ИМХО
Шрифт:
Хищник заметил мое мерцающее оружие и остановил было начавшуюся атаку. Он смешно грохнулся на задницу, но не с испугу, а будто решил отдохнуть. Глаза полыхнули красным, и медведь прорычал. Непонятно почему, но я понял этот рык, как будто сказано было человеческой речью.
– Аааарррр.... Выкормыш Буяна… Вижу, хорошо он тебя научил… Но слаб еще, не ровня мне…, – медведь начал разговаривать не со мной, а сам с собой. Мое присутствие его нисколько не смущало. – Но зачем мне его убивать? Лишняя ссора с Буяном мне не нужна… Да, не нужна. Пускай идет. Да, ступает на все четыре стороны. Не тронем его… Да, не станем трогать, пусть уходит. А может отобрать посох? А зачем он нам? У нас бубен есть, пусть идет дальше… не станем его убивать.
Говорил Берлог так, как будто кто-то в нем жил. Этакий местный шизофреник. Сам с собой спорит, сам себя уговаривает, сам с собой ругается. «Вы только не подеритесь девочки», – подумал я. И после этой мысли стало смешно, представив, как Берлог сам себя шлепает по заднице. Вроде бы ситуация не для хохота, но вот не могу я с собой ничего поделать, нервное это у меня, бывает и накатывает. Смешок прозвучал, но не громкий.
– Ишь ты, не боится, насмехается… Не смышленый он, зеленый еще, не сердись, пусть уходит… Да, пусть идет, кто его держит, – снова внутренний спор вслух, а затем Берлог обратился ко мне. – Рано наша встреча произошла, не ко времени. Но мы еще померимся силами. Не сегодня. Передашь Буяну, про мою щедрость, что не стал я его ученика трогать. Пусть долг вернет, когда моего подопечного увидит. Не забудь, передай мои слова.
После чего медведь встал, развернулся и ушел в лес… Фу, пронесло. Хотя страха не было, но и сражаться с оборотнем-кудесником желания также не было. (Да, что меня сегодня на тавтологию прибивает?). Я медленно выдохнул воздух и попытался расслабить руку, которая намертво вцепилась в посох. С третьей попытке это удалось, мышцы расслабились, пальцы расцепились, убрал оружие за спину. Постоял еще минут пять, чтобы собраться с мыслями (а точнее подождать, пока уйдет мандраж из колен) и пошел дальше, в Город. Остальной путь проделал без злоключений…
… Поглядел в меню отряд-чата. Он был забит сообщениями. Я его настроил так, что в ненужные мне моменты, он просто отключался. А в момент опасности или боя, блинькал только с моего разрешения. Одно дело раздавать команды в момент схватки, другое – отвлекаться по пустякам.
Оказывается, мои приятели уже обустроились в таверне, сняв большую жилплощадь с двумя комнатами, а сейчас ждали меня в обеденном зале, заказав нехитрую снедь. Таверна носила название «Печено Вепрево колено». Что-что, а чувства юмора у разработчиков не отнимешь. Я для краткости стал называть свое новое жилище ПВК. Вот туда я сейчас и двигал стопы.
Разговоры с подчиненными разводить не стал, просто буркнул по чат-связи: «Принял. Иду». И побежал, мой прокачанный бег давал мне возможность разогнаться до скорости автокара на первой передаче – км/ч 50-60 я делал. Поэтому не прошло и 10 минут, как я стоял возле двери ПВК. Благо навигатор работал исправно. Ну, здравствуй, Город, вот и я. Красотами будем любоваться завтра, а сейчас жрать-спать.
Глава 3: В нашем полку прибыло
Я коротко оглядел нашу пока еще неслаженную группу. Колояр сидел так, словно лом проглотил. Лица его не видел, так как он был повернут напряженной осанкой ко входу. Айка заметила меня, улыбнулась, стрельнула глазками и потупила взор долу. Мол, скромница вся такая. Митрич придал своей физии серьезное выражение, прямо, степенный старец. Он огладил свою бороду-лопату, но тщетно. Сколько бы Митрич не гладил-расчесывал ее, волосы всегда топорщились в разные стороны.
Я подошел к столу и рухнул на лавку рядом с Колояром.
– Наконец-то, а то мы уже волноваться стали, – сказал он.
Я передал ему привет от матери и слова Буяна, что она в безопасности. Лицо парня оттаяло от этих новостей. Слово взял Митрич – наш взводный казначей. А кому еще доверить деньги, как не Домовому? Финансовый отчет был краток:
– Дороговато тут, но зато обстановка. Два золотых за неделю хозяин взял. Было место подешевле, но и убожей этого. Исходил из показателя «цена – качество».
Я просто шизею от программиста, который создавал прогу искину. Вот, что за бардак в его голове творился, что он курил? Мой Митрич со своей дремучей патриархальностью и словами, типа «обчество», вдруг мог выкинуть такие современный понятия, что от контраста просто выпадаешь в моральный осадок. До сих пор привыкнуть не могу.
– … Да снедь в серебрушку вышла. В общем, в нашей казне сейчас 358 золотых, 50 гномих и 26 серебрух с медью, – продолжил мой финансист. – Сумма не малая, но и не слишком большая для Города.
– Ты еще громче говори, чтобы все слышали, – попенял его я.
– А, так никто не услышит, не для их ушей те слова. Да и видеть они меня не видят.
– Ты что, в инвизе?
– Почему, в таверне я, рядом с вами, али не видишь?
– Я говорю, скрыт от других людей?
– Само собой, зачем им меня видеть. Мы же домовые с измальства этому учимся – глаза отводить. Только те и видеть могут, кому сами покажемся. Вам я глаза не отвожу, так как свои же вы, для остальных нет меня.
– То есть, я сейчас, как придурок выгляжу, разговаривая с пустым местом?
– Они и этого не видят…
– Ой, какой смешной дедушка лилипут…, – хихикнула мелкая девочка, неожиданно возникшая из ниоткуда, прямо перед нашим столом. На вид подростку было лет 13-14. Щуплая, немого даже костлявая. Волосы непонятного из-за грязи цвета собраны в два коротких хвостика. Они напоминали рожки, а само создание, какого-то чертенка. Одежда простая, но стиранная, глазища с блюдце, ярко-зеленого цвета, курносый нос, слегка пухловатые щечки и губки. Над ней висла надпись:
Игрок Валькирия, уровень 10.
Класс не выбран, жизнь 672/672.
Эта Валькирия бесцеремонно залезла на лавку, протянула руку к булке хлеба, отломила кусок, сунула его в рот, начав жевать. Большие глазки пошарили по столешнице, чтобы вновь дать активность рукам. Конечности нащупали жбан с местным пивом, струя полилась в разверзавший ротик, запивая разжеванное.
– Кисловатое молочко, – сказал Валькирия.
– Какого ху…, – было матюгнулся я. И сам понял, что сотворил недозволенное. Надо же ляпнуть такое при ребенке. Но на выходе прозвучало следующее. – Ой ты ж, пчелки полосатые!