Имбирное облако
Шрифт:
– Тот человек, который пришел?.. Вы его знали?
– Возможно…
– Возможно – что? Так знали или нет?
– Я придумала его… Мысль материальна. Я придумала его, и он пришел. Все так нелепо… Глупо. Мой роман… Мой муж… Не говорите ему! Прошу вас! Не нужно ему говорить. Пообещайте мне. Обещаете? – Она смотрела на него в упор и ждала ответа.
Сергей торопливо кивнул и спросил:
– У вас был с этим человеком роман?
– Он все равно рано или поздно узнает обо всем. Что тогда? Как быть тогда? Возможно, он сумеет когда-нибудь простить меня… – Девушка вновь застонала
В прихожей послышалась суета. Вернулся Спицын с понятыми, громко объясняя, что от них потребуется. Одновременно с ним в квартиру вошли эксперты, следователь и врачи «Скорой помощи». Все шумно переговаривались друг с другом. Послышался взволнованный лепет Шишкина. В гостиную ввалились врач, круглая тетенька с крепкими руками, и долговязый медбрат с носилками и тут же засуетились возле девушки. «Шерочка с Машерочкой», – почему-то подумал Быстров, отойдя в сторону и стараясь не мешать несуразной парочке оказывать первую медицинскую помощь потерпевшей. Вскоре появился недовольный криминалист Крымов и вялый равнодушный следователь Агапов. В руках следователь держал папку с протоколами. Агапова коллеги звали Инфузорием, был он скользкий, неприятный и никому не доверял. Кажется, даже самому себе. Инфузорий окинул взглядом гостиную, всех, кто в ней находился, и упер свой взор в Быстрова.
– Жива? – кивнул он в сторону девушки.
– Без сознания, – недовольно доложил Сергей. – На минуту в себя приходила.
– Успел ее допросить? Что она сообщила?
– Сказала, что мысли у нее материализовались.
– Чего? – Агапов недоверчиво посмотрел на Сергея, он всегда так смотрел – на всех.
– Не знаю я, – отмахнулся Быстров. – Не в себе она, похоже. Говорит, что тот тип, который в комнате отдыхает, ее изнасиловал.
– Труп видел?
– Там в спальне такая лажа, блин, – подтвердил Крымов.
– Нет еще. Сразу к потерпевшей прошел.
– Потерпевшей… – нехорошо хмыкнул Агапов. – Кто в этом деле потерпевший, это еще нужно выяснить. Уже можно интерпретировать как заведомое причинение при защите значительно большего вреда нападавшему, чем необходимо. Если вообще факт нападения подтвердится.
– На первый взгляд девочка подверглась насильственным действиям сексуального характера, и, похоже, у нее маточное кровотечение. Гематомы на запястьях и внутренней стороне бедер, на спине следы от ударов… Ремнем по ней прошлись, – холодно стрельнув в следователя глазами, сообщила врач. – В гинекологию ее нужно, Гриш, срочно, – сказала она медбрату. – Звякни, местечко забей, хорошее… Жалко девочку.
Медбрат кивнул и вышел в коридор.
«Девочку, – повторил про себя Быстров, – девочку…»
– Я документы ее принес, – влез Крымов. – Вроде она, – раскрыв паспорт и сверяя фото с «оригиналом», сообщил он.
– Пальцы у нее сними, – дал указание эксперту Агапов и уплыл в другую комнату.
– У кого там паспорт? – отреагировала врач, записывая что-то в блокнот. – Диктуйте: фамилия, имя, возраст. Пока буду бумаги заполнять, снимайте свои пальцы. Быстро только. Вообще, конечно… Нехорошо! Нехорошо, – врач недовольно покачала головой.
Крымов передал документы Сергею и занялся
– Кравцова Полина Андреевна, – прочитал Быстров, листая паспорт. – Прописана по этому адресу. 28 лет. Родилась в поселке Гордый Тверской области. Замужем. Детей нет. Муж – Кравцов Олег Геннадиевич. Брак зарегистрирован Грибоедовским дворцом бракосочетания 10 сентября…
– Это необязательно.
– Что – необязательно? – переспросил Быстров.
– Где брак зарегистрирован, – усмехнулась врач, быстро сделала пометки и сунула блокнот в карман. Вернулся медбрат. – Все, кто опоздал, тот не успел, – радостно пропела врач, отстранив крутым бедром от пострадавшей Крымова. Тот умчался в другую комнату, довольный, потому что все успел.
Девушку осторожно переложили на носилки. Сергей пропустил врачей и напрягся, переживая всей душой за поклажу: серьезная разница в росте медицинских работников наводила на мысль, что, когда носилки поднимут, крен будет слишком большим и пострадавшая выпадет на пол.
– Помочь? – робко спросил он.
– Сами управимся, не впервой, – буркнула врач, и… обошлось: то ли руки у медбрата были длинными, то ли у врача, напротив, короткими, но сладкая парочка очень ловко транспортировала пациентку за дверь.
Сергей вздохнул с облегчением, вышел следом и тут же столкнулся с Иваном.
– Инфузорий протокол строчит. Судмедиха труп осматривает. Понятые в шоке. Зрелище и правда не для слабонервных.
– Выясни пока что-нибудь о муже Кравцовой.
– Ладно, пойду ревизию проведу в кабинете и в гостиной, – сказал Спицын и направился в комнату.
В спальне, где произошло убийство, работали эксперты. Периодически щелкала вспышка фотоаппарата. Крымов с Иваном оказались правы – нервным тут делать было нечего.
– Куда подевались-то? Мы приехали, а вас нет, – спросил Сергей, оглядывая место преступления.
– Машина сломалась, – равнодушно ответила судмедэксперт, худая остроносая женщина, диктуя первичный результат осмотра трупа. – Мужчина, правильного питания, на вид 35–40 лет. Длина тела 178 см. Общий цвет кожных покровов бледно-серый. Кожные покровы рук, лица, шеи, в районе подмышечных впадин, груди, спины и живота на ощупь холодные. Смерть наступила приблизительно 15–20 часов назад. Причина смерти – огнестрельное ранение в голову. Половые органы отсутствуют, отсечены острым предметом непосредственно после смерти, предположительно ножом. Пальцы на руках раздроблены…
– Елки, – поморщился Быстров. Кровь и мозги были повсюду: на ковре, стенах, двери.
Спальня, уставленная свечами, походила на комнату, где совершают ритуальные убийства. Большую часть пространства занимала огромная двуспальная кровать с причудливо изогнутой металлической спинкой. Кровать была покрыта черным матовым шелком. На спинке болтался кусок веревки, и от вида этой веревки у Быстрова поползли мурашки по спине. Он вспомнил истерзанные запястья девушки. Чтобы не мешать, Сергей вышел в коридор. Закурил сигарету, задумался. Поверить в то, что хрупкая нежная блондинка с изумрудными глазами сотворила подобное со своим обидчиком, было сложно.