Император Николай I и его эпоха. Донкихот самодержавия

«Золотой век Екатерины» в России угасал вместе с его главной «звездой». 67-летняя императрица дряхлела на глазах. Она сильно страдала от несварения желудка, вызванного частыми «ассамблеями», головных болей, частых колик, обострившегося ревматизма. Пышная и в молодые годы женщина сильно располнела от водянки, с трудом карабкалась по дворцовым лестницам. Для облегчения сей деликатной проблемы ее подданные у себя даже специально сооружали пологие подмостки вместо ступенек. Усталая женщина, изо всех сил поддерживающая миф о собственной красоте и популярности у мужчин, уже не могла тянуть государственный воз. После смерти в 1791 году своего верного паладина светлейшего князя Григория Потемкина-Таврического, давно уже

перекочевавшего из алькова государыни просто в «соратники», ей уже невыносимо было играть главную скрипку в «европейском оркестре». Она жаловалась всем, что светлейший своей смертью сыграл с ней «злую шутку». «Теперь вся тяжесть правления лежит на мне. Ну, как же быть? Надо действовать. Ах, Боже мой! Опять нужно приняться и все самой делать».

Один за другим уходили верные ей «птенцы гнезда Екатерины» – морганатический супруг Потемкин, возведшие ее на престол братья Григорий и Федор Орловы, воспитатель наследника граф Никита Панин, канцлер Михаил Воронцов, личный секретарь Иван Бецкой, громивший турок при Чесме адмирал Григорий Спиридов, герой взятия Очакова Иван Меллер-Закомельский и др.

Уже давно лежали в могиле ее прославленные корреспонденты – французские философы и ученые Вольтер, Дени Дидро, Жан Лерон Д’Аламбер, Жорж-Луи де Бюф-фон.

Сошли в Тартар и вечные соперники прусский король Фридрих Великий, австрийский император Иосиф II, последний поистине выдающийся шведский король Густав III, не перенесший падения могучей крепости Очаков многолетний враг турецкий султан Абдул-Хамид I, не сносивший буйной головы в буйном Париже французский король Людовик XVI.

Екатерина оставалась последняя в этом веке, кто мог смело называть себя его «лицом», определявшим мировую политику своей волей и властью, опиравшуюся на могучую армию, флот и «государево слово», без которого «ни одна пушка в Европе не выстрелит».

Однако победившая во всех войнах, в которых участвовала за весь 34-летний период правления Екатерины, империя угасала вместе со своей властительницей. Кроме куривших фимиам «фелице» и «северной Семирамиде» отечественных пиитов, были и трезвые голоса в России, такие как Александр Радищев («бунтовщик, похуже Пугачева»), Николай Новиков и др. «Наше все» Александр Пушкин, родившийся лишь несколькими годами позже ее смерти, писал: «Возведенная на престол заговором нескольких мятежников, она обогатила их на счет народа и унизила беспокойное наше дворянство. Если царствовать – значит знать слабость души человеческой и ею воспользоваться, то в сем отношении Екатерина заслуживает удивление потомства. Ее великолепие ослепляло, приветливость привлекала, щедроты привязывали. Самое сластолюбие сей хитрой женщины утверждало ее владычество. Произвели слабый ропот в народе, привыкшем уважать пороки своих властителей, оно возбуждало гнусное соревнование в высших состояниях, ибо не нужно было ни ума, ни заслуг, ни талантов для достижения второго места в государстве… Но со временем История оценит влияние ее царствования на нравы, откроет жестокую деятельность ее деспотизма под личиной кротости и терпимости, народ, угнетенный наместниками, казну, расхищенную любовниками, покажет важные ошибки в ее политической экономии, ничтожность в законодательстве, отвратительное фиглярство в сношениях с философами ее столетия, – и тогда голос обольщенного Вольтера не избавит ее славной памяти от проклятия России… Екатерина знала плутни и грабежи своих любовников, но молчала. Одобренные таковою слабостию, они не знали меры своему корыстолюбию, и самые отдаленные родственники временщика с жадностию пользовались кратким его царствованием. От канцлера до последнего протоколиста все крало и все было продажно… Таким образом развратная государыня развратила свое государство».

