я. — Тем более именно я виновна в его состоянии. Из-за меня ведь пострадал.

— Марси — арис взрослый уже! — возразил Никос. — У меня он был, когда гежунок сигнал подал. И сам решил в лес со всеми идти, веревками никто не тащил!

— Он за мной сам решил идти? — не поверила я.

— Марси — неплохой арис, дочка, — погладил бороду Никос. — Баба его с толку сбивает, все ей добра мало. А так он душой богатый! Хоть и дурень…

— Идем завтракать, дядька Никос, — позвала я, стараясь скрыть смятение. Нужно подумать, как отблагодарить Марси, чтобы это не выглядело словно подачка. Удивил он меня, действительно удивил. — Отец здесь как раз, — добавила я.

— Я тогда… — резко остановился арис. — Это… попозже заскочу, ладно?

— Не ладно! — решительно захлопнула дверь за спиной мужчины. — Идем на кухню. Не о чем тут переживать, все родные люд… существа.

Глава 41.

Я не привыкла еще ждать от отца помощи, даже не так, скорее, не привыкла на нее рассчитывать. От того только приятнее было, что он провел у меня весь день. Тот, самый тяжелый день, когда я едва на ногах держалась от усталости, а Гриса была на грани. Помогал давать кошке отвратные на вкус настои ведуньи, расспрашивал о моем детстве, о деревенских, как они приняли, как относятся. О самом перемещении на Галлею, да о многом. Под вечер я уже практически засыпала с чашкой горячего напитка, что заварила немного отдохнувшая к вечеру Бриана, отец обнял неловко и прижался к макушке щекой. Не сразу поняла, что по моим щекам текут слезы.

Это не были слезы грусти или счастья. Это выходило напряжение последних дней. Отец не гладил меня по голове, не шептал утешающих слов, он просто был рядом, просто был со мной.

Про Ивистана, к своему стыду, я как-то и позабыла. От Никоса услышала, что он привез лекаря для Марси, даже не привез, скорее сопроводил, потому как лиар Дитрис — счастливчик, обретший вторую ипостась, прибыл самостоятельно. В общем, Ивистан не стал дожидаться окончания лечения, той же ночью вернулся в Житец. На следующий день мне привезли от него записку, Ивистан

сообщал, что отбыл по срочному делу в столицу. Позже открылось, что срочное дело ему придумал отец, между строк читалось, что он намеренно отослал Ивистана.

— Не смотри на меня так, — спокойно завил отец. — Как-то у вас все быстро слишком, через чур стремительно. И ему, и тебе на пользу только пойдет небольшая разлука.

Спорить не стала, слишком уставшая в тот день, слишком напряженная из-за состояния питомицы, слишком измученная двумя бессонными ночами.

— Сам же говорил, что готов был жениться на маме через неделю, — все же не удержалась я, отчаянно зевая.

— Не передергивай, — дернул плечом советник. — Чуть больше чем через месяц праздник обновления, — сменил он тему. — Владыка обыкновенно устраивает в этот день прием. В Луидоре будет грандиозное празднование. Гуляния, развлечения. В общем, твое присутствие на приеме обязательно, — огорошил меня отец.

Отстранилась и с удивлением посмотрела на него.

— Но зачем?

— Я обязан тебя представить лиару Сохар лично, — пояснил отец. — Ну и остальным лиарам. Ты моя дочь, и все должны быть в курсе, что ты не Эндлерон, а Туаро! И не надо на меня так смотреть, — предваряя мое возмущение, предупредил он. — Я вполне имел право на неверие поначалу. Зато теперь я признаю тебя своей дочерью, дочерью рода Туаро. И не тешь себя иллюзиями, что сможешь отгородиться, отказаться от общения. Ты — моя дочь и хочешь-не хочешь, а обязана соответствовать представлениям общества о благородной лиарии. На выбор избранника, ведь именно этого ты боишься больше всего, — отец посмотрел на меня внимательно, — я влиять не собираюсь. Пусть будет Рейзенар, если сама уверена. А не уверена, встретишь еще того, на кого сердце отзовется. Я свое пожил с той, на кого душа не отзывается. Мне есть с чем сравнивать…

— Я бы не стала отказываться от общения, — тихо сообщила я истинную правду.

— Ты бы и не смогла, — припечатал отец.

Снова удивленно посмотрела на него, выворачивая шею.

— Почему? Хочу сообщить, что я довольно упряма. А еще обидчива.

— Да, да, — хмыкнул отец. — Это я и сам понял, не переживай. Твой характер ни при чем, — дернул он уголком губ. — Лиары, ИльРиса, — стадные создания. Да-да, — поймал мой удивленный взгляд. — Мы — не арисы, наша природа много сложнее! Наши семьи подобны ограненному кристаллу, где каждая из граней лишь подчеркивает красоту и значимость соседней. А еще ни одну из граней нельзя просто взять и отколоть от цельного камня. Ты — уже часть нашего кристалла, ИльРиса, уже стала одной из граней, хочешь ты того или нет.

— Почему же тогда ты не почувствовал во мне родни сразу? — уперлась я.

— Наверное потому, что упрям не меньше тебя, — улыбнулся отец. — Я не почувствовал в тебе своей крови поначалу только потому, что не дал самому себе возможности присмотреться, просто не ждал твоего появления. Когда ты ушла, тем же вечером я ощутил пустоту внутри, как в те дни, когда тоска по Айсире выжигала мою душу. Уже тогда я понял, что совершил ошибку, не выслушав. А когда мне принесли рисунок собственного родового браслета… и вовсе.

— Не вини себя, — снова прижалась к лиару, обнимая. — Ты ведь и правда не мог знать, что я родилась. Кстати, — встрепенулась я. — Если браслет был у мамы, а после у меня, то что надела твоя вторая жена во время обряда?

— Родовые браслеты — это артефакт, ИльРиса, никак не переходящее знамя! — рассмеялся отец. — Их нельзя снять с одной жены и надеть на руку другой. Перед вторым обрядом я заказал новую пару. — Отец обнажил запястье, показывая мне изуродованную глубокими почерневшими шрамами руку. — Вот моя цена за второй союз, — горько заявил он. — Я не знаю, чувствовала Лиура связь на самом деле или нет, однако ее браслет не превратился в наказание. Боги обрушили гнев на меня.