Император всего
Шрифт:
Фломель нахмурился.
– А какая разница?
Она исчерпала запасы своего терпения. Она резко протянула руку и схватила Фломеля за глотку, сдавив ее усиленными специальными волокнами мышцами. Он попытался говорить, но мог только сипеть. Он наполовину поднял руки, словно хотел оторвать ее хватку, и она стиснула его сильнее, так что глаза его вышли из орбит.
– Ты, – сказала она, – моя собственность. Ты не смеешь спрашивать у меня объяснений. Понял?
Он кивнул, лицо его исказилось от боли. Она отпустила его глотку, но не окончательно.
– Ну, говори, – сказала она.
– Быстро вынесли, – прохрипел он, – они его вытащили быстро.
Она отпустила
– Тогда он, вероятно, все еще жив, как я думаю. Мне кажется, я почувствую, если он вдруг умрет – мы каким-то образом связаны. Может быть, это моя потребность удовлетворить свою месть… Что еще, Фломель?
Он потер глотку и прокашлялся.
– Не так уж много я могу сказать, Леди. Они отвели меня в мою комнату, а утром привели меня вот в это место. Я остальных не видел, и ты – первый человек, которого я вообще увидел здесь.
Она отвернулась от него и задумчиво обратилась к Мармо.
– Интересно… Он все еще в Глубоком Сердце? Что ты о них знаешь, Мармо?
– Я провел всю прошлую ночь, подключившись к банкам данных, но очень трудно найти полезные сведения. Это саморазвивающаяся корпорация, которая зарегистрирована на Дильвермуне, но совершенно ограниченная в своих владениях здесь. Они именно здесь и обосновались и большего не хотят. Они исповедуют культ сексуального разнообразия…
– Мне не интересна их философия, Мармо. Я вот что хочу знать: как хорошо охраняется их цитадель? Насколько трудно туда проникнуть?
Мармо минуту помолчал.
– Вспомни, что я сказал относительно полезных сведений. Но я могу высказать предположение: они достаточно хорошо защищены. Почти за две тысячи лет с тех пор, как были построены их теперешние владения, архивные записи показывают, что успешной попытки вторжения в цитадель Глубокого Сердца не было. Это в какой-то степени удивительно, поскольку они, по слухам, очень богатая корпорация. Они наверняка должны были бы привлечь внимание пиратских властителей.
– Не ободряет… – сказала задумчиво Кореана. Она отказывалась принять факт, что Руиз Ав мог найти себе убежище там, где она могла его не достать. – Но мы должны попробовать сделать все, что мы можем, а, Мармо? Пошли, проведаем друга.
Она повернулась к Леншу.
– Надень ошейник на фокусника и забери его в подходящие рабские казармы. Хорошая репутация у Алмазной Фасолинки. Потом встреть нас в гостинице.
Руиз откинулся назад, осторожно поставив в сторону свой бокал.
– Я не наемный убийца, – сказал он.
– Что ты говоришь? – удивился Публий. – С каких пор?
– Я никогда и не был наемным убийцей.
– Нет, разумеется, нет. Но ты всегда был готов убить любое существо, которое могло помешать выполнению твоего задания, кем бы оно ни было. Скажи мне, сколько трупов ты оставил за собой во время выполнения этого последнего задания?
У Руиза ответа не было.
Публий рассмеялся своим неприятным смехом с искренним весельем.
– Вот видишь? Ну какая тебе разница – одним трупом больше, одним меньше? А? А я тебя могу заверить, что это очень скверный человек, почти такой же скверный, как я сам – он заслуживает, чтобы его убили, почти так же сильно, как я этого заслуживаю. Помоги мне в своем лучшем стиле решить мою проблему, и я отправлю тебя с планеты, независимо от того, чего это будет стоить в деньгах, во времени или в крови. Но если ты не выполнишь мое маленькое поручение, то я порежу тебя на кусочки и наделаю игрушек из твоего сырого мяса. Я устал беспокоиться насчет твоего дурацкого маленького шантажа. Человек, вроде тебя, в конце концов обязательно погибает, кто раньше, кто позже, поэтому почему бы не управиться с этим, да и с плеч долой? Через сто лет кому какое будет дело? Только не мне.
Руиз напряг мускулы и приготовился прыгнуть на Публия. Создатель чудовищ когда-то был ужасающим противником, но, может быть, с течением времени его навыки устарели, может быть, Руизу удалось бы подавить его, взять заложником, пока ему не удалось бы удрать из его лаборатории?
Руиз поднял руку странным жестом, и дула парализаторов выдвинулись из стены позади него, нацелившись на Руиза.
– Не делай глупостей, старый друг – и пожалуйста, не заставляй меня задумываться, уж не считаешь ли ты меня настолько глупым, чтобы сидеть и болтать с тобой, незащищенным ничем, кроме твоей замечательной доброй воли. Должен тебе сказать, что я был бы страшно оскорблен, если бы мог вообразить, что ты про меня мог такое подумать. А ты знаешь, какой у меня вспыльчивый характер.
Руиз обмяк в кресле. Чувство бесполезности всего накатило на него. Что еще он мог ожидать? Что он войдет и Публий поможет ему из несуществующей доброты своего характера? Этакое-то чудовище? Глупо, очень глупо.
– Кто этот человек? – спросил Руиз.
Публий встал и грациозным жестом поманил его.
– Пошли. Я тебе его покажу.
Руиз стоял вместе с Публием, глядя в окошечко в камере. Он увидел человека среднего роста и сложения, одетого в относительно модный комбинезон. Лицо его было ничем не примечательное, с ровными чертами, он не был ни толст, ни тощ. Волосы его тоже были неопределенного цвета: ни каштановые, ни белокурые, подстриженные в консервативном стиле. Он сидел в удобном кресле, лицо его лишено было всякого выражения, если не считать легкой настороженности. Руиз подумал, уж не шпион ли это какого-то государства или организации – человек идеально подходил для этой роли по своей внешности.
– Кто это? – спросил Руиз.
– Его зовут Алонсо Юбере.
Руиз был удивлен.
– Почему тебе нужна моя помощь? Вот он сидит. Почему бы тебе не убить его самому?
Публий рассмеялся, и по лицу его расплылось злорадное удовлетворение.
– О, это не тот Алонсо Юбере, которого тебе предстоит убить. Нет-нет. Это другой Алонсо Юбере, тот, в руках которого тайна. Ты знаешь, та самая тайна, которая так распалила пиратов.
Руиз напустил на себя вид холодного равнодушия.
– Видишь ли, этот Юбере на самом деле – мой старый слуга, которого я разобрал на части и перестроил в эту непримечательную личность. Увы, бедный Хедрин – он хорошо мне служил, но мне его тело нужно было больше, чем ему. Кстати, очень давно я генчировал Хедрина. Всем нужен, по крайней мере, хоть один приспешник, которому можно было бы доверять. Поэтому его верность, как и его внешность, абсолютна.
– А-а-а, – сказал Руиз спокойно.
– Ты начинаешь понимать? Это старая как мир идея – заменить ключевую личность дубликатом, который принадлежит тебе. Ты знаешь, насколько невыносимы и длинны в наши дни идентификационные процедуры, поэтому такие попытки больше не предпринимаются, и они не так часто увенчиваются успехом. А Юбере – самый осторожный из людей, кого я знаю. Его идентификационные данные очень трудно заполучить. Но, – продолжал Публий, протянув руки вперед и шевеля пальцами, – мои виртуозные способности обращаться с плотью и духом стали просто фантастическими, они более чем соответствовали этому заданию, и Хедрин стал Юбере во всех отношениях, кроме своей основной верности.