Женевец Карл Массон в своих «Секретных записках о России» писал, что конец царствования императрицы «в особенности был бедственен для народа и Империи. Все пружины управления были испорчены: всякий генерал, всякий губернатор, всякий начальник департамента сделался в своей области деспотом. Чины,

правосудие, безнаказанность продавались с публичного торга. До 20 олигархов под предводительством фаворита разделили Россию, грабили или позволяли грабить финансы и состязались в грабительстве несчастных».

Не правда ли, что-то очень напоминает вечную проблему российской власти всех времен и правителей?

Вокруг трона, пользуясь известной женской слабостью государыни, ошивалась целая плеяда пронырливых куртизанов, прокладывавших себе путь наверх через альковные подвиги. Среди них наряду с действительно выдающимися личностями («великий циклоп» Потемкин, Орлов, будущие полководцы Алексей Ермолов и Михаил Милорадович) были откровенные проходимцы вроде Александра Дмитриева-Мамонова, Александра Ланского, Семена Зорича, Петра Завадовского, Александра Васильчикова. Даже любимый внук императрицы Александр, которому бабушка вполне серьезно предполагала передать бразды правления, в письме своему близкому другу Виктору Кочубею заметил, что многих из них «не желал бы иметь у себя и лакеями».

Последний из фаворитов Платон Зубов, продвинутый «за ширму» императрицы графом Николаем Салтыковым (его предшественников обычно приводил сам «морганатический» Потемкин), носил обиходное прозвище «дуралеюшка», лебезил перед бабушкой, разыгрывая перед мечтающей быть обманутой государыней пылкого влюбленного, и гонял царедворцев, вынужденных с улыбкой терпеть проказы его любимой обезьяны, прыгавшей по их головам во время приемов во внутренних покоях дворца. В 22 года поручик гвардии после жаркой ночи сразу же стал полковником гвардии и флигель-адъютантом, обнаружив в ящике своего стола 100 тысяч рублей золотом и 25 тысяч ассигнациями с профилем «императрицы Фике». На вопрос пробир-фрейлины Анны Протасовой (отвечала за «качество» претендентов после «трехнощного испытания») «Ну, как?» «северная Семирамида» мудро заметила, что «мужчины в двадцать лет занимаются любовью более страстно, однако в тридцать – гораздо лучше».

По утрам новому любимцу заваривал кофе «особливым образом» герой взятия Измаила 50-летний генерал-поручик Михаил Кутузов, который, нимало не смущаясь лакейскими функциями, в узком кругу любил повторять, что «все приходит вовремя для того, кто умеет ждать».

Фавориты, не желая осложнять себе жизнь и убаюкать свою властительницу, последние годы просто скрывали от Екатерины истинное положение вещей в государстве, выклянчивая подарки, поместья и крепостных. Некоторыми исследователями подсчитан общий размер подарков государыни десятку главных своих «милых дружков» – 92,5 миллиона рублей, больше годового бюджета империи.

По меткому замечанию Якова Барскова, «ложь была главным орудием царицы; всю жизнь, с раннего детства до глубокой старости, она пользовалась этим орудием, владея им как виртуоз, и обманывала родителей, гувернантку, мужа, любовников, подданных, иностранцев, современников и потомков».

Впрочем, фавориты никогда не определяли вместо нее политику государства и даже не пытались «порулить» Россией, этого она никому не позволяла – рулили только в алькове.

Страну Екатерина держала в руках всегда и вела со всеми перегибами и глупостями к просвещению и процветанию в собственном понимании этого.

В период правления «Фике» территория России значительно увеличилась. Из 50 губерний 11 были приобретены в годы ее царствования. Население выросло с 19 до 37,4 миллиона человек (треть в Нечерноземье, треть – на западе и юго-западе, всего миллион в Сибири). Государственные доходы – с 16 до 68 миллионов рублей. При этом среднестатистический житель империи тратил на покупки всего 17 копеек в год (Екатерина поражала иностранцев неожиданно для самой себя придуманными данными о том, что у каждого ее «крестьянина ежедневно в супе курица, а у некоторых – индейка»). Были построены 144 новых города, издано более 200 законодательных актов. К концу века страна выплавляла 155 тысяч тонн чугуна – больше, чем Англия. В Россию хлынул поток переселенцев из Европы. Был даже сумасшедший проект императрицы заселить безлюдную Новороссию английскими каторжниками, отменили – и ими заселили Австралию.