Именами вашими стоим
Шрифт:
– Боже, он ещё и поэт!
Она взяла цветок, затем, скорчив недовольную гримаску, стукнула Поха веером по плечу.
– И всё-таки я не намерена это выслушивать.
Голос её звучал серьёзно, с лёгким оттенком недовольства.
– Как вы не понимаете, что своим поведением компрометируете меня?
Елизавета Андреевна встала с твёрдым намерением закончить этот разговор и идти в дом, но Пох, стоя на коленях, схватил её за подол платья и не отпускал. Голос его звучал умоляюще.
– Милая… Милая! Майне либе Лиза! Я ничего не могу с собой поделать… Любовь! Это выше человеческих сил. Вы богиня, а я простой
Не ожидавшая такого напора, она остановилась в растерянности.
– Господи, Йозеф, я не богиня! И я не давала вам ни малейшего повода для подобных излияний страсти.
– Майне либе Лиза, уже само существование ваше есть повод для рыцарского преклонения.
Пох продолжал крепко сжимать в своих руках её платье, в голосе его появились истерические нотки.
«Господи, какой же он ненормальный! Ничего подобного от него не ожидала», – подумала Елизавета Андреевна, глядя на его аккуратный пробор.
Она вдруг представила это со стороны. Происходящее напоминало ей сцену из какого-то плохого водевиля.
– «Как всё это пошло!»
Она с силой, рискуя порвать ткань, выдернула платье из рук Поха:
– Пожалуйста, Йозеф, преклоняйтесь, но на расстоянии!
Елизавета Андреевна, держа спину прямо, направилась в дом. Она внутренне негодовала не столько на Поха, сколько на самоё себя за то, что не сдержалась в выражении своих эмоций и, наверное, вела себя слишком легкомысленно в отношении него, что и послужило поводом к подобной ситуации. Но Лизочка Беэр в собственной несдержанности укоряла себя недолго, так как неугомонный саксонец, считавший разговор отнюдь не законченным, неожиданно быстро обогнал её и встал перед самой дверью.
– Я не успокоюсь, пока вы не дадите хоть малейший знак своего расположения ко мне!
Пощёчина, которую Пох получил в следующее мгновение, ясно дала ему понять, что всё расположение Елизаветы Беэр к нему, ежели таковое и имелось, рассыпалось в прах.
Жена генерал-майора Беэра была очень привлекательной женщиной, это признавали многие из тех, кто её знал. Но сейчас, в этот момент, она была просто красавицей!
Её большие зеленоватые глаза, опушённые копьями длинных ресниц, казалось, прожигали несчастного потомка древних германцев насквозь. Пох, держась рукой за пылающую щеку, от этого взгляда попятился, освобождая Елизавете Андреевне путь.
– А в следующий раз я пожалуюсь на вас мужу.
Она ушла в дом, а Пох ещё долго стоял между двумя колоннами античного портика, повторяя про себя её последние слова.
Бурная реформаторская деятельность Петра Первого в России имела свои последствия и для стран Западной Европы. Многие иностранцы, только понаслышке знавшие о существовании Московии, были втянуты могучим водоворотом российских событий в эту страну, и служили своим новым хозяевам честно, верой и правдой. Тем более что условия для них здесь создавались почти идеальные.
Именно возможность заработать хорошие деньги и привела горного мастера Йозефа Поха из любезного его сердцу Дрездена в место, которое на картах мира либо обозначалось белым пятном, либо вообще отсутствовало. Дома осталась старушка-мать, единственной мечтой которой было женить сына на дочери местного пастора, успеть понянчить внуков и тихо отойти в иной мир к многочисленным предкам. И разлуку со своим милым Йозефом почтенная
Но когда Йозеф Пох наконец-то добрался до Барнаульского завода, все самые худшие его опасения оправдались полностью. Дикость, грязь, неимоверная удалённость от Европы, отсутствие самых на его взгляд примитивных удобств, тупость этих безмозглых русских мужиков, и вдобавок ко всему прочему выяснилось, что он совершенно не способен переносить эти жуткие морозы.
Два проведённых здесь года показались Поху непрерывным кошмаром, а впереди было ещё два. Его не радовали здесь ни деньги, которые ему исправно выплачивали в заводской канцелярии; ни успехи русских подмастерьев, которые с трудом умели читать и писать, но, тем не менее, успешно овладевали всеми тонкостями плавильного дела; ни дикие красоты Алтая. Всё это его мало трогало, и он считал дни, когда сможет вернуться домой в цивилизованную, размеренную и такую привычную жизнь.
Иногда, просыпаясь по утрам, он удивлённо оглядывался словно спрашивая себя, что он тут делает, и какая сила занесла его в этот глухой медвежий угол. Не находя ответа, вставал, одевался, шёл на службу, с остервенением бил по лицу ни в чём не повинных рабочих, а вечером запирался в своей комнате и сидел, тупо уставившись в стенку, до самой темноты, не зажигая свечей.
Всё изменилось, когда к начальнику Колывано-Воскресенских заводов приехала жена Елизавета Андреевна Беэр.
Когда Пох впервые увидел её, он закрыл глаза и стоял так несколько мгновений, не в силах справиться с душевным волнением. Все мадонны итальянских и немецких мастеров живописи получили в ней своё полное воплощение. Он не знал, как это возможно, но молодая женщина произвела на него впечатление сродни тому, которое он испытал в детстве, впервые услышав орган.
После этого события жизнь Поха здесь приобрела особый смысл. Он уже больше не обращал внимания на неудобства, которые его окружали. Целью его существования, его страстью стала эта женщина, этот ангел, этот образ, сотканный из его грёз и мечтаний. Но, скрытный по натуре, Пох держал это чувство глубоко в себе, стараясь не давать ни малейшего повода для сплетен и ненужных разговоров.
И вот сегодня атмосфера весёлого вечера, выпитое шампанское и близость к предмету своего обожания, – всё это позволило ему надеяться на то, что… Он и сам толком не знал на что, но он должен был с ней объясниться.
…Один из ночных мотыльков, бившихся в стекло масляной лампы, опалил крылья, закрутился в воздухе и, ударившись Поху в лицо, упал вниз.
Пох посмотрел на него и внезапно подумал, что он и сам сейчас вроде этого мотылька: без крыльев и без всякой надежды. Но это неправильно! Он молод, у него всё впереди. А то, что произошло сейчас… Он просто поторопился, а она не так поняла. А может, сердце её не свободно?
Нет, муж тут ни причём! Он старше своей жены в два раза. Этот брак не по любви. Но тогда кто занял в её сердце место? Йозеф Пох, мучаясь от ревности к неизвестному сопернику, поклялся себе, что добьётся любви обожаемого им ангела, чего бы это ему не стоило.