Император мира
Шрифт:
— Ну, — сказал Руиз, — прощайте и удачи вам.
Рептилоиды отконвоировали Руиза и Олбани до шлюза, дико вращая глазами от еле сдерживаемой паники. Вроде бы они приняли нового Юбере без малейших сомнений. Но дирмы вообще считались доверчивым народом, потому и являлись весьма популярным пушечным мясом. Они с поклоном провели людей через шлюз и удалились быстрой трусцой.
Когда внешние створки сомкнулись у них за спинами, Олбани изрек:
— Пока что все идет неплохо. Что ты сотворил с марионеткой?
— Подрезал ниточки, чтобы успеть выбраться отсюда. Это дает нам возможность торговаться с нашим работодателем.
— Эх, сделай ты
— Я мог сделать это только один раз. Уж извини. Олбани пожал плечами:
— Что поделаешь, работа эта жестокая и грязная. Я знаю, ты тоже жалеешь о Хаксли. Что теперь?
— Бежим, — ответил Руиз и припустил вперед по длинному коридору.
Когда они через десять минут добрались до платформы, оторванные взрывами члены морассара еще шевелились. От этого зрелища Руиза передернуло. Мертвое лицо Дурбана приобрело грязно-голубой оттенок, остекленевшие глаза все так же смотрели в потолок. При мысли о том, что всю обратную дорогу ему придется проделать в компании трупа, агент почувствовал укол непривычной брезгливости, но не было никакой возможности извлечь тело из цепкого переплетения путанки.
Он обезвредил содержимое рюкзака, а затем старые друзья аккуратно забрались на платформу. Руиз уселся на место водителя. Ему понадобилась пара секунд чтобы разобраться в рычагах и кнопках, и поезд медленно тронулся вниз По рельсам.
Чтобы убить время, Руиз старательно занялся детекторами Хаксли, устанавливая их таким образом, чтобы своевременно обнаружить постороннюю активность на трассе, особенно внизу. То была разумная предосторожность на случай, если кто-нибудь из инопланетных обитателей подземелий решит наконец отомстить проклятому поезду за гибель соплеменников или — мысль куда более неприятная — Публий готовит к их возвращению какую-нибудь западню. Руизу пришло в голову, что он не отдал сестрам-яхианкам недвусмысленного приказа следить за обоими концами туннеля, на случай появления опасности с той стороны, откуда они пришли. У него возникло тяжелое предчувствие. Командира поредевшего отряда беспокоило, что, когда он уходил, девушки были слишком озабочены тем, как бы убраться подальше от того ужаса, который внушал им бездонный провал, чтобы обращать серьезное внимание на то, что творится у них за спиной.
Бывший агент убеждал себя, что это просто паранойя. С другой стороны, Публий, обладавший колоссальным талантом наживать врагов, после стольких лет отвратительного поведения все еще здравствовал. Это говорило о том, что действует он последовательно и хитроумно.
Опасность заключалась в том, что безумный хирург мог прикончить старого знакомого раньше, чем тот успеет поведать ему о том, как обошелся с марионеткой. Руиз от души надеялся, что, когда Публий узнает о таком вероломстве, жадность его возобладает над яростью.
— Что-то случилось? — поинтересовался Олбани.
— Наверное, ничего, — ответил Руиз.
— Не очень-то мне нравится такой ответ, — заметил долговязый техник.
Руиз улыбнулся ему:
— Что ж, я не могу тебя за это винить. Мне очень неприятно, что я втянул тебя в такую заваруху, Олбани.
— Ладно врать-то, — отмахнулся тот, но тоже ухмыльнулся.
Путешествие продолжалось спокойно, хотя Руиз несколько раз замечал крадущиеся тени в различных туннелях. Наверное, их обитатели любопытствовали, чем вызвана столь активная деятельность на железной дороге. Однако на открытое место никто не выходил, и человек устоял перед искушением воспользоваться телескопом, — ему не хотелось показаться чересчур заинтересованным в тех вопросах, которые его не касались.
Когда они
Руиз сложил телескоп и повесил на пояс.
— Дерьмо собачье! — выругался он.
— Что?
— Сестер, похоже, нет в живых. А это значит, что нас поджидает Публий. Что ж, по крайней мере он не прикончил нас сразу, как только завидел. Хотя он любит наблюдать, как мучаются его жертвы. Это одна из самых больших его слабостей, и, надеюсь, в один прекрасный день она его погубит.
Руиз закусил губу и настроил шлемофон на дальнюю передачу.
— Публий, ты меня слышишь? Если убьешь меня сейчас, ты пропал. Я ни на секунду не поверил в представление с Чоу — и она, и ее сестра страдали крайней степенью агорафобии.
Прошло несколько мгновений. Потом Чоу отступила назад и упала мягко, словно тряпичная кукла.
— Что значит: я пропал — что ты имеешь в виду? — раздался напряженный шепот Публия. — Ты мой, Руиз. Никуда ты не денешься. Если ты повернешь обратно наверх, мне достаточно будет только связаться со своим новым Юбере, и он перехватит и прикончит тебя. А может, я просто пущу по твоему следу искателя, и дело с концом. Правда, мне очень не хочется пачкать свой новый поезд трупами.
Руиз перевел дух. Он надеялся, что худшее позади, но с Публием всегда было нелегко, — создатель монстров не уступал ему в хитрости, а может, и превосходил. Он глубоко вдохнул и вынул из-за голенища пистолет, маленькую такую штучку, которая стреляла большими бронебойными пулями. Попав в тело, они взрывались. Агент приставил дуло к виску: стоит ему нажать курок, и мозг превратится в такую кашу, что даже Публию нечем будет поживиться.
Голос врага заполнял шлем:
— Ну ты и дурак! Неужели ты думаешь, что я всерьез озабочен тем, удастся мне настричь из тебя игрушек или нет? Или что мой генчишка взорвется вместе с тобой? У меня хватает забот посерьезнее. А так; я просто-напросто соберу несколько клеточек и займусь клонированием, чтобы поразвлечься на досуге.
— Это будет просто восхитительно, — перебил его Руиз. — Но ты ничего не понял. Ты уже пробовал связаться с Юбере?
— Нет, — ответил Публий, и в голосе его послышался едва уловимый оттенок неуверенности. — А что? Ты потерпел фиаско? В таком случае, почему бы мне тебя не убить? И кстати, где мой генш?
Руиз удовлетворенно отметил, что Публий, похоже, не залезал в подводный аппарат.
— Я оставил его в батискафе.
— Неужели? Как беспечно с твоей стороны.
— Нисколько. Во-первых, ты думал, я глуп и не пойму, что для тебя геншем больше, геншем меньше — невелика разница. Во-вторых, на мне больше нет бешеного ошейника. В-третьих, с помощью генша я слегка подправил твою куколку. Убей меня — и ты никогда не сможешь воспользоваться марионеткой, пусть она и сидит сейчас в командном центре, так сказать, управляя крепостью.
Последовала жуткая давящая тишина, нарушаемая только звуком тяжелого дыхания.
Наконец раздался голос Публия, полный сдержанной холодной ярости, что напугало Руиза больше, чем все цветистые угрозы.
— Почему я должен тебе верить?
— Свяжись с Юбере.
— А если ты провалился, и там сидит настоящий Юбере? Тогда он узнает, кто под него копал, а даже я не рискну вступить с Алонсо в открытую войну.
— Вот ведь проблема, да? — Руиз изо всех сил пытался сохранить спокойный, безразличный тон.