Именем закона. Сборник № 3

Хруцкий Эдуард Анатольевич

Патрульная машина, взвыв сиреной, рванулась в погоню.

Капитан Эрик Крюгер прибыл на место происшествия за несколько минут до машины «скорой помощи».

— Вот этот убит, — шуцман показал на труп, лежащий на проезжей части, — второй, выбросившийся из машины, чуть задет пулей и, видимо, сильно пострадал при падении. Ранен прохожий.

— Кто это? — спросил Крюгер.

Шуцман протянул капитану советский паспорт.

— Русский?

— Да.

— Любопытно.

В машине

Крюгера раздался зуммер радиотелефона. Капитан взял трубку.

— Машина «форд» с мюнхенскими номерами обнаружена на углу Рюдегерштрассе и Тиллес. Преступники скрылись.

Кафтанов достал пачку «Мальборо», протянул Корнееву.

— Кури.

— Совесть не позволяет.

— Это как же?

— А так же, каждая сигарета в рубль двадцать обходится.

— Пусть тебя совесть не мучает, племянник два блока привез из Канады.

— Вот и толкните их за пятьсот рублей.

— Интересная мысль, но ты кури спокойно.

— Разве что.

Они закурили, помолчали немного.

— Чего я тебя позвал, Корнеев. Ты за время следствия немного профессионализм утратил, так я решил помочь.

— Спасибо, конечно, это вроде как всей моей группе подарок.

— Точно. Вот первая, совершенно сумасшедшая версия. Телекс из Сочи. В горотдел ночью пришел человек, представился как офицер венской криминальной полиции Крюгер и рассказал, что видел в Сочи некоего Лебре, наемного убийцу, разыскиваемого Интерполом. Дежурный опер Чугунов все проверил, ни в одной гостинице Лебре не останавливался. Крюгер предупредил, что он может быть под другой фамилией. Правда, Чугунов по рассказу Крюгера составил словесный портрет. Местные ребята выяснили, что в гостинице он не останавливался действительно. Стюардесса одного из рейсов на Москву показала, что похожий человек действительно летел в их машине. Если это Лебре, то он прибыл в Москву утром в день убийства Мауэра.

Корнеев слушал не перебивая. Он еще никак не мог привыкнуть к новым понятиям, вошедшим в повседневную работу сыщика: наемный убийца из-за бугра, совместное предприятие, инофирма.

— Ты меня слушаешь, Корнеев? — спросил Кафтанов.

— Так точно, только врубиться никак не могу в это чудовищное переплетение.

— Что делать. Строим Общеевропейский дом, а в каждом доме свои порядки, это тебе не карманников в ГУМе ловить.

— Лучше уж карманников.

— Пиши рапорт, рассмотрим.

— Да я уж лучше подожду.

— Слушай дальше. Мы разослали словесный портрет на КПП. Воздух, железная дорога, вода. Пока ответа нет. А вот пистолет объявился.

— Где?

— В тайге, под Иркутском. Группа московских «бойцов» пыталась у старателя золотишко отнять. Вот тебе протокол допроса. Изучай. Что с машиной?

— Пока глухо, но одна зацепка есть.

— Ты с оружием ходишь?

— А зачем оно мне?

— Запомни, Игорь, время благостных блатняков,

уважавших ментов, кончилось. Это безвозвратно. Ушла патриархальность, и на смену ей пришли крутые, безжалостные люди. Так что помни об этом. Пошли завтра Логунова в Иркутск.

А вечер-то какой выдался. Тихий, прохладный, задумчивый какой-то вечер. Игорь вошел в лабиринт дворов и только одному ему ведомым путем, через сквозные подъезды, через узкие щели арок, через дыры в заборе, вылез на пустырь, где и начинался гаражный город.

Город не город, а пристанционный поселок он напоминал. Где-нибудь в глубине России возникали такие поселки обычно около узкоколейки.

И горели огоньки в этом поселке, правда немного по позднему времени, но горели.

И прыгал свет над Женькиным гаражом, менял цвета в сумерках. Красный, синий, зеленый, белый. Поставил Звонков у себя установку для светомузыки. Вот на этот-то свет и шел Корнеев.

Женька уже работу закончил и ждал на лавочке перед гаражом, слушая любимого Шуфутинского.

Не пишите мне писем, дорогая графиня. Для сурового часа письма слишком нежны, —

доверительно сообщил заокеанский певец.

Увидев Игоря, Женька нажал на клавиш магнитофона.

— Какую песню испортил.

А вертушка над гаражом продолжала крутиться, и Женькино лицо становилось то зеленым, то синим, а то и красным.

— Ты давно эту штуку завел?

— Три дня.

— Диско-бар открываешь?

— Возможно. Ты чего на ночь глядя приперся?

— Дело есть, Женя. Важное дело.

— Ой, Игорь, от важных дел по сей день спать не могу.

— Женя, тебе темный «ягуар» на жизненном пути не попадался?

— Купить хочешь?

— Не при моих деньгах.

— Бери взятки.

— Интересное предложение. Но пока «ягуар».

— Игорь, ты же знаешь, что я…

— Женя, здесь у вас крутятся все центровые.

— У тебя с собой водка есть?

— У меня ее даже дома нет.

— По-моему, у милиции никогда проблем не было.

— Это раньше, в счастливые патриархальные годы.

— Ладно, выручу. Есть у меня одна большая «Лимонной».

— Зачем?

— У нас здесь сторож сидит. Зовут Витя, кличка Кол, фамилии не знаю, так он в центре всей подпольной тусовки.

И вновь они шли по мрачным улицам гаражного города.

Рычали в темноте собаки, нашедшие приют в этом нагромождении металлических домиков, с шипением выскакивали из-под ног кошки, из какой-то дали доносился голос Высоцкого.

В сторожке горел свет.

Ох и убогое жилище было у Вити Кола. Расхлябанный стол, четыре старые табуретки, шкаф, потерявший от времени цвет, кровать, покрытая латаным одеялом, мятая подушка без наволочки.