Император. Прогрессор. Маг
Шрифт:
Я разворачиваюсь, осматриваюсь. Твари застыли и стоят на месте. Не знаю, что на них так повлияло — уничтожение врат или гибель твари, что успела лишь отчасти выйти из врат. Или это… Неважно. Я слишком устал, чтобы думать об этом. Я не просто истратил всю манну. Я перегорел. Сжёг свою искру, перестав быть магом, но посох мой жив. Жаль, но теперь в моих руках это просто деревяшка.
Не спеша я отправился в сторону городских ворот, чтобы покинуть место побоища. Всё в округе было в трупах тварей. Однако попадались и трупы разумных. Их убили не арахниды. Это сделал я, случайно.
Оказавшись перед шестирукими гигантом, достаю из крепления двуручный клевец. Наг смотрел на меня без капли страха. Я протянул ему клевец. Он взял. Я обошёл его, отправился дальше мимо испуганных разумных, прошёл мимо изуродованного тела молодой тигролюдки. Над ней в слезах склонилось трое сородичей.
— Простите меня… — сказал я, так как не знал, что ещё можно в этой ситуации сказать.
Когда я отошёл ещё на несколько шагов, то услышал знакомый до боли чавкающий звук — звук пробития панциря исчадия клевцом. Улыбнулся. Всё у них будет хорошо, хоть и не сразу.
Вернулся к своему рюкзаку и остальным вещам. Ворон никуда не делся, сидел сейчас на камне неподалёку, очищал клюв от остатков сухарей.
— Без ужина меня оставил?
— Кра!
Вот ведь наглец. И не боится совсем.
Взяв вещи, я отправился в сторону, где сейчас должен быть Мэнди Ванди Мо. Обернувшись, крикнул ворону:
— Не отставай. Думаю, скоро тебе ещё перепадёт лакомство.
Я шёл всю ночь, будто зомби, не имея ни мыслей, ни чувств, и лишь каким-то чудом не нарвался ни на одного арахнида. А на рассвете даже не понял, что меня окликнули. Голос был незнакомым. Я обернулся и увидел четырёх вооружённых орка в сильно помятых доспехах, замаранных в крови. Да и самим оркам похоже неслабо досталось. Они были израненными и уставшими. Один зеленокожий был заметно младше остальных, чуть ниже и уже в плечах, но, судя по доспехам и поведению, был главным в четвёрке. Как следует меня рассмотрев, он сказал:
— Наконец-то. Столько времени я потратил, чтобы найти тебя. И вот теперь месть свершится.
— Мы знакомы? — спросил я.
— Ты что, не помнишь меня, раб? — спросил орк.
И тут я вспомнил. Вспомнил, как был в рабстве у орков, как получил свободу и как затем убил их воеводу. У воеводы был юный сын, который повзрослел и решил отомстить.
— Джакс.
— Ну надо же! Ты вспомнил меня! Пока мы шли, я даже думал забыть то, что ты сделал и вернуться домой. Но много хороших ребят полегло по пути, поэтому я теперь обязан тебя убить. Ради отца и ради них. Сражайся!
Орк кинул мне меч, который я с трудом сумел поймать. Слишком я был измотан. Тем временем Джакс с мечом в руках бежал на меня. Спустя мгновение я всё же уклонился от его удара, второй мне удалось отбить. Третий угодил в доспехи. Они были изготовлены из чешуи мутировавшей обезьяны и кабана, а потому чрезвычайно прочны. Меч орка не пробил их, но удар был тяжёлым, и я потерял равновесие. Следующим ударом он выбил меч из моей руки, а дальше…
Я даже не понял, как это случилось.
— Мой отец и мои воины отмщены, — сказал Джакс другим оркам. — Теперь нужно как-то выбраться с этого континента. Уходим.
Орки ушли, а я изо всех сил зажимал рану в животе, понимая, что это бесполезно. Я больше не мог колдовать и тем самым исцелить себя. Лечебные зелья Марона мне не помогут. По какой-то причине они не действовали на химер. Похоже, что мой путь в этом мире завершён. Главное, что умираю я не просто так, а ради того, чтобы мои близкие жили.
Эпилог. Мэнди Ванди Мо.
После того, как наши с Саяном пути разошлись, прошло два дня. Говорящий в ночи перед смертью наделил меня особым даром — я ощущал, в какой стороне находится главный боевой командир жуков.
Двигался я быстро, но аккуратно, используя выработанное за сотни лет жизни предчувствие. Каким-то невероятным даже для меня самого образом я избегал стычек с существами роя, которых Саян прозвал детекторами. Они не могли меня заметить, а патрулей тварей я избегал, прячась при необходимости на деревьях.
Лес — верный помощник, если нужно спрятаться или добыть пищу, жаль, что здесь его было не так много, как хотелось бы. Зато много было небольших посёлков, населённых всевозможными разумными, в том числе моими собратьями. Их положение было ужасным, даже хуже, чем у рабов. Я даже не представляю, каково это — жить, зная, что твоё предназначение — стать пищей чудовищ. Да, мой родной мир гораздо более страшен, и там есть куда более жуткие вещи, но для этого мира такое положение ужасно. Я обязан исправить это, а уж после отправлюсь в родной, где постараюсь отомстить божеству, что загнало нас на Триал огнём и мечом.
Да, здесь тоже есть трудности, но они ни в какое сравнение не идут с теми, что существуют в нашем родном мире.
Там жизнь не стоит абсолютно ничего. Там за счастье считается просто несколько мгновений отдохнуть, а сон могут себе позволить лишь самые сильные и богатые, уверенные в том, что смогут проснуться, ведь шансы на это очень малы. В том мире утром ты можешь быть победителем в войне, а уже вечером проиграть в следующей. Там нет понятия безопасность и спокойствие. Там опасность исходит даже от родителей, детей, братьев и сестёр. Там нет пожилых просто потому, что дожить до старости невозможно.
Но почему же тогда мы, эльфы, считаем, что в этот мир, то есть рай, нас загнали огнём и мечом? Всё просто. В том мире, несмотря на бесчисленные недостатки, всё же есть один плюс — благодаря его опасностям и тяготам живущие там существа закаляются и становятся сильными.
Лишь благодаря подобной закалке, полученной в родном мире, здесь мы обладаем практически бессмертием. Там же тридцатилетние эльфы считаются долгожителями. Лишь благодаря нашей крови, делающей здесь нас бессмертными, там мы можем протянуть три десятилетия.