Император Николай I и его эпоха. Донкихот самодержавия
Шрифт:
Сложно сказать, было ли это на самом деле, если было, то еще сложнее представить, что именно имел в виду совсем не старый Александр, вполне способный произвести потомство мужского пола. Да и Константин еще своими матримониальными вывертами не отстранил сам себя от трона. Сам же Николай в своих записках ничего не пишет о подобных откровениях императора.
А пока же он с ума сходит, как жаждет славы бранной. Он даже после известия о вступлении Наполеона в Москву поспорил на рубль с великой княжной Анной о том, что к Новому году в России и духу не останется от корсиканца и его Великой армии. Выиграл.
Но уже и после этого братьев «на войну» не пускали. Русские рубились с возрождающимся Наполеоном под Люценом, Бауценом, Лейпцигом, громили французов под Кульмом,
Вырваться им удалось отнюдь не из-за того, что соединенные 900-тысячные силы союзников остро нуждались в двух недорослях, а матушка вдруг прониклась патриотическими мотивами. Решающим фактором стало то, что император Александр в Шлезвиге пообщался с прусским королем Фридрихом-Вильгельмом III, который успел вовремя презентовать ему дочь Фридерику-Шарлотту-Вильгельмину. Известный ловелас оценил достоинства принцессы (в первую очередь политические) и определил ее в невесты брату Николаю. На столь серьезные государственные соображения матушка уже не нашла, что возразить. «Радости нашей, лучше сказать сумасшествия, я описать не могу; мы начали жить и точно перешагнули одним разом из ребячества в свет, в жизнь», – восторгался долгожданным дозволением Николай, которому самому не терпелось уже увидеть невесту (сестра Анна написала ему о выборе императора).
Мария Федоровна посчитала нужным внести собственные советы обоим подросткам, впервые отправлявшимся за пределы империи. Она советовала сыновьям продолжать быть строго религиозными, не быть легкомысленными, непоследовательными и самодовольными; полагаться в своих сомнениях и искать одобрения своего «второго отца», «достойного и уважаемого» генерала Ламздорфа (без него ни шагу); избегать возможности оскорбить кого-нибудь недостатком внимания, быть разборчивыми в выборе себе приближенных; не поддаваться своей наклонности вышучивать других, быть обдуманными в своих суждениях о людях, так как из всех знаний знание людей самое трудное и требует наибольшего изучения.
Говоря об опасностях, сопряженных с войною, императрица писала: «Опасность не должна и не может удивлять вас, вы не должны избегать ее, когда честь и долг требуют от вас рисковать собою: но если, мои дети, величайшая благороднейшая храбрость должна отличать вас, то скажите себе, что она должна быть обдумана и совершенно не походить на хвастливость молодого человека, играющего своею жизнью; одним словом, я хочу, чтобы вы были храбрыми, но не безрассудными».
Однако, вероятнее всего, ни Александр, ни вдовствующая императрица не собирались испытывать храбрость князей на полях сражений. В нужном русле проинструктированный Ламздорф вез их с такою медленностью, что только до Берлина они ехали 17 дней. Именно там и была главная (что было неизвестно князьям) цель их поездки – свидание с принцессой. Не избалованный к 17 годам женским вниманием Николай, конечно же, мигом влюбился.
Конечно же, он уже пылал желанием свершения подвигов не только во имя отечества, но и во имя Прекрасной Дамы. Вскоре их обручили – нечего баловать молодых людей европейскими соблазнами.
Не пылал этим Ламздорф, который избрал максимально неудобный путь с длиннючими остановками не прямо во Францию, а в Швейцарию. И лишь только князья услышали первые выстрелы неприятельских войск, отбивавших осаду австрийцами и баварцами крепости Гюнинген, как к ним примчался запыхавшийся курьер от Александра флигель-адъютант Петр Клейнмихель (будущий военный министр у Николая) с требованием вернуться в Базель. Две недели их мариновали на курортах альпийской республики, пока казаки атамана Платова прорубали себе дорогу на Елисейские Поля. И лишь после известия о взятии Парижа и отречении Наполеона великим князьям было позволено явиться пред затуманенные порохом светлые государевы очи.
При виде смущенных братьев Александр хохотнул и похвалил их отвагу в деле столь дерзкого путешествия по тылам армии. Известный византиец. Знал
То есть смысла давать им «нюхать порох» не было, зато познакомить с будущей супругой и будущим районом политических баталий было в самый раз. Этим старший брат заложил огромную мину замедленного действия младшим. Через 13 лет она оглушительно рванула на Сенатской площади – Николая как раз никто из военных и не воспринимал всерьез из-за того, что тот «пороху не нюхавший». И именно поэтому потом тот так стремился оказаться в районе боевых действий ХОТЬ КАКОЙ-НИБУДЬ войны.
Пока курьеры скакали между столицами, Николай и Михаил изучали Париж. В первую очередь посещали военные учреждения, политехническую школу, Дом инвалидов, казармы, госпитали.
Интересный диалог у Николая завязался с одним искалеченным сержантом в Доме инвалидов.
– В каком деле вы ранены? – спросил его великий князь.
– При переправе через Березину, – отвечал инвалид. – Казаки привели меня в такой вид, как вы видите, да и я, уверяю вас, не остался у них в долгу; я упал рядом с ними в снег, они не поднялись, а я имел счастье возвратиться с отмороженными ногами. Впрочем, так и надо: что нам нужно было искать в вашей России. Дьявольская страна, защищаются без посторонней помощи, правда, в нее легко входишь, а выйти не выйдешь, а если и выйдешь, то, как я, чтобы попасть в инвалидный дом.
Жаль, умного инвалида не слышали будущие любители повторить подвиги Карла XII и Наполеона.
В Париже произошла еще одна знаменательная встреча. Император представил Николаю генерал-лейтенанта Ивана Паскевича как «одного из лучших генералов моей армии, которого я еще не успел поблагодарить за его отличную службу».
Великий князь намек понял и приблизил к себе успешного и исполнительного полководца. Паскевич впоследствии вспоминал: «Николай Павлович после того постоянно меня звал к себе и подробно расспрашивал о последних кампаниях. Мы с разложенными картами, по целым часам, вдвоем разбирали все движения и битвы 12-го, 13-го и 14-го годов. Я часто у него обедывал и когда за службою не мог у него быть, то он мне потом говорил, что я его опечалил. Этому завидовали многие и стали говорить в шутку, что он в меня влюбился. Его нельзя было не полюбить. Главная его черта, которой он меня привлек к себе, – это прямота и откровенность».
Интересно подметил старый служака. Будущий император всю жизнь страдал от того, что вокруг «жадною толпой стоящие у трона» были вруны, лизоблюды, лицемеры и шуты гороховые. Сказать же правду, какой бы она ни была, государю решались лишь единицы, за что он их ценил невероятно.
Чужой среди своих
Старший брат решил после длительного и основательного путешествия по Европе долго не держать младшего в холостяках и оженить для пущей степенности. 1 июля 1817 года под именем Александры Федоровны принцесса Шарлотта в свой день рождения стала супругой великого князя Николая. Счастливая невеста заливалась горючими слезами (жалко было перемену религии), жених был солиден, горд, хотя и несколько смущен.