Император Африки
Шрифт:
Хуссейн Сауд ибн Абдаллах с гордостью смотрел на свою семидесяти пятитысячную армию, готовую идти за ним и в жару, и в холод.
Выйдя из Эль-Фаюма, его армия, почти сразу, столкнулась с нехваткой продовольствия, так как все провинции, лежащие между Каиром и Вади-Гальфа, были разорены недавним набегом суданцев. И всё собранное зерно было украдено, а поля разорены. Да, египтяне осыпали проклятиями разбойников — суданцев, но от этого зерна не прибавлялось, и хлеба тоже.
А так как долина Нила исправно снабжала зерном не только себя и близлежащие страны, но и Англию, в связи с этим кризисом,
На это отреагировала Россия, поспешно опустошая запасы, стремясь насытить рынок, по выгодной для себя цене. О том, что надо бы и о своих крестьянах позаботиться, никто и не думал. Но это лишь один штришок в общую картину сложившейся ситуации в целом.
В общем-то, ни премьер-министр Великобритании маркиз Солсбери, ни министр по делам колоний Джозеф Чемберлен, не собирались давать отмашку на прекращение бессмысленной войны с Иоанном Тёмным, всё зашло слишком далеко. Проблема была решена закупкой продовольствия в САСШ, Канаде, России, и доставкой его к месту проведение боевых действий.
1 апреля 1899 года вся армада войск, под командованием Хуссейна Сауд ибн Абдаллаха и контролирующего его генерала Сомерсгота, перейдя границу, атаковала город Вади-Гальфу.
Под началом раса Алуллы, в основательно укреплённом пленными египтянами городе, находилась пятнадцатитысячная армия. Рас Алулла ожидал нападения с реки, где специально были установлены самодельные пороховые мины.
Но англичане, наученные горьким опытом, не решились на это, боясь бездарно потерять несколько боевых кораблей или канонерских лодок. Вместо канонерок, используя опыт Османа Дигны, они поставили армии газавата блиндированный поезд.
Рас Алулла, как мог, укреплял позиции, создав по сторонам реки два укрепрайона, упиравшиеся полукольцом в реку, и готов был биться насмерть и не отступить. Полученные в качестве трофеев, английские полевые пушки были надёжно замаскированы в складках местности, чтобы неожиданно вступить в бой, ведя фронтальный перекрёстный огонь.
А дальнобойные морские орудия, снятые с канонерских лодок, должны были помочь в противостоянии с гаубицами противника, а как оказалось, ещё и с «бронепоездом», в качестве которого выступал блиндированный поезд.
Несмотря на то, что численность врага была в пять раз больше, рас Алулла был полон решимости отстоять укрепления города до прихода войск Мамбы. Войска раса состояли из опытных воинов, прошедших с ним не одно сражение и истоптав не одну тысячу миль пыльных и грязных африканских дорог и троп. Молодёжи было совсем немного, вся она находилась под постоянным присмотром опытных воинов, учивших их воевать каждый день.
Хуссейн Абдаллах, понадеявшись на лёгкую победу, был неприятно поражён тем, что его войска ждала глубокоэшелонированная кольцевая оборона, с которой он ни разу не сталкивался.
Его кавалерия, попытавшаяся наскоком захватить этот опорный пункт, была отбита, с большими потерями для неё. Устремившиеся в атаку всадники были подпущены поближе, а потом в упор расстреляны плотным огнём многочисленных пулемётов, орудий и скорострельных магазинных винтовок. Потеряв в первой же атаке больше тысячи воинов убитыми и больше двух тысяч ранеными, нападающие отступили.
Поняв, что здесь быстрого успеха не добудешь, Хуссейн Абдаллах повёл свои двадцать три тысячи кавалеристов в обход Вади-Гальфы, надеясь захватить Донголу и покончить со всем войском Иоанна Тёмного одним ударом, блокировав реку и окружив его со всех сторон. Кроме этого, он ещё надеялся соединиться с двухтысячным отрядом, направленным к нему через Нубийскую пустыню, не зная, что дни этого отряда уже сочтены.
Разбираться с оборонительными укреплениями Вади-Гальфы была оставлена пехота, вместе с поездом и приданными к ней артбатареями, во главе с британским генералом Сомерсготом. Сам же Хуссейн Абдаллах налегке поскакал вперёд, предаваясь упоительным мечтам о скорой победе.
***
Из Хартума я вышел во главе двадцатитысячной армии, собранной из моих сторонников и тех людей, которые добровольно отправились со мной, благодаря поддержке Менелика II.
Пять тысяч всадников я отправил искать двухтысячный отряд мусульманской кавалерии, чтобы уничтожить её, а сам, во главе оставшихся пятнадцати тысяч, отправился на помощь расу Аллуле.
С собой я взял двадцать ручных пулемётов, наконец полученных из России, и ещё не применявшихся в бою. Вот сейчас, как раз, и наступил тот момент, когда мы сможем проверить их эффективность.
***
Пятитысячное войско, по приказу Иоанна Мстителя, которое вёл рас Айда Вашер, перемещаясь от одного оазиса к другому, выслеживало отряд арабов, предвосхищая пути их наступления из порта Суакина.
Саудовцы особо не таились и не стали делать запутанных переходов, надеясь добраться до города Эд Дамер, находившегося недалеко от реки Алибара, притока Нила, по кратчайшему пути. Здесь их и перехватили войска Айда Вашера.
Завязалась стычка между абиссинскими кавалеристами, из кушитских племён, и передовым отрядом арабов. Сабельная схватка могла бы быть скоротечной, если бы на помощь арабам не подоспел весь отряд, скрывавшийся за холмами.
Растянувшись лавой, арабы стали стремительно сокращать расстояние между сражающимися. Увидев этого, амхарцы стали разворачивать коней и удирать в сторону оазиса, раскинувшегося неподалеку.
Арабские наездники, размахивая на скаку саблями и весело гигикая, бросились преследовать убегающего противника, скаля от радости предвкушения победы белые зубы, похожие на зубы лошадей, на которых они скакали во весь опор. Сбившись в плотный строй, они постепенно нагоняли убегающих, имея лучших и быстрых коней.
Всё изменилось в одночасье, когда из-за барханов, окружающих крохотный оазис, внезапно показались ряды незнакомых всадников.
Айда Вашер с радостью смотрел на то, как его манёвр с нападением и бегством слабого отряда, удался на славу. И теперь всё двухтысячное войско арабов, которых он долго искал по всей Нубийской пустыне, скакало в направление оазиса, преследуя его воинов.
Взмахнув саблей, он отдал приказ поднимать коней, которые лежали на песке, послушные воле своих хозяев, старавшихся ничем не выдать себя врагам. Тихо встали кони с завязанными мордами, отряхиваясь от налипшего на них песка, нанесённого несносным ветром. Понукаемые седоками, они начали стекать с вершин величественных барханов, постепенно ускоряя свой бег.