Имба
Шрифт:
— Я пойду, — безапелляционно сказал Эбизо, когда подошло время назначенной встречи. — А он, — брат кивнул на чуунина. — Проследит издалека и доложит в случае чего.
Оставшись в доме одна, Чиё погрузилась в воспоминания. Внук. Сасори…
Ему должно быть уже… Совсем скоро исполниться двадцать семь лет. Время летит. Они не виделись целый цикл, двенадцать лет…
Лишь иногда до неё доходили слухи о нём. Но ещё никто не приходил к ней, чтобы что-то сообщить о Сасори, которого она с пяти лет воспитывала сама, потеряв на войне сына и невестку.
Тихий стук,
Чиё открыла двери, осветив одинокую фигуру, явно принадлежащую шиноби.
— Чиё-баа-сама? — помялся незваный гость, который оказался совсем молод — не старше четырнадцати. — Я… У-ченик вашего внука Сасори-сама… Простите за поздний визит, но я пообещал учителю исполнить его последнюю волю.
Сердце пропустило удар.
Последнюю… волю?
Значит?..
— Проходи, — посторонилась Чиё, пропуская в дом этого парня.
Тот вошёл, осторожно оглядываясь по сторонам, и робко присел на циновку. Чиё увидела что мальчишка был расстроенный и даже не обратил внимание, что она прицепила к нему нити чакры на случай нападения.
— Говори.
— Сасори-сама попросил меня… передать его тело вам. Он хотел, чтобы вы сделали из него м-марионетку, которую передадите достойному.
— Тебе? — прищурилась Чиё. — Кстати, как тебя зовут?
— Я — Ичиго… И н-нет, что вы, Чиё-баа-сама, — помотал головой паренёк. — Я… я точно не достоин марионетки учителя. Я оказался совсем бесполезен… и не смог помочь… Вот… он запечатан здесь, простите, что побеспокоил вас такой плохой новостью, — положил перед собой свиток этот Ичиго, который совсем впал в депрессию и чуть не плакал.
Чиё прицепила к свитку чакро-нить и подтянула ближе к себе. Изучила и всё же распечатала. Внутри было обнажённое тело красноволосого мужчины с большой оплавленной дырой на месте сердца.
— Сасори… — выдохнула Чиё, узнавая повзрослевшего внука. Он… всё же помнил о ней, раз просил передать своё тело ученику?!
— Как это вышло? — спросила Чиё.
— Сасори-сама заманили в ловушку… — всхлипнул Ичиго. — Это сделал некто Орочимару. Он пообещал Сасори-сама помочь ему стать марионеткой. Я должен был оставаться в комнате и ждать, но… не утерпел. Было любопытно посмотреть, как будет… в общем, я прокрался в ту лабораторию. А там… Этот Орочимару воспользовался доверием учителя и… Мне лишь удалось похитить его тело и оторваться от погони. Учитель был очень сильным и даже с такой раной некоторое время был жив… Он попросил меня… Взял обещание. И вот я здесь… — бессвязно закончил Ичиго.
— Я слышала про Орочимару, — кивнула Чиё. — Это нукенин из Конохи. Эта деревня отнимает всех, кто был мне дорог.
— Я… тоже… у меня… — Ичиго вздохнул. — Сасори-сама говорил, что я напоминаю его в молодости, потому что у меня тоже нет родителей. Наверное… мне стоит оставить вас, чтобы вы…
— Ты останешься, — сказала Чиё, припечатав мальчишку порцией Ки. — Ты останешься, чтобы присмотреть за моим внуком.
— Присмотреть?.. — переспросил Ичиго.
— Я собираюсь оживить его.
— О-оживить? Но…
— Это возможно с помощью моей особой техники ирьёдзюцу, которую сразу после того, как я её изобрела, отнесли к киндзюцу.
— Запретным техникам? — ахнул Ичиго.
— Да. Кишоо Тэнсэй — абсолютная техника ирьёздзюцу — техника перерождения в обмен на собственную жизнь. Я собираюсь применить её и оживить моего любимого внука, как всегда мечтала.
— Невероятно! — прошептал Ичиго.
— Ты поможешь ему после того, как всё произойдёт, и расскажешь о том, что я сделала. После применения техники он может быть слегка дезориентирован, для этого и будешь нужен ты.
— А вы… умрёте?
— Да. Я с удовольствием разменяю свою жизнь на жизнь Сасори, — Чиё положила руки в область грудины и начала вливать чакру. Ужасная рана на груди стянулась, мертвенная бледность начала проходить.
Чиё испытывала гордость, что смогла завершить свой жизненный путь на такой ноте.
— Живи, мой любимый внук… — успела прошептать она, прежде чем упасть в объятия Чистого мира, зная, что в момент, когда прекратила дышать и быть, Сасори сделал первый вздох в этом мире.
Она уже не увидела и не услышала, как «ученик» её внука, погасив шаринганы, чуть печально улыбнулся и поклонился её телу.
— Спасибо вам за урок, Чиё-баа-сама, я постараюсь улучшить эту технику настолько, насколько это возможно.
Рин открыла глаза от того, что почувствовала вливание чакры. Кто-то лечил её? Значит…
— Тише, не дёргайся, пожалуйста, — попросил её мужской голос. — У нас не так много времени.
— Кто ты?.. — она замерла, встретившись взглядом с алыми глазами. — Ша-шаринган? Ты — Учиха?
— Да, — кивнул парень примерно возраста Обито. — Я брат Обито-нии-сана, лежи.
— Впервые слышу про Учиха, который владеет ирьёдзюцу, — прошептала Рин, осматриваясь.
Дом был очень странный. Потолок совершенно круглый. И пахло… землёй и песком. Рядом с собой она увидела ещё одного человека. Пожилую женщину, которая как будто спала или сидела, прикрыв глаза. Рин попыталась вспомнить, что случилось, и снова дёрнулась, вызвав недовольное шипение парня, который водил пальцами по её лицу.
— Всё.
— Где мы, Учиха-кун? — спросила Рин, потому что парень словно не собирался представляться.
— Пока не в Конохе, но скоро будем там, — сказал Учиха. — Расслабься и смотри в глаза.
Рин вздрогнула и поняла, что находится в иллюзии.
— Так будет быстрей, чтобы всё тебе объяснить, Рин, у нас действительно очень мало времени, — успокоил её Учиха. — Ты была мертва.
— Смерть?.. — Рин задумалась, и всё тело прошило ознобом.
Она вспомнила!
Шиноби Тумана. Захват. Похищение. Нохара могли стать носителями биджуу почти наравне с Узумаки, так ей говорила тётя Бивако. Какаши смог выследить их, но… его сил было недостаточно, чтобы справиться со всеми. Она не могла допустить, чтобы её снова… Чтобы снова… как тогда на войне… Она сама бросилась на то Чидори Какаши, чтобы умереть быстро и безболезненно